Жирнь/е пони

Тринадцатая серия восьмого сезона

Вот мы и добрались до межсезонья. Никаких больше понях до самого августа, а то и дальше. Пора покинуть свои подвалы, склепы, казематы и  выйти на свежий воздух, съездить с друзьями на шашлычки, искупаться в речке, навестить родственников, съездить куда-нибудь в отпуск... чем там ещё занимаются нормальные люди? Ну, а пока до этого кошмара не дошло, можно насладиться последней дохиатусной серией. Хотя бриташки её всё равно слили посреди недели... сёртовы сяелюбы! Ладно, заряжаем стримы:

Время трансляции: с 18:30 по МСК.

Список онлайн-трансляций:
Brony State
World of Equestria
BronyTV
HasbroMLP
Otaku Ascended
Brony Network
CMC Clubhouse
Cutie Mark Crusaders 
Mahlibalazs

Otaku Alt

Текст же. Последняя часть истории (вроде):

         — Итак, — произнесла агент, собираясь с мыслями. Она еще раз окинула взглядом подозреваемых, усевшихся рядком на диванчике. Идея манила к себе, хвост догадки маячил на горизонте, дразня ум, но раз за разом ускользая. Свити Дропс знала, как действовать в такой ситуации. Не раз её уже приходилось рассуждать вслух, проговаривая варианты. — Во-первых, преступление произошло в Кантерлоте, в замке. Кража при помощи магии. Преступник затем телепортировался в Понивиль. Это установленные и неоспоримые факты.

         Подозреваемые молча наблюдали, как кобылка перед ними расхаживает из стороны в сторону, забавно ковыляя на трех ногах, в то время как четвертой она в задумчивости потирала подбородок. Пинки зачарованно следила за ней, гадая, сможет ли она сделать также, но на двух ногах. Рэрити извлекла откуда-то пилочку для копыт. Твайлайт по прежнему вцепилась в подушку, словно в спасательный круг посреди океана. Мунденсер опять задремала и Старлайт тоже была готова к ней присоединиться.

         — Что мы имеем? — агент сверилась с блокнотиком. — Мунденсер ночью в библиотеке. В закрытом отделе, я отмечу, да еще столь специфичной тематики. Магическое перемещение объектов, а?

         — Что? Я? — упомянутая единорожка вздрогнула при звуке своего имени и проснулась, лихорадочно соображая где находится. Поняв, что допрос всё ещё длится, она устало закатила глаза и откинулась на спинку дивана. — Можно чуть побыстрее? Время позднее, а я вчера так толком и не поспала.

         — С другой стороны, — напрочь игнорируя жалобу, продолжила Свити Дропс, — Старлайт сама призналась, что была в той же библиотеке, в том же отделе, тайно, скрываясь от посторонних глаз.

         — И это делает меня виновной? — подняла бровь единорожка. — С каких пор желание почитать ночью в покое стало преступлением?

         — Но не кажется ли вам странным совпадением, что вы находились именно в той секции и именно в ночь преступления? — парировала агент, пристально вглядываясь в мордочку Старлайт.

         — Нет, не кажется. Обычное совпадение — ни один мускул не дрогнул на её лице. Кобылки ещё какое-то время играли в гляделки, пока Свити Дропс не убедилась, что так просто признания ей не получить.

         — … что ж, допустим. Пусть Старлайт всего лишь решила тайно почитать крайне специфическую литературу ночью в другом городе, словно тут, в Понивиле не хватает своих заумных книг. А заодно ещё и помогла Мунденсер, отправив ее в кристальный замок. Зачем ей это делать, вот в чём вопрос?

         — Твайлайт рассказывала мне про неё и я просто не могла оставить подругу моей подруги в беде, — чуть улыбнувшись, ответила единорожка, чуть скосив взгляд на вновь задремавшую кобылку. — Тем более, что мы во многом похожи.

         — Ты тоже была зла на Твайлайт после того как она разрушила тот хрупкий образ подобия дружбы и единства что у тебя был, оставляя внутри лишь пустоту, полную боли, страданий и отчаяния? — вставила свои пять битсов Пинки Пай, невинно улыбаясь со всей свойственной ей непосредственностью. 

         — Да, Пинки, это именно то, что я хотела сказать, — саркастично буркнула Старлайт присматривая что-нибудь мягкое, чтобы кинуть в довольно ухмыляющуюся розовую моську. К сожалению, ближайшая подушка была у Твайлайт, судорожно стискивавшей её копытами. Другая же была как раз под боком у Пинки Пай. Единорожка уже прикидывала, не попросить ли у этой земнопони передать ей подушку, только ради того, чтобы запустить ею обратно, когда Свити Дропс напомнила о своем присутствии совсем не деликатным покашливанием.

         — Вы закончили? — деловито осведомилась она. — Я могу продолжать?

         Старлайт закатила глаза и утвердительно кивнула.

         — Спасибо. Итак, ты вместе с Мунденсер вернулась в Понивиль. Что же было дальше? — агент вопросительно посмотрела на кобылок.

         — Мы оказались в этом замке, — просто ответила единорожка, — по дороге в библиотеку встретили Твайлайт и Рэрити.

