Забавы богов

Я только заметила , дома холод собачий , на улицу выхожу "японский...бог...Я ВСЁ ЭТО ВРЕМЯ МЁРЗЛА КАК ПОСЛЕДНЯЯ ДУРА?!"
\сейчас уже тучи собрались\

О! Вернулся минасатор! А я уж забеспокился)
Ну слава Богу!
МИНУСУЙ МЕНЯ ПОЛНОСТЬЮ, ДЕТКА!
Ооо-да оближи! оближи мою головку!!!11:D

Забавы ушедшей зимы с Рыжиками, часть 2

Привет!
Сегодня я с паком картинок о рыжих поняшах и их зимних забавах. Это уже вторая часть их приключений, а увидеть первую вы можете по ссылке.

Покатушки на санках

В домик к Смайлинг Сан внезапно пришла Рыжецветка, причём не с пустыми копытцами. За собой она притащила санки и упряжь с настоящим ярмом и уздечкой.
— Привет! Пойдём кататься на санках! — выкрикнула она.
— Приветушки. А откуда ты это всё взяла?
— Санки были дома, а упряжь одолжила у Эпплов, — ответила Рыж, взявшись за уздечку и раздвинув её. — На, одевай.
— Вообще-то НАдевай! — поправила дотошная Смайли.
— Не важно! Держи.
С уздечкой пришлось повозиться, земнопони далеко не сразу поняла как её надевать на голову. Оказывается, один из ремней проходит над головой, другие два идут по мордочке до низу. Самым противоречивым элементом всей ременной конструкции был металлический прутик, вставлявшийся в рот. Смайли даже не знала, где была эта уздечка, чтобы без беспокойства сунуть в рот этот прутик.
— Ну, а это в рот! — кому-то уже не терпелось прокатиться с ветерком…
— Да знаю я. Но погоди, мало ли где была эта упряжь...— Смайли взяла платочек, смочила его спиртовой настойкой из под столика и протёрла им прутик. — Вот теперь можно надевать.
— Ну всё, пошли!
Земнопонька чувствовала небольшую толику смущения, ибо упряжь до этого никогда не носила, впервые её запрягали по-настоящему.
— Только обещай не подгонять меня вожжами!
— Ладно! — выпалила пегаска. — Поехали уже скорее!
Вот они вышли на улицу: Рыж быстро взялась за вожжи, попутно усевшись в сани, а Смайли присоединяла их к оглоблям.
— Ну, поехали! — Смайли начала свой разбег и побежала бодрой рысью, а санки с Цветиком поехали за ней.
Когда процессия двигалась уже пару минут, Цветик неожиданно закричала:
— Но, моя кобылка! Но! — и ударила вожжами свою возчую по крупу, заставляя ускоряться.
Но вместо ускорения они наоборот затормозили.
— Ай, я же говорила, не подгоняй меня вожжами! — возмутилась Смайлинг Сан.
— Ай, ладно. Извини…
Так и продолжили они кататься, успев заехать даже на заснеженный рынок.
Кому как, а Рыжецветке было в удовольствие кататься на запряжённой сестричке. И хоть сама она прокатиться Смайли возможности не дала бы, не сказать, что непосредственно Смайли была недовольна этим положением извозчицы. Всё-таки она не требовательная пони, и даже будучи запряжённой может быть вполне счастливой, ведь она дарит радость своей близкой пони!

