Она в них спит

Иии еще чучуть с:

Фендом: My Little Pony
Персонаж: Queen Chrysalis (Swimsuit ver.)
Косплеер: Akina Gasai (http://vk.com/akina_gasai)
Фотограф: Arienai Ten (http://vk.com/fairy_photo)

В свете недавних событий на фэндоме и вроде как победы.

Глава тринадцатая: Покрытое мраком заклинание

- Так значит, я был прав? – с удовлетворением спросил Неон.
- Нет, такая идея просто безумна, невозможна. – Луна сидела на кровати, уставшая от долгих часов бодрствования.
Мысль, что то заклинание смогло создать портал, необузданную чистую энергию, сокрушала Луну, - ведь во всех источниках говорилось, что заклинание создающее портал, было бы оружием, а не проход сквозь миры. Притом заклинание прикончило бы еще и мага, не только сам мир. Принцесса Луна жива, выходит портала и не было. Правда, она не знает, что с Эквестрией, ее поданными, ее благородной сестрой. Провал в памяти…
Тогда как объяснить то, что Кир, который о ней заботился, был другом Неона – она его хорошенько расспросила про внешность Кира – значится мертвым. Не мог же он ей привидеться!
- Что тогда, если я неправ? Разве у вас есть заклинания, способные перенести в другие миры? Все, что ты поведала о Кире, полностью совпадает с тем же моим другом. – Неон задумчиво кивнул. – Может, мы рассмотрим-таки данный вариант? Попробуй подумать о возможности портала, несколько меньшем, который сможет перенести одно существо в иной мир. Ты говорила, что в эпоху Века Скорби разрабатывались заклинания на изменение. В то время знали о мощности истинного портала?
- Думаю, да. Однако эпоха Века Скорби была полна отчаяния и смерти – странно, что создавший столь могущественное заклинание маг не исправил ошибки этой эпохи.
Человек вздохнул и, наклонившись к ее мордочке, сказал:
- Как бы там ни было, эффект еще есть. Нужно лишь им воспользоваться, и ты вернешься домой.
“Что за глупость! Какой смысл в этом эффекте, если меня он только ослабляет? Я едва осталась жива после последнего раза"– раздраженно подумала Луна.
- Каким образом?
- К примеру, в следующий раз, когда он сработает, попытайся вспомнить… или попробовать использовать какое-нибудь заклинание, - ответил Неон, отпрянув назад. – Ты же в такой момент чувствуешь магию?
- Чувствую? Я с трудом могу соображать в подобный момент, куда уж мне использовать магию. – Она на мгновение застыла, вспомнив те моменты. – Верно! – радостно воскликнула она. “Как я могла забыть?” – В последний раз я ощутила приближение магии, перед тем, как меня захлестнул мрак. Больше ничего не помню, словно у меня вырвали кусочек прожитой мной жизни.
- Все же, - он задумался, - магия, как мне кажется, просто сокрушает тебя силой - в подобный момент ее должно быть достаточно, чтобы ты использовала это неизвестное заклинание повторно.
- Я его не помню!
Он что, действительно дурак? Или пытается выставить полоумной ее?
- Если так, то навряд ли ты сможешь вновь оказаться дома. К тому же, помочь тебе справиться с этим… проклятье могут только в Эквестрии. Я тут бессилен.
После этих слов настала тишина, тоскливая и безнадежная. Человек, не выдержав ее, приготовил себе постель – на полу, кровать по-прежнему для нее. Комната погрузилась в темноту. Луна была обеспокоена правдивостью слов человека: выхода нет, единственный способ – выяснить, что за магию она использовала. Холодный мрак, как она может вспомнить, когда, будто так нужно, смысл той магии был забыт. О чем думал тот маг, который создал не то проклятье, не то прорыв в магии? Разве он не подумал, что с ним станется, он не подумал о защите, еще одном заклинание, способном вернуть его на родину?