         — Они могут подтвердить это? — Свити Дропс посмотрела на упомянутых кобылок и те согласно закивали. — Хорошо. Дальше, как я понимаю, вы отправились в библиотеку и предались чтению с последующим засыпанием. Перейдем к вам, Принцесса.

         — А что я? — Встрепенулась Твайлайт, крепче стискивая свою подушку.

         — Расскажите про свой вечер. Чем вы занимались, что делали, не видели ли чего необычного? — Свити Дропс постаралась придать своей мордочке как можно более участливый вид, но судя по тому как напряглась аликорн, вышло у неё неважно.

         — Весь вечер и всю ночь я… занималась своими исследованиями, — задумчиво пояснила Твайлайт, косясь на лжедетектор. К счастью ли или к сожалению, но прибор пришлось выключить после того, как Пинки Пай довела бедный агрегат до состояния перепившей пунша кобылки на Кантерлотском балу. В том смысле, что он напевал веселые мотивчики и всё время норовил отключиться. Твайлайт наконец расхрабрилась и решила действовать. — Послушай, Бон Бон, я уверена, что смогу объя…

         — Не утруждайте себя, принцесса, — агент подняла копыто, не давая аликорну закончить. — Искать преступника это моя работа, я бы ни в коем случае не посмела просить вас её выполнить. 

         — Но…

         — Но у меня есть вопросы к Рэрити, — Свити Дропс резво развернулась к белоснежной единорожке. Та, как ни в чем не бывало обрабатывала мелкой пилочкой своё копытце, добиваясь идеального блеска. — К той, что изображает из себя верх невинности. Той, чья история лишена всякой логики. К той, чьё алиби звучит полной бессмыслицей: ну кто будет придумывать платья посреди ночи в замке принцессы?! Но вот главная причина моих подозрений, — с этими словами кобылка извлекла из гривы всем знакомый флакон. — Если я ещё не разучилась читать, то тут ясно написано “Шампунь для Рэрити”. Нашла я это в опочивальне Селестии. Может объяснишься?!

         — Дорогуша, я, наверное, выскажу мнение всех здесь присутствующих, если скажу, что мы зря тратим время, — единорожка укоризненно кинула взгляд на виновато опустившую нос Твайлайт, а затем как ни в чём не бывало дунула на кончик копытца, повернула его и так и сяк, любуясь результатом, и отложила пилочку в сторону. — Я, конечно, не прочь иногда отдохнуть от работы, да и детективы мне по нраву, но твоему расследованию совершенно не хватает шарма. Где шикарные костюмы? Где нуарный нарратив? Где хоть какая-то интрига? — Рэрити сокрушенно вздохнула. — Почему бы нам просто не выслушать Твайлайт и закончить весь этот фарс?

         — Фарс?! — возмутилась Свити Дропс. — Детектив? Я тут работаю и это дело королевской важности! И знаешь что я думаю? Я почти на все сто процентов уверена, что преступница тут …

         — Твайлайт Спаркл! — внезапно раздался величественный голос. Все повернулись в сторону звука и увидели недоумевающую Пинки Пай.

         — Эй, это не я! — возмутилась земнопони, соскакивая на пол. Тогда-то и обнаружился истинный источник голоса: из-за подушки,тихо и мирно лежавшей на краю дивана, высунулась голова самой принцессы Селестии. Даже будучи лишь торчащей головой она умудрялась сохранять свой торжественный вид.

         — В-ваше Выс… — удивленно изрекла Свити Дропс, но принцессе было не до неё.

         — Твайлайт, я, наконец, получила твоё письмо, — Селестия повернулась к своей бывшей ученице. — У тебя всё в порядке?

         — Наконец-то, — с облегчением выдохнула лавандовый аликорн, отбрасывая в сторону подушку. На всеобщее обозрение предоставилось ни что иное, как пропавший хвост, розово-голубенький с зелеными переливами. Он едва заметно колыхался, словно на ветру, хотя в гостевой комнате окна были закрыты. Но самое главное хвост был у Твайлайт. — Вы даже представить не можете, как меня это утомило!

         — Ой, да брось, дорогая, когда бы ещё мне выдалась возможность подобрать цветовой ансамбль платья под такой необычный оттенок? — Рэрити утешающе погладила хвост.

         — Что здесь п… — Свити Дропс недоумевающе переводила взгляд с одной пони на другую.

         — Рэрити, ты хоть можешь себе представить, как сложно было добыть эту магическую формулу? — перебила её Старлайт. — Если бы не Мунденсер, я бы никогда не отыскала там нужную мне книгу.

         — Постой, ты тоже? — агент села на пол и обхватила копытами голову. В ней вращалось сейчас столько мыслей, что она готова была разорваться. Все замешаны? И Селестия знала?! Откуда? Письмо Твайлайт? Помнится, принцесса Луна что-то про письмо говорила. Неужели…

         — Так! — Свити Дропс гулко стукнула копытами по полу. Эхо пронеслось по всей комнате, прерывая всеобщий гомон. Даже голова Селестии немножечко втянулась обратно под подушку. Агент довольно хмыкнула в образовавшейся тишине. — Похоже, я единственная, кто ничего не понимает, так что…

         — Нет не единственная! — прервала её Пинки Пай. Я тоже совершенно ничегошечки не понимаю. Здорово, правда?