Снежная заря

Вдохновившись артом одного популярного художника, и была сделана данная работа…

***

— Привет! — поприветствовала Рыжецветка сестру, как обычно хлопнув дверью Смайлиного домика. — Пойдём кататься с горки?
— Приветушки! — ответила Смайлинг Сан. — Что, опять будешь запрягать меня?
— Да нет, говорю же, с горки кататься пошли! Знаю я тут одну горку приличную, вот такущей вот длины! — пегаска копытцами очертила широкую дугу.
— Ну пойдём…
Через несколько минут ходьбы от домика, они наконец пришли.
— Вот она, эта горка. И прикинь она только там кончается! — указала Рыж.
Что-то я не уверена в ней! А это не опасно?
— Главное — держись за меня! — Тогда будет всё нормально.
— Ну ладно.
Обе пони расселись на санях, после короткого разбега, они поехали по наклонной… За считанные секунды они достигли приличной скорости, и чем выше она становилась, тем больше Смайлинг Сан чувствовала страх. Но кульминация была впереди! Перед Рыжиками в какой-то момент открылся трамплин не хилой такой высоты, и вот процессия оказалась в воздухе.
— Ой зря я согласилась прокатиться с тобой! — закричала Смайли Рыжику на ухо, чувствуя, что отрывается от сидушки.
— Главное — держись за меня!
— Да держусь! Только страшно очень!
— Да ничего страшного! У-и-и-и! — тоже закричала Рыжецветка, вцепившись в вожжи санок.
И вот они наконец-то приземлились. Толчок оказался довольно чувственным, Рыжикам будто под дых ударили, настолько жёсткой была посадка…
Проехав ещё метров полста они остановились. Первой сошла Смайли:
— Не-ет, чтобы ещё раз я согласилась с тобой проехаться! Ну нет!
— А как по мне — круто же! Особенно этот трамплин! — заголосила Цветик.
— Особенно этот трамплин! — повторила Смайлинг Сан зажмурившись от воспоминаний о том страхе, что она пережила.
— Видишь, у нас одинаковые впечатления! Самый смак — трамплин. Ещё хочу!
— Ну тебя! — сказала Смайли, пошатываясь и уходя прочь.
— Ну и ладно, мне больше достанется!
После такого обмена любезностями, сёстры разошлись — одна пошла домой, вторая продолжила кататься…

Примёрзшая

Недавно в городке стукнули тридцатиградусные морозы, погода ясная, на небе ни облачка. Вот одна пегаска решила спуститься вниз, чтобы погулять по холодным зимним улочкам. Уже был вечер, снаружи зажглись фонари на стальных столбах. И тут Рыжецветке пришла в голову одна странная идея: а что будет, если лизнуть столб фонаря?

То она и сделала без лишних раздумий о последствиях сего действа. И, само собой, язык примёрз к железу, да так, что не отлипнуть…

Пришлось звать на помощь:
— Помогите! Кто-нибудь! Помогите!

Минут через пять сидения на морозе, появилась одна случайная пони, что проходила мимо, она обратила внимание на застрявшую пегаску:
— Что случилось?
— Я пвимёвзла!
— Ха-ха, серьёзно, примёрзла?!
— Да, а сто смесного?
— Давай попробуем тебя отлепить! — прохожая начала дёргать пегаску за плечи, пытаясь оторвать язык от фонаря.
— Ай, не надо, не дёвгайте! Больно зе.
— А как тогда тебя отлеплять?
— Сходите к моей сестве в гости, пусть пвидёт с чайником тёплой воды!
— А куда идти?
— На окваину говодка, твавяной магафинчик «У Смайли».
— А, кажется, я помню этот магазинчик…
— Ну вот, сходите к ней!
— Хорошо!
И вот Рыж вновь оказалась одна. На морозе. Она уже начала замерзать сидеть на одном месте.

Но минут через пять ей послышались шаги и чьё-то отдалённое бурчание. Это была как раз сестра Рыж, Смайлинг Сан. Долгожданная.

— Надо же, примёрзнуть к фонарю в такой мороз! — негодовала Смайли. — Так и до смерти можно замёрзнуть!
— Пвивет! Наконец-то ты сдесь. С чайником?
— Ага, с чайником!

Первым делом Смайли осмотрела место примерзания:
— О, отлеплять немного надо, — она отвлеклась на принесённый чайник.
— А вода тёплая? — спросила Рыж, попутно внезапно отлипнув, всё из-за того, что она то и дело трепалась.