Тот безумец, восхитивший принцессу Луну, по любому использовал эту силу на себе. Интересно, что с ним приключилось? Он, как и Луна, потерял воспоминания, ворвавшись в другой мир? А может быть, он воспользовался защитой, но записать запамятовал. Воспользовался – главный смысл. Не он ли способствовал зачатию эпохи Века Скорби? Погрузил мир в хаос, стал убийцей тысяч и тысяч душ, чуть не погубив все живое. Тогда в чем идея содеянного? Зачем губить живое? Здесь кроется тайный, забытый смысл: принести смерть всему живому глупо. Маг хотел, наверное, изменить немногое, чтобы не нарушить, как говорят Высшие, нить Мироздания. 
Заклятие убивает, не приходится сомневаться, так что вполне возможно, что тот маг себя погубил. Луна на очереди: еще одного подобного злоключения она не вынесет. Ей придется уповать на свою память. Воспоминания ни куда не исчезли, они забылись.
- Вы помните мое появление? - прошептала Луна, боявшаяся нарушить тишину.
- Да... я спал в ту ночь. Твое появление было неожиданным... я не заметил ничего магического, если ты об этом, - сонно проговорил он. – Зато когда ты вернулась сюда, твой рог искрился, ты же не внимала ничему. Сходу упала, как я обнаружил тебя, грязную и зловеще безмолвную.
Рог искрился? Он до сих пор не помянул о такой важности! Рог может искриться только от магии, притом большого разряда.
- Почему вы не сказали этого раньше? – вознегодовала она.
- Не счел нужным. Что за важность, ведь это говорит лишь о магии, перенесшей тебя обратно.
- Нет, - резко сказала Луна. – Искрящийся рог указывает на магию в момент начала ее проявления. Значит, два заклинания сработали вместе одновременно, или оно было использовано в другом мире, но проявилось в этом.
Она приподняла голову. Неон задумчиво лежал на спине, уставившись в потолок, и пальцы его правой руки барабанили по груди.
- Не пойму, как могут два заклятия сработать одновременно или порознь миров? Думаешь, два мага использовали его вместе, или, возможно, что один из них в этом мире, другой – в Эквестрии…
Луна недовольно покачала головой, человек не заметил. Он что, пытается сотворить заклинание, переносящее сквозь миры взглядом? 
- Посмотрите на меня, - твердо сказала она. Человек неохотно сел на пол и спокойно взглянул на нее. – Мы так не сможем найти выход, коли будем вести беседу без внимания друг к другу. Какой это поиск решений!
- Я тебя и так прекрасно понимаю, ни слова не пропустил. И я понял, что чего-то не знаю, поведай же!
- Хорошо, - сердито сказала Луна. Почему он крикнул на нее, на принцессу – нет бы каплю вежливости! – Магия разных заклинателей не способна взаимодействовать, они бы друг другу только мешали. Маг был один.
- Не понимаю… один маг использовал два заклинание одновременно… Это же тоже невозможно?
На сей раз принцесса улыбнулась. Глядишь, она сможет выбить глупость из его головы.
- Не совсем… чтобы было невозможно, скорее есть крохотный шанс. Если медитировать и упражняться на концентрацию несколько десятилетий, то маг сможет контролировать потоки магии, и, если он достаточно храбр, сумеет этим воспользоваться, а не разделит свой рог надвое. Кто же силен настолько: я и моя дражайшая сестра не смогли бы, тогда кто наделен настолько могущественной магией? Мы – аликорны, воплощение самой магии, сильнейшие среди остальных, не можем так концентрироваться, какое существом будет способно?
- Какое-нибудь древнее и могущественное, драконы те же.