         — Восхитительно, — проскрежетала зубами Свити Дропс. Сделав глубокий вдох, она обвела всех присутствующих усталым взглядом и почти с мольбой в голосе попросила: — Не могли бы вы мне объяснить всё по порядку? Пожалуйста.

         — Ладно, если тебе действительно интересно, — Твайлайт задумчиво погладила свой хвост Селестии. — Всё началось около недели назад, когда принцесса обратилась ко мне с проблемой.

         Лавандовый аликорн бросила вопрошающий взгляд голове принцессы и та кивнула.

         — В общем с её хвостом были какие-то проблемы. Вообще магия волос это тема для отдельного научного трактата, а с этой волшебной гривой и хвостом можно исписать не один том, учитывая особенности строения и… — увлеченно принялась объяснять Твайлайт, постепенно приобретая лекторский тон, пока Старлайт вежливо не ткнула её в бок. — Ой, да, прошу прощения. В общем старательно изучив всю имеющуюся в наличии литературу и поэксперементировав с различными составами, мне удалось отыскать формулу, способную вернуть хвост Селестии к жизни. Я даже проверила как оно работает на себе и всё было чудесно! Окрыленная успехом, я ухватила первый попавшийся флакон, который, кажется, оказался из-под шампуня для Рэрити от Зекоры, ранее взятый мной для исследований. Конечно я его старательно запаковала, перед тем как отправить с Минуэтт на понивильском экспрессе.

         — Заставить меня ждать на перроне, когда мой хвост в таком состоянии... было довольно жестоко с твоей стороны. Хорошо, что на меня никто не обратил внимания, — чуть смущенно отметила голова принцессы. — Неужели не было другого пути?

         — Сами понимаете, столь тонкое волшебство крайне чувствительно к заклинанию телепортации, а эквестрийская почта… не самый надежный способ. — Твайлайт скосила глаза, изображая работников понивильского почтамта. — Единственный серьезный недостаток эликсира, это необходимость в активации магических кристаллов в суспензии, когда он будет применён на поврежденные волосы. Видите ли, с собой проблем никаких не было, но вы же там, в Кантерлоте. И когда я поняла, что надо будет сделать это самой, да ещё и на чужом хвосте…

         — То она обратилась ко мне, — самодовольно вмешалась в разговор Старлайт. — Твайлайт конечно гений по части магии, с этим спору нет, но когда дело доходит до сложных комбинаций заклинаний, лучше меня вам не найти. Так что в ту ночь я побывала в библиотеке Кантерлота в поисках подходящих формул, где, собственно и встретила Мунденсер.

         — Я всего лишь помогла ей сориентироваться по секциям, ничего особенного, — широко зевнув и потянувшись, вставила единорожка.

         — Ага, сама я бы блуждала там до второго возвращения Сомбры, — ухмыльнулась Старлайт, подмигивая подруге. — И вот вооружившись заклинанием активации эликсира, я нагло посетила покои принцессы. Прошу меня простить, Ваше Высочество, я делала это исключительно из благих побуждений. И вот, надеясь, что всё сработает, я совместила активирующее заклинание, с усыпляющим и добавила немного блокирующего. Мне совсем не хотелось оставлять у вас какие-либо подозрения о моем посещении. Сделав своё дело, я вернулась в Понивиль.

         — Где я пребывала в глубочайшем шоке! — вновь встряла в объяснение Твайлайт. — Засидевшись допоздна со своими исследованиями, я задремала за книгой, когда яркая вспышка меня разбудила. Когда я проморгалась, мой хвост уже был таким. Похоже побочный эффект…

         — Эффект взаимодействия предзачарованных Твайлайт кристаллов магической суспензии в эликсире и моего активирующего заклинания, — перебила её Старлайт, копытами рисуя в воздухе какие-то сложные диаграммы. — В результате комбинирования двух различных магий, с учетом моего уже сложносоставного заклинания, эликсир сработал совершенно непредсказуемо. Похоже, из-за того, что Твайлайт ранее испытывала его на себе, активированные кристаллы просто перенесли весь хвост на место их последней активации. Там на самом деле всё значительно сложнее, но вы сами просили попроще…

         — А когда я поняла что произошло, то запаниковала. Понимаете же, это же Ваш хвост! Если с ним что случится, я сама себя не прощу! Поэтому я срочно позвала Рэрити, как заслуженного эксперта в вопросах ухода за хвостами и гривами. Ей даже приходилось работать с Кейденс однажды, — Твайлайт сокрушенно посмотрела на Селестию. — Но даже она оказалась не в силах помочь.

         — Моя помощь и не понадобилась. В жизни не видела более красивого и ухоженного хвоста. И я просто не могла упустить такой шанс поработать со столь уникальной моделью, — Рэрити просто светилась от восторга, вполне довольная тем, как всё обернулось. — Вы даже представить себе не можете, сколько восхитительных нарядов родилось за эту ночь! И все как один вам подойдут. Я назову эту коллекцию “Ночное вдохновение принцессы”...