Чтобы не расстраивать Смайли, пегаска вновь прильнула язычком к столбу. И снова она прилипла…
— Конечно тёплая! — Земнопони не заметила подлога. Почти: — А почему опять весь язык к столбу прилип?
— Не снаю. Пвосто пвилип!
— Ладно. Готовься, сейчас мигом оттаешь! — Смайлюшка полила водой на стык языка и фонаря, на что пегаска мигом отреагировала:
— Говясая!
— Ну-ну, будешь знать, как язык куда попало совать!
И вот теперь Цветик точно отлипла. Во второй раз. Это было более нежно, нежели чем отлипать просто так, без тёплой воды.
— Ай, теперь язык болит! — высказалась Цветик, прикасаясь кончиком копытца к языку.
— Не лижи грязные копыта! — отметила Смайли.
— Ох, что бы я без тебя делала, Смайли? Спасибо, что отлепила меня!
— Действительно… пойдём домой ко мне, ты явно замёрзла! Пора пить горячий чай с травами!
— Откуда ты знаешь, что я замёрзла? — спросила пегаска.
— Логично предположить при таком морозе! Ты вся дрожишь…
Так и отправились сестрички к Смайли домой. Всё, по крайней мере до следующей зимы Рыж примерзать больше не будет!

Снежинки

Рыжецветка очень любит осадки. Любые, не важно, дождь ли это или снег. Летом, во время дождя, можно можно попрыгать по лужам, а зимой хоть луж и нет, зато можно половить снежинки язычком. Так и ходит иногда Рыж с открытым ртом, высунув язык. Когда хрупкие снежинки касаются разгорячённого язычка, они сразу же тают, одаривая приятной свежестью замёрзшей воды...

Ватрушки

В городке, на потеху народу, ещё до нового года сделали огромную ледяную горку. Но только сейчас Рыжики добрались до этого места досуга, чтобы немного развлечься: они взяли на прокат пару ватрушек и пошли веселиться. Сначала надо было забраться на порядочную высоту, затем расположиться у линии старта, и подождать, пока сзади хорошенько толкнут.Ну а дальше метров двадцать полотна горки, за которое можно было развить неплохую скорость. Вот и покатались Смайли и Рыж вдоволь, было весело!

Снеговик

Снова вдохновившись рисунком одного художника и была нарисована эта картинка.

Зимний закат обещал опустить и без того довольно холодную температуру воздуха ещё ниже, а около леска одна пони занималась постройкой снеговика из выпавшего не так давно липкого снега. Это была Смайлинг Сан, и у неё уже получилось завершить его до финального вида. Все атрибуты снеговика, как и полагается, находились на месте: нос-морковка, пуговицы-глазки, три шара друг на друге.
Но тут внезапно прилетела одна пегаска и поприветствовала земную пони:
— Пр-ривет! Что это ты тут делаешь?
— Приветушки. Снеговика строю.
Вдруг Рыжецветка попятилась назад и взяла разгон. Её намерения стали понятны только когда Смайли только и успела что вздохнуть: оказывается Рыж хотела перепрыгнуть снеговика через его голову. Так и крикнула пегаска протяжное «Ви-и-и-и-и!» Подпрыгнуть получилось не очень высоко, потому Цветик снесла снеговику голову, все её атрибуты полетели вниз, как и снег от головы.
— Понятно. Ерундой занимаешься! — дополнила пегаска, приземлившись.
А Смайли воскликнула, зажмурившись:
— Это что за чехарда?!
— Да ничего страшного. Всё равно снеговик у тебя странный какой-то!
— Почему странный?
— Какой-то прямой слишком…
— И обязательно было его рушить из-за этого?
— Да ладно тебе!..