         — Ох, да во имя Селестии, Рэрити, ты можешь хоть иногда не думать о платьях? — праведно возмутилась Твайлайт, вздыбливая хвост.

         — Платья это моя жизнь, моя работа и мой хлеб, — горделиво задрала нос единорожка. — Я лишь стараюсь сделать этот мир чуточку прекраснее, вот и всё.

         — Как бы то ни было, я написала письмо Селестии и принялась работать над способом вернуть всё как было, — лавандовый аликорн виновато посмотрела на Селестию. — Мне очень жаль, что всё так обернулась. Я и подумать не могла, что… эх, мне следовало сразу сказать вам как всё сделать самой, но я так заработалась и перенервничала, что просто забыла про инструкцию, а когда вспомнила, поезд уже ушёл. Я не хотела вас тревожить и, чего уж таить, не хотела показать себя в невыгодном свете. За что и поплатилась. Вся вина за это полностью лежит на мне. 

         Твайлайт виновато опустила голову, ожидая вердикта принцессы. Все затаили дыхание, ожидая, что скажет её величественная голова из-за подушки. Та воззрилась на лавандового аликорна сверху вниз, выждала драматичную паузу и, неожиданно для всех, рассмеялась. Селестия хихикала, как самая обыкновенная кобылка, да так, что весь диван ходил ходуном. Казалось ещё немного, и вся Селестия вывалится на пол, но в этот раз обошлось. Кобылки не знали что делать, лишь недоуменно переглядывались, неловко улыбаясь время от времени.

         — Ох, прошу меня простить, — Селестия утерла выступившие на глазах слезы о спинку дивана. — Просто я нахожу сложившуюся ситуацию довольно забавной. Подумать только, кража хвоста да ещё верной ученицей. Привлечение лучшего агента, а ведь она всего за день вышла на ваш след. Восхитительное приключение!

         — Вы... не сердитесь на меня? — не веря своим ушам переспросила Твайлайт, поднимая голову.

         — Конечно нет, моя дорогая, — ласково произнесла принцесса. — Ты действовала из лучших побуждений, пыталась мне помочь и с самого утра написала мне письмо. Которое одна нехорошее особа продержала у себя до последнего. Но даже так, ты подарила мне самый настоящий выходной, а такого у меня не случалось уже очень давно.

         — Но… как же хвост? — лавандовый аликорн повернулась спиной, демонстрируя роскошное развевающееся трехцветное аморфное нечто. 

         — Пустяки, в миг поправим, — подмигнула Селестия, после чего едва слышно позвала. — Диско-о-орд. Эй, Дискорд!

         — И незачем так кричать, — недовольно буркнула валяющаяся на полу подушка, которую Твайлайт использовала как прикрытие. — Я ближе чем вы думаете.

         — Я и не сомневалась. Ты бы ни за что не пропустил подобное веселье, — усмехнулась ему принцесса. — Не соблаговолишь ли подсобить нам в этом маленьком дельце?

         Подушка с ленцой потянулась, приобретая размер и форму матраца. Через него как форма для выпечки проступили очертания драконикуса. Валяясь в расслабленной позе, он приспустил солнцезащитные очки с фламинго и пальмами и подмигнул Старлайт.

         — Привет и тебе, Дискорд, — натянуто улыбнулась единорожка. — Давно не виделись.

         — Да, давненько, пожалуй, — отметил дух хаоса, доставая из ниоткуда разномастные хирургические перчатки, розовую и синюю. — Итак, где пациент?

         Твайлайт с опаской повернулась к нему спиной, на всякий случай зажмурившись.

         — Одну вижу, а что со второй? — Дискорд вопрошающе глянул на Селестию. — Так и будешь сидеть там, ваше высококрупейшество? Знаете ли, было бы значительно проще, если бы вы сюда торчали другой стороной.

         — Я уверена, ты справишься и так, — чуть покраснев, усмехнулась принцесса. — Или ты хочешь сказать, что у тебя может не получиться? Неужели прославленный дух хаоса спасует перед столь тривиальной задачей? Помнится, раньше ты с лёгкостью крутил хвостами.

         — Пожалуйста, избавь меня от своих провокаций. Это я тут мастер в этом деле, — отмахнулся от неё Дискорд, звонко отсоединяя хвост от Твайлайт. Звучало так, словно кто-то разорвал отрез прочной ткани. Мордочка Рэрити перекосилась в ужасе от столь варварского отношения. После чего драконикус извлек из-за уха кобылки знакомый всем фиолетовый розовой полосой хвост и пришлёпнул его на место. — Так-то лучше. Теперь ты…

         С этими словами дух хаоса запустил лапу с хвостом прямо под подушку. Щеки селестии чуть подернулись румянцем, она захихикала, едва слышно проговаривая: “Стой, аккуратнее, нет, не сюда, подожди! Ну и как я буду смотреться с хвостом из бока?” Дискорд же елозил лапой где-то глубоко под подушкой, высунув от усердия язык. Наконец комнату огласило их с Селестией победное “Есть!”, к их общему смущению. Впрочем, драконикус отмахнулся и взялся за кусок пространства рядом с собой.

         — Что ж, было весело с вами поподушничать, но что-то начинает попахивать благодарностью, а я такого на дух не переношу. Снюхаемся позже! — С этими словами Дискорд расстегнул молнию в воздухе, обнажая что-то абсолютно неописуемое. Перед тем как залезть о появившийся проход, он кивнул в сторону розовой кобылки. — Спасибо за приглашение, Пинки. Было действительно весело.

         — А то! Моё пинки-чутьё меня никогда не подводит! — улыбнулась земнопони образовавшейся на месте драконикуса пустоте. Обнаружив на себе шесть удивленных взглядов, она невинно пожала плечами. — Нет, ну а что? Чем вам не вечеринка? Я ведь приготовила пунш!

         Первой рассмеялась голова Селестии, нарушая образовавшуюся было тишину. Секундой позже остальные последовали её примеру. Все, кроме Бон Бон, под шумок  незаметно для себя задремавшей, облокотившись на краешек дивана. В конце концов дело было уже закрыто.

"Оригинал, страница 291"

Глава девятаа: Расплата

- Скоро выходить, - молвил с едва заметным гневом его старший брат, Олив. Невысокий ростом, тучный, малосильный, с мелким рогом, будто иголка изо лба выглядывает, да с бельмом на глазу. – Собирай все необходимое да сам переодевайся поживее. - Его брат, и без того скорый на гнев, гневался пуще прежнего – ему не очень пришелся по вкусу приказ принцессы Селестии, провести обряд смерти для одного лиходея.

Самого же его также звали Олив, но на родного брата он даже мало-мальски не походил: стройное тело, на две головы выше, не сказать чтобы красивая мордочка, но довольно приятная, и ко всему этому длинные сильные ноги. Если его брат никому не доверяет, не гнушается оскорблять богов, то сам он – наоборот, ни разу такого не было, чтоб он как-то плохо отозвался о каком-нибудь боге, и чужие слова захватывают его разум быстро, встречая на своем пути всего-то защиту ребенка. Один Олив старше другого на полных восемь лет. 

Олив младший горячо любит своего брата и с тем, что мерзавец Даоариас не заслуживает обряда смерти, - согласен - не каждый благородный лорд может себе позволить такое, а убийце и насильнику предоставили за счет государства. Его брат поначалу не хотел браться за подобного, проклятого всеми пони и богами, покойника, однако, когда светлейшая принцесса навестила их лично, у него не осталось другого выбора, кроме как согласиться. Откажись он, всю их семью – Олив старший и младший и старый больной отец – могли бы угодить в темницу, день и ночь работать в шахте в ближайшие десять лет; принцесса Селестия ласковая правительница, любящая своих подданных, но под этой красивой маской может оказаться суровая и жестокая государыня, могущая наказать за отказ своей принцессе – особливо в данный момент. В момент, когда Эквестрия начала сомневаться в ее искренности и доброте. Времена изменились.

Все же, пусть они и нехотя идут на такое, им заплатят сполна, вдвое больше, чем обычно. Им, надо бы, сиять от счастья, что обратились именно к ним, а не к другим жрецам - Бледному Брату, Бра Светочу, Трем Братьям Неба, Олу и другим малоизвестным жрецам. Так что это - словно ниспослание свыше. В золоте и серебре нуждается каждый, каждый жаждет стать богаче, - чем же они хуже?

Открыв ставни, он посмотрел на ночное небо. Луны не видно вовсе, холод, как только ставни открылись, нагло заглянул к нему, еще и тишина вокруг, пугающая, настораживающая. Неудачная ночь для обряда, будто сами боги говорят: “Подонок не заслужил возвышения. Не смейте!” Так оно и есть: не заслужил он его.

А что поделать: воля их принцессы.

Он развязал грязный мешок, взял связку травы “Странник”, открыл широкий шкаф и взял зуб - длиной в полтора фута, белый и острый донельзя - бледного змея-дракона, забрал из потайного местечка под полом высокий сосуд с ярко-желтой жидкостью, пару магических свечей, три разной величины камня с древними знаками, еще несколько трав, листок “Провидца” и мелкие приспособления - все это положил в переносную сумку. <em>Вроде ничего не забыл.</em>

Он сменил облачение быстро насколько мог. Легкая рубашка и свободные бриджи поменялись местами с туникой, поверх которой была белая со светло-голубым мантия, по бокам расшиты образы жизни, и простыми облегающими штанишками. Левое ухо он заколол серьгой из темно-серого сплава металлов, выдающейся каждому жрецу по итогам обучения, убрал гриву, дабы ни одна волосинка не упала во время происходящего.  <em>“Глупо”,</em> - сказал он себе, взглянув на свое отражение в зеркале, - <em>“излишне напыщенно”.</em>  И зачем только каждый жрец приукрашает обряд такими дурацкими одеяниями. Всем, что ли, обыкновенный наряд показался каким-то заурядным, без всякой напыщенности – черно-белая мантия без украшений, серьга из специального сплава - и все. 