Каток

А сегодня Рыжики пошли на каток. Смайлинг Сан сразу нацепила все четыре конька, а Рыжецветка лишь пару, на задние ноги. Рыж не умеет кататься на коньках, потому ходила по катку с помощником-пингвином, на которого она опиралась передними ногами. А Смайли то и дело выписывала разные пируэты, ведь на коньках она чувствовала себя как рыба в воде.
Но в какой-то момент она подошла к Цветику и со словами «Давай вместе!» схватила её за передние ноги, дальше они пошли стремительно раскручиваться, Рыж пришлось позабыть о помощнике-пингвине.
— Смайли, зачем так быстро кружиться?! — закричала Рыж.
— Это небольшая месть за санки и снеговика! — ответила Смайли.
Когда земнопони наконец отпустила пегаску, у последней уже явно кружилась голова. А земнопоньке всё нипочём!

Надеюсь, вам понравилась эта часть Рыжиковых приключений. Если вы узнали автора прообразов двух из семи рисунков, обязательно пишите откуда всё было КопиСанспой слизано. Ну а больше интересностей МагнСанспового авторства вы можете найти в группке Краешек Закатного Солнышка.

#MagnSunsp #traditionalart #traditionaldrawing #mlpOC #OC #SmilingSun #RedheadFlower

А я очень хочу. И если буду хотеть всю жизнь, и если буду стараться узнать, то перед кончиной своей – надеюсь, безвременной, – возблагодарю бога, которого нет, что он создал звезды и тем самым наполнил мою жизнь.

Глава двадцать третья: Божья Монархия

Смерть огласила заключительную ноту жизни с последним ударом колокола, огласившим призрачным эхом миру непроглядную тьму. И немая тишь живых сердец разошлась всепоглощающей Пустотой. Но твердая поступь волей души следующим же толчком оповестила первой, главной нотой любви Бога – Рождением. Так вечная мелодия жизни и смерти, осветила начало нового времени.
Две свечи очертили небосвод ранним рассветом белого солнца, задав его бесконечному движению новый ход ритма. Эпохи Генриха Третьего, каждым шагом направляющего небесное светило с миром, озаряемого людскими душами. Рог Жизни протрубил о Вечной Жизни, а Посох Рождения волевым ответом огласил ход времени. Анна с Брауном взмахом ангельских крыльев вспорхнули огни своих душ в небо, и четыре свечи провели границу между драконом и Богом. Приняв в родительские объятия юные души, что вернулись домой, к своему новому рождению. Так, сопровождаемый Анной Серой, Брауном Серым, Артуром Сандэон, Джоном Вотером, Тибольдом Грантом и другими друзьями и лордами Генрих Грей шествовал прямо к Отцу и Матери, чей строгий взгляд неусыпно взирал над Троном Королей.
Чистый серый камень и строгие контуры – полностью описывали седалище древней крови. Камень, но цвет серый, как сердце каждого в королевском роду. Нейтральность, прямота, любовь и твердая решимость, что направлена к Миру безукоризненной волей. Величайшая Ответственность, доступная псу. Но монарх в Королевстве не просто правитель, а Посланник, Ангел, ниспосланный Небом. Чья пророческая поступь ведет за собой всех.
Герних Третий – Ангел, безусловно! Рука Бога, что творит мир одним глазом смотря в души псов, другим в заветы Создателя. Единое Сердце Мира, а оно не ограничивается одним Королевством… Псу, конечно, с такой ролью не справиться, потому, как и сказано в Сером Завете, руки Бога – народ, а крылья – их души. А Его Голос – Король!
- Да здравствует Бог! – пророкотал Он.
Десятки тысяч огней озаряли великие чертоги Серого Храма. Каждая зала вмещала десять тысяч душ, а их, как и постулатов, десять. От Очага, сердца Бога, откуда начиналась коронация до Круга Семьи, где располагался древний престол под мудрым ликом Матери и Отца. Единого Бога, не имеющего четких границ в форме. Ни мужчина, ни женщина, даже на аликорна не похож, однако Все Вместе. “Каждый – частица Бога как Его живое творение. Самостоятельная мысль, что творит Мироздание с Ним. Что создает Его Самого. Ибо всякое деяние – есть неотъемлемая часть энергии души. Нашей связи с Богом”, – говорится в первом завете священной книги, что кончается наказом: “Бог – творение Любви, и в сотворчестве с Ним мы – Едины как Целое. Но в Духе Мы Едины как Боги”. Прекрасная заповедь, дарующая каждому смысл жизни. Вечной и бесконечной, ибо она продолжится после смерти в небесном царстве.
Сей постулат – не греза, а реальность. Провидцы, толкующего о Боге,- сходятся в этом все. Потому некоторые неверующие академики и аристократы соглашаются с этой мыслью о жизни вместе с Ним. Так что в Королевстве все до Единого опираются на Его постулаты. “Слова – лищь рассуждение о любви, а созданное тобой – уже ее творение”, - напоминание всякому верующему, что пустые рассуждения не есть вера, а до пересуд Истинной Вере дела нет.
Король неусыпно хранит и истово соблюдает Королевские Законы, а паства Веры несет слово Бога. В отличие от бессмысленных, ложных, проклятых иных верований, Мать и Отец даруют свободу жизни в единстве мнений, в отличие от иных, где мнение, малое или большое, оспаривает или принуждает к поклонению Творцу. Ни один академик мира не сумел опровергнуть священное писание. И все же Святая Вера имеет малую поддержку в Мире!
Тибольд даже помыслить не мог, чтобы усомниться в Законах, спасающих не только души от Ада, но и главной опорой страны, на которой зиждется как казна короны, так и основано большинство законов королевской власти. Народ трудится в поте лица, чтобы продолжить со своим Создателем. Даже столь восхитительная возможность сиять в лучах славы или объединить разрозненный народ не привлекает слабых правителей. А ведь спасение народа идет рука об руку с процветанием! Довольны все!