Обряд смерти существовал еще до появления Скитальца и других богов, им издревле провожали мертвых в царство забвения, где они блаженствовали в своих мечтах. Но сама церемония требует усилий, редких ингредиентов, огромное количество магии; провести ее, разумеется, были способны лишь единороги, но далеко не каждый отважится совершить нечто подобное – если сил у проводящего не хватит, он погибнет, - обряд будет продолжать требовать энергии и заберет ее у сил жизни. Потому-то и жрецов в каждой эре не превышает и двадцати, потому-то и стоит оно немалых монет.

В этой эпохе каких-то шесть групп жрецов, десять их самих, один глава ордена, в подчинении которого и Белые Сестры. Шесть, однако каждая хочет выделиться: вот предыдущий глава и дал разрешение, не обязательное, на отличительные признаки, но в саму церемонию ничего добавлять нельзя. Из всех жрецов один Ола оставил все как прежде.

Мантия, безусловно, красивая и внушающая важность в глаза наблюдателей, и пусть так, его брат перестарался все равно. Олив младший ни в коем случае не скажет любимому брату такое, не станет расстраивать его сердце. Не чаще раза в год это приходится терпеть – не стоят три часа огорчения дорогого сердцу брата.

Проверив содержимое сумки, Олив вспомнил, что забыл не достающую часть, маленький фолиант, в котором записано все необходимое на любой из возможных случаев. Он прикрепил его тонкой короткой цепью на другой бок, вновь посмотрел на свое отражение и добавил про себя: <em>“Чрезмерная важность. Как глупо”,</em> и захватил с собой сумку.

Одетый в такое же, но серого цвета мантию, Олив старший ожидал среди деревьев, высматривая что-то или кого-то в ночном небе. Заметив своего брата, он нахмурился.<br />

 - Долго. У нас мало времени, а ты собираешься, будто какая-то знатная девка. – Старший взглянул на небо еще раз, и его морда исказилась в гневе. – Скажи мне: кому мы служим?<br />

 - Одним лишь богам, - гордо ответил Олив младший.<br />

 - Нет, - грубо покачал головой старший. – Разве боги допустили бы такое? Мы служим теням былых богов, занявших их место. Те, кого мы призываем забрать тлеющую душу, давно мертвы, их величественные троны заняты, бразды власти перешли к иным, ключ к вратам Грез достался им же. Боги уже не слышат наш зов.<br />

 - Брат, будь осторожнее со словами. Они…<br />

 - Псы, - договорил за него старший. – Я не стал бы служить в этом ордене, зная истину раньше, однако дал присягу и от слов своих не отступлю. Боги есть боги, пусть эти и не дотягивают до прежних. – Олив старший двинулся в глубь леса. – Пошли. Уже скоро настанет час. 

Место совершения обряда было заранее заготовлено в Вечнодикому лесу, не далеко от их дома. Лес, верно, обладающий дурной реноме, - и несправедливо оно. Здесь много опасностей: дикие звери, опасные травы, источающие смертельный яд своими иглами, сам лес затуманивает разум, однако – множество редких ингредиентов, нет лиц мешающих подготовлению к главному, само место пропитано магией, что облегчает ритуал. Множество пони сгинуло здесь лишь по своей глупости, думающее, что опасность их обойдет стороной, что прекрасный цветок не может быть ядовитым, что звери не станут нападать. За долгие тысячелетия Вечнодикий лес сгубил тысячи таких глупцов, пока у них не сформировалось определенное мнение, которым они заразили и головы других.

И лучше так, чем бы они сновали около домов здешних жителей, нарушая их безмятежное одиночество, сновали по лесу, погибая от падений, ядов, клыков, магии, от своей глупости. В Вечнодиком обосновались четверо, на приличном друг от друга расстоянии – и боле не нужно.<br />

 - Тебе не кажется, что сегодня неподходящая ночь? – спросил Олив младший, когда они вышли на узкую еле заметную тропу, скрытую от посторонних глаз в густой траве. Ночь продолжала свое безмолвие, брат, как будто муху проглотил – тревога закрадывалась в его голову.<br />

 - Подходящая она или нет – не имеет значения. Обряд надлежит исполнить спустя седмицу после смерти и за три часа успеть начать. Помнишь ли ты, что произойдет с проводящим, коли он не соблюдет эти простые правила?<br />

 - Помню: в большинстве случаев магическая энергия тратилась мгновенно, и проводящий падал в сон на целые сутки, в редких – до трех суток. – Он остановился. Его дрожащий и в меру спокойный голос его брата нарушали мертвую тишину, не давая ей окончательно установить здесь свои права. – Не лучше ли нам повернуть назад? Принцессе Селестии скажем, что мы отказываемся, вернем деньги и добавим сверху за невыполненное обязательство. Сегодня явно боги не в духе.<br />

 - Нет, - издал невеселый смешок старший. – Разве мы можем? У нас и до этого не было выбора, а если мы вдруг откажемся сейчас, то темницы и рудники нам покажутся не столь уж страшными.

Олив старший не останавливался, продолжая идти к намеченной цели, и младшему скрепя сердце пришлось послушаться брата. Остаться одну посреди необузданного леса в молчаливую ночь не хотелось более, чем разгневать богов.