Однако Мир отвернулся от Бога, обратив свои души к Аду, разверзшемуся за долгое время праздности и невежества. Магия – святой дар Небес, дающий возможность творить мир. Материй и энергией, даже созданием жизни. Могущество! Слава! Бесконечная любовь! Магия упрощает дело. Но только Совершенство должно превалировать облик расы, а аликорны, в глупости, тщеславии, в слепоте прокляли Мир породив множество видов и не наставляя их. Псы, пони, пегасы, единороги, аликорны, минотавры, яки, грифоны, новые драконы (потомки Древних) и прочие – потерявшие отеческие наставления разлились черным болотом по святой земле, и раса на этой планете поддалась всевозможным порокам.
“Суд – исключительное право Бога, ибо только Он может рассудить справедливо. Закон! Нарушение его – прямое предательство Создателя”, - и Вера следует наказу неуклонно. Всякая скверна лечится трудом любви в сложном пути совершенствования. Тяжкая ноша, не каждому дается, тем не менее Тибольд с самого поступления в святое воинство без капли сомнения и усталости выполнял волю Бога. Жизнь не может быть в праздности, как сказано в писании, однако его путь к Матери и Отцу был лишен всякого отдыха. Ранняя смертей родителей и долги лишили его крова и обрекли на нищету. Продажа ягод, фруктов и орехом могли кормить разве что половину года, и скудно донельзя. Он знал это, но предотвратить свою холодную смерть не мог. Нищенствующий брат, встреченный возле трактира, стал для него спасением. Помимо горячего хлеба с маслом и кружки крепко эля, Освальд поведал о Храме в ближайшей деревушке, готовой принять несчастных сироток. Но жизни простой не обещал.
Простой клирик, крестьянин в вере, с густой бородой и лысым черепом встретил Тибольда приветливо и с широкой улыбкой, накормил вкусным обедом, поместил в общую комнату, дал одежку взамен лохмотьям. Пять лет он помогал старому Вильсону и Бете с Робом ухаживать за Храмом, кормить пса, устраивать праздники для тех немногих людей, что жили в деревне, да учить Серый Завет. Святое Учение сразу понравилось Тибольду, и воинство света стало целью.
В день Весеннего Лета к ним забрел рыцарь на боевом скакуне. Грозный, статный, с большим мечом, он хромал на одну ногу и прикрывал лицо окровавленным, обожженным платком с эмблемой горсти рябиновых ягод. Никто и заговорить с ним не посмел, а сам он разве на Храм и обратил внимание, куда тот час же отправился.
Встретив отца Вильсона, рыцарь упал на колени и содрогнулся я в горьких слезах, завыв точно домашняя собака по хозяину. Священник сидел и слушал, слегка обнимая раненного воина, пока тот не захлебнулся слезами настолько, чтобы не прекратить свой плач. Как выяснилось всю семью рыцаря зарезали дикие псы – пятерых детей, жену, крестьян. Чтобы не упустить след, сир Герольд погнался за ними, в глубь Каштанового леса, где обнаружил лагерь. Десять свирепых псов, закованных в прочную сталь и с длинными мечами, непосильная задача для одиноко воина. “Но магия способна уничтожить и целую армию”, - дрогнувшим голосом заявил он, глядя в глаза священнику. Как сейчас помнил Тибольд, лицо Вильсона даже не дрогнуло, однако руки старца будто невольно потянулись и обняли несчастного с искренней любовью. “Я потерял все, когда позволил скверне стать частью моей души.”, - почти беззвучно произнес Герольд, глядя в пустоту, и тотчас же с непоколебимой решимостью чуть ли не криком заявил, встретив жалостливый взгляд старца: “Я готов предстать перед Богом!” “Твоя душа проклята. Это не изменить”: - строго начал Вильсон и с отеческой любовью продолжил: - “Однако я не стану разглашать тайну. Ты еще молод, богат, знатен. Полон мечтаний и энергии для их осуществления. Проведи остаток жизни, согласно наказу “Свобода – дар Бога, и никто не вправе ее отнять”. Он говорил про герцогов, Тибольд делами говорил
Разговор шел до глубокой ночи, и Герольду предложили заночевать в комнате священника. Наутро рыцарь покинул храм в тайне от любопытных глаз, оставив после себя печаль в сердце Вильсона и огонь в душе Тибольда, восхищенного речью старца. То осознание дара спасения стало новым толчком проявления любви Матери и Отца, чье милосердие прощает даже великих грешников, заканчивая муки в аду. С того мгновения он без остатка принял веру как сердце и приложил совершенно все силы, чтобы помогать Богу.
С тех пор прошло почти двадцать лет. Долгих и трудных лет становления от нищего оборванца до богослова. И все благодаря его непоколебимой, истовой вере, что всю дорогу разжигала внутри него белое пламя Матери и Отца. Каждую проповедь он проводил до тех пор, покуда каждый ищущий не найдет в его словах необходимое знание Все Любящего Бога. Десятки, сотни, тысячи проповедей с каждым днем делали его слово все крепче в умах людей. Слово – Тибольд исполнял как речью, убеждая людей, так и делом, творя настоящие произведения искусства из скульптур. Он провел столько проповедей, что даже графы, герцоги и король спрашивали у него совета.