“Теней былых богов”, - как сказал его брат. Боги мертвы и их тени возжелали могущества своих хозяев. Старые были горделивы, грозны, не знали жалости, но были справедливы – никто не страдал, если никто и не совершал тяжкого греха, где лишь одни боги могли разобраться. Но они изгибли, по словам его брата, и неизвестно когда – скорее всего одну или две эпохи назад – значит, что все уже давно живут по законам новых богов. Остается надеяться, что новые милосерднее старых.

Сам-то он не верит в смерть тех, кому служит с юношеских лет, сопровождает лордов на ихний суд, однако слова брата неволей заставляют задуматься. В хрониках немного написано о древних временах – о каждой предыдущей эпохе все меньше, вплоть до пары строчек – и этого достаточно, чтобы понять, что эпохи стали течь совсем по-другому; в легендах больше информации о тех временах, даже о заре времен найдется легенды три, но в достоверность ее приходится сомневаться. И кому же верить: своей душе или любимому брату?

Нет, глупости: боги не могут умереть – они бессмертны. Ни меч, ни стрела, ни яд, ни магия – ни что не может причинить вред истинным богам. Боги вечны, пока в умах горит вера в них.

Они вышли на почти идеально круглую прогалину, в центре которой находился ритуальный каменный помост, с выдолбленными потертыми за долгое время знаками одного из забытых языков, подле него каменная подставка. Поляна окружена кривыми деревьями, злобно смотрящими на нарушителей законов ихних господ; злобнее всех, как никогда прежде, чувствовался глаз луны, скрытый за рвущейся пеленой облаков.<br />

<em>“Боги против,</em> - напомнил себе он, - <em>и нас ждет кара за непослушание. Нас ждет кара, так или иначе – либо принцесса Селестия, либо боги, - да покарают”.</em><br />

 - Принцессы еще нет, - заметил старший. – Опаздывает – хорошо, успеем подготовиться. – Он подошел к каменному алтарю, поманил к себе брата. – После завершения, коли пройдет все гладко, мы выполним свой контракт и принцессе ничего не будем должны. Брат, - любяще молвил старший, - ты еще молод, а каждый выполненный заказ отнимает силы… годы жизни. Наш род прервется, и история нашей семьи канет в лету. – Повседневный гнев сошел с его морды, как снег летом. – Я не допущу этого. Пусть наш род не относится к тем, что у лордов, но я не желаю, чтобы наша семья не оставила хоть какой-то след в истории.

- Я… не совсем понимаю, к чему ты клонишь?

С чего любимый брат так огорчен?<br />

 - Взгляни на меня. С такой внешностью мне трудно найти себе кобылку, притом я еще до тебя проводил обряды – на мой счету четырнадцать. – Его голос обрел прежнюю силу. – Мы испиваем проклятую воду для уменьшения нагрузки на организм как только пройдем обучение, тем не менее обряд отнимает огромные запасы магии, почти до суха, и с этим дрянным проклятьем. Мы приносим клятву не отрекаться от своей ноши… я сам тебя притащил в орден, - я и виноват. – Голос милого брата стал тише, стыдясь своих слов. – У нас вдоволь монет для твоего отдыха на три-четыре года. Я смогу справиться один, ты же обязан найти себе пару и продолжить род в это время. А там уж и вернешься к своим обязанностям.

Продолжить род! Безусловно, это очень важно, особенно, когда несешь такую службу. Необходимо минимум год для восстановления магии: когда она исчерпана, единороги не могут размножаться; со временем репродуктивность становится невозможной и жрецы погибают, не оставив после себя ничего. А еще вероятна смерть во время самой церемонии. Смериться со смертью – первый урок от их наставника.

“Обряд смерти сопряжен с опасностью, - говорил в первый день их наставник, один из жрецов, долговязый старик, - что-то пойдет не так, что-то вы забудете, не восстановите силы, будете сомневаться, исполняя обряд – мигом станете похожи на высушенных мертвецов. Так же возможны покушения на ваши жизни: не все согласны с этим – их боги требуют своей церемонии, а эту считают самым тяжким грехом. У нас свои боги, безыменные, они же имена богов выдумали, взяли из мифов и легенд. Но в конечном итоге у нас боги одни”. 

На втором году обучения количество предметов из трех выросло до пяти – добавились “хроника Жрецов Смерти” и “разновидности и свойства трав”.

“В эпоху Доблести и Скверны начались гонения жрецов Смерти – переломный момент в нашей истории. Разыскивали жрецов по всей земле, кроме дальнего востока и Севера; скрывающим, поддерживающим и использующим услуги наших собратьев выносили смертных приговор… - Их наставник проводил занятия с незаурядным увлечением и школяры не смели и шума произвести, заслушиваясь им . – В итоге жрецов Смерти поубавилось изрядна, покуда не подошел конец этой сомнительной эпохи… Помните: в случае притеснения или нападения на вас, немедленно сообщайте об этом главе нашего ордена или государству. Вы – под защитой принцессы”.

Закончив семилетнее обучение, они принесли долгожданную клятву: “Я – слово богов, я – препроводитель на суд Последнего Часа, я – препроводитель и оберег мертвых к вратам Грез. Я тот - кто несет волю и благословение богов. Я клянусь не сворачивать со своего пути, данного мне свыше. Я – жрец Смерти. Моя служба не окончится, пока боги не даруют мне вечный покой”.  “Встаньте и испейте из черного пруда, - провозглашал наставник. – Отныне и до конца ваших дней вы – жрецы Смерти. – Тогда он улыбался от всей души, как сейчас помнил Олив младший. – Не забывайте моих наставлений. Не забывайте, что вы под защитой государства. Показывайте дорогу живым, мертвым – заветное счастье. Да благословят вас боги”.

Олив младший – жрец, и им останется до своей смерти. Смерть его не стращала – они идут по одной дороге, а вот смерти любимого брата он не вынесет. Бросив его одного, на него обрушится испытание в полную силу. У брата огромный запас магии, несмотря на его скомороший рог, больше, чем у магистров магии, больше, чем у младшего; и все же он не сумеет пройти через него: не зря же у него и до этого был напарник, ныне почивший, компенсирующий недостатки. Монета: решка – продолжение рода, орел – брат останется живехоньким.<br />

 - Прими я твое предложение…<br />

 - Это не предложение, ты сделаешь, как я сказал.

Разговор прервал стук колес, раздающийся по тихому лесу.<br />

 - Не близко, но и не далеко, как хотелось бы. Потом поговорим. А в данный момент поспешим с приготовлением.

Спешно пролистав фолиант, он взял небольшое глубокое блюдце, достал травы – “Странник”, “Алию”, “Язык дракона”, “Атачу” и лепестки “Красы Солнца” – наполнил ими блюдце и вылил в него половину сосуда ярко-желтой жидкости. Травы растворились мгновенно, и жидкость стала черной, как вороново крыло. . Поставил по краям каменной подставки две дымные свечи, черные, низенькие и толщиной в два копыта взрослого земнопони, зажег – и поляна наполнилась ярким, запаха переспевших ягод благовонием дыма.  Жидкость вскоре настоялось и в нее плюхнулись камни с рунами. Цвет она не изменила, зато запашек пробудил бы и мертвеца. Эта жижа способна растворить что угодно, но блюдцу она не сможет причинить вреда – оно защищено магией.

Скрип колес стал совсем близко – чуток, и придется принять на себя гнев богов. Олив старший возводил барьер на всю прогалину – ни что не должно вырваться отсюда, нельзя допустить, чтобы кто-то пострадал.

Олив младший заглянул в фолиант, проверяя правильность подготовки. <em>“Вторая часть выполнена успешно”,</em> - заключил он, когда они наложили чары на зуб змее-дракона, очищающего от чужих остатков магии.

Крытая повозка, управляемая парой гвардейцев и сопровождаемая четырьмя Белыми сестрами, следовала за принцессой, охраняемой одним гвардейцем. Въехав на поляну, Белые сестры, полностью в белых рясах, без узоров, без пятна от грязи, вытащили огромный силуэт пони, обернутый саваном; медленно, превозмогая тяжесть, положили эту здоровенную тушу на каменный алтарь. Он достаточно большой, чтобы уместить двух взрослых пони, но эта туша не влезла и голова чуть свисла книзу. Саван осторожно убрали. Подонок открылся для вида.

Белые сестры поработали на славу: истощенная морда Даоариаса была спокойна и расслаблена, даже намека на крылья не было, сухое тело покрыто маслянистым веществом, скрывающим от глаз ранения, язвы и прочую гадость, делающим тело мертвого чуточку живее и избавляющим от разложения.<br />

 - Свободны, - обратилась принцесса Селестия к гвардейцам. Черное платье с многослойной юбкой и черный жемчуг в гриве не были ей под стать, они выделяли изъяны в ее красоте; в то же время такой наряд отражал суть ее сердца. – Вернетесь наутро.

Гвардейцы и сестры пошли прочь. Олив старший, дождавшись пока те выйдут за пределы поляны, закончил барьер – изнутри он не пробиваем, а снаружи пробить такую защиту не каждый сумеет. Принцессе Селестии сейчас дозволено немногое – смотреть, слушать, оплакивать и молить богов о прощении этого ублюдка.<br />

 - Принцесса, - поклонились они.<br />

 - Все готово? – спросила она, не удостоив их вниманием. Не дождавшись ответа, она спросила вновь: - Думаете, ему даруют прощение? Он долго страдал и заплатил сполна за все своей болью.<br />

 - Не могу знать, ваше высочество, - ответил старший. – Будет суд. На нем и решат чего достоин… сир Даоариас. - Последние слова ему дались с трудом.

Луна тем временем открывала свой глаз, желая узреть, запомнить и наказать в скором будущем грешников.<br />

 - Поскольку вы не являетесь ему родственником, от вас ничего не потребуется. Можете наблюдать, если хотите, или уйти домой. Я ослаблю барьер ненадолго, и вы сможете выйти - во время обряда этого не удастся сделать.<br />

 - Я останусь.<br />

 - Как пожелаете, ваше высочество.

Самая милая проблема :з