“Мир в огне, да, Тибольд?” – с лукавой улыбкой спросил у него незнакомец в дорожном плаще, скрывающий лицо за плотной тканью за две недели до смерти Джона Грея. – “Скверна проросла в Божьем Доме и обвила Его, будто безумный любовник. И эти пороки лишают душ жизни. Предлагая взамен поставить злотые свечи своей душе” – вынув алмазную монету чистейше огранки, он посерьезнел: - “Если прочие государства не хотят слышать голос разума, то уши Королевства внимают Вере, ясно осознавая, что магия – свет Небес. Мир разделился на священников, наблюдателей и предателей. К вторым еще можно проявить снисхождение. По третьим, как говориться, Пустота плачет. Ибо их деяния не более чем пиршество стервятников, пожирающих собственные души и распространяющих губительную болезнь для других”. – Звонко положив на стол тяжелый кошель, он тихим шепотом произнес: - “Герис Турн – давно ступили на путь проклятых. Их души плачут. Ваше слово, святой клирик?”
Незнакомец показался ему лицедеем того рода, чье лицо стерто в Пустоте, кажа длинный змеиный язык. Речь о сыне герцога напомнила о беспорядке в Королевстве, где титул играет важнейшую роль. Даже среднего пошиба барон в силах заткнуть рот закону звонкой монетой, что уж говорить о герцоге, в друзьях которого высшие чины. Отступнику духу не хватит признаться, а его лорд-отец решит тяжкий грех простым рукопожатием с должностным лицом. 
Власть – иерархия, в первую очередь Порядок, зависящий от движения. В Королевстве монарх направляет вассалов, что структурой подчиняя контролируют крестьян. Божья Монархия основана на творении сердца, чей пульс задает ведущий, что освещает каплей за каплей души поток крови, регулируемый клапанами сердца, единством умов дарующего свободу для цели каждого. Мнение - цель ума, рожденного связью знаний, определяющих его жизнь. Свобода – основанное знаниями единство мнений. В королевстве монаршая власть, но новое правление обещает дать корону каждому.
- Божья монархия даст каждому место в Мире, - сказал Генрих, отлучившийся от пира, дабы обсудить государственные дела с друзьями.
Смерь отца не сильно затронула Генриха, но сердце было опечалено – как-никак у них были счастливые моменты в жизни. Тибольд сообщил о том незнакомце Генриху, и король усилил охрану для всех важных лиц и приставил слуг, что пробует еду и напитки на яд. Однако Джона все же отравили – верно, работал искуснейший профессионал.
- Вы отвели войска от границ, положившись на Щит, - сказала Анна, отпив из бокала белого вина. – Как быть с Великой Ордой, коя жаждет смерти Мира? К тому же недовольны все лорды.
- Договориться с соседями принять Каноны Вечности, распустить войска и расформировать власть. Такой поступок докажет прочим рациональность нового правления. Со временем, - улыбнулся Генрих. – Пока объединенный в бывших границах Щит будет оберегать нас.
- Приемлемо, если у кого нет идеи получше, - окинул взором сторонников Генриха Тибольд.
Их всего около шестидесяти – четверть рыцарей, три десятка баронов, десять графов, виконт и четыре герцога. Но в Королевстве найдутся десятки тысяч – только убедить надо. А там уже соберется вся страна.
- А Белая Орда? – подал голос Джон Вотер – пьющий уже десятый бокал. – Они понимают Бога, однако продолжают оскорблять невежеством. – Он поскреб подбородок. – Белая Орда жаждет мести из-за аликорна Фронсиса Большие Штаны. Говорят, его задница была столь необъятной, что приходилось на нее надевать что-то, иначе не разглядеть очертания, - усмехнулся Джон. – Буде серьезно, то месть связана с тем, что Фронсис использовал псов как живое оружие. Отомстить аликорнам желанная мечта Тан Гора. Вождя Белой Орды, коя и до него тонула в болоте.
- Их заставляют угрозой смерти принимать дикие законы, - добавил Тирион Сандэн.
- Тяжкое попустительство со стороны разума Орды, - сказал Генрих. – Попробуем помочь им, однако, сначала давайте создадим Союз – может, станет решающим доводом в переговорах с их вождем. Богу безразлично мнение лордов насчет Его Монархии – их убедит народ. Я разошлю письма правителям, и вместе, вдобавок, уберем материальную экономику, что станет главным аргументом для горожан и солдат. Большинство – всегда главный аргумент, и вместе, мы, будем править Миром как Боги.