- Драконы, пусть и древнейшая жизнь, не имеют должной магической силы. Она течет в их крови, но совсем капелька. – “Куда мы завели разговор!” - мысленно упрекнула она себя. – Неважно, что он за существо, куда важнее, как он смог создать нечто невероятное. Здесь применена темная магия для открытия врат. Нет, не портал, - тут же добавила она. – Врата переносят тебя на определенное расстояние, не далекое от тебя. Есть возможность, что “Открытие Врат” пронзила другая магия, нарушив тем заклинание. Оно точно было применено. “Открытие Врат” существует уже давно, одно из первых – его изучают еще в младшей школе и в старшей продолжают. К тому же, больше нет никаких заклятий связанных со временем.
Человек зевнул, лег обратно, расплылся в улыбке.
- Отлично, осталось узнать другое, и ты наконец-то сможешь вернуться домой.
Неон нагло улыбался.
- Еще не все. Необходимо знать, сколько магии приложить к каждому заклинанию. Если много, то оно переполнится и взорвется, мало - не сработает. Сверх того, суметь должно сконцентрироваться.
Луна обязана суметь, иначе ничего не выйдет. Некоторые смогли, вроде как. Белый Ярсан имеет контроль всего над двумя заклинаниями, “Утес” с “Черным Ликом”, кто-то будто бы в давние времена мог управляться с двадцатью, и все, других больше не было - не считая Скитальца, силу которого возвели до бога. Неутешительно. При таком раскладе не мудрено пасть в отчаяние и погибнуть по глупой ошибке.
Луна должна стать сильнее, должна найти выход сама. Того глядишь, ее сестрица будет завидовать ей, а не наоборот.
Человек заснул быстро, но ее сну мешали темные думы. Они многое смогли додумать, осталась малая часть. Вот лишь эта малая часть настолько сложна, что все мысли обезнадеживают, и ты не знаешь, куда деться от чувства полной безнадеги. У нее нет даже предположения, какое заклинание было использовано с “Открытием Врат” вместе. Какая сила способна нарушить заклинание настолько, не навредив его основе? Что-нибудь из сил на контроль: “Ядовитые Мысли”, “Пленение Ума”, “Настой Белянки” или “Абстрактность Мира”? Или лучше что-нибудь из усиления: “Утес”, “Щит Заграждения”, “Барьер”? Или какое-нибудь заклинание на освобождение? В любом случае все сводится к изменению.
И это нисколько не утешает: подобных заклинаний тьма. Какое из них выбрать, когда у нее будет всего одна попытка? Да еще какая! Есть вероятность, что она не успеет в нужный момент, и от нее останется иссохший труп в каком-нибудь мире. Тут уж ей сестра точно обзавидуется, задохнувшись от смеха. Какая же хохма: использовать заклинание, которое ничуть не знаешь, оказаться в другом мире и умереть от его постоянного воздействия, когда у тебя полно магии. Она бы сама посмеялась, если б ей так тошно не было.
От тошноты ей сделалось дурно. Неон спит себе, особо не беспокоясь – ему нужно отделаться от нее, только и всего. Если у нее не получится, он горевать не станет. Избавиться от трупа или, в худшем случае, она останется с ним навсегда. Будет кормить и поить водой, держа ее как домашнее животное, а может он ее выкинет, как она ему вконец достанет. Неон – не Кир. На него надеется не стоит.
Человек проснулся ближе к вечеру. “Счастливый”, - заметила она. Чему он, собственно, радуется? Ее положение плачевно, и отделаться от нее он пока не может. Она бы сказала ему это прямо, но то ли страх из-за правды, то ли еще какое чувство ее сдерживало; и Луна только улыбнулась на его вопрос, спала ли она.
День начался, как и все прежние. Тарелка каши, морковка, яблоко и пара чаш воды запить завтрак. Ей кажется, что он считает ее за домашнюю скотину, ученую лошадь, этакое чудо природы. Кормит ее, разговаривает с ней, вроде пытается помочь – казалось бы, держит ее на равных, тем не менее он смотрит на нее именно как на разговаривающую лошадь, не на разумное существо.
В ее мире полно самых различных существ: драконы, минотавры, грифоны, псы, пегасы, единороги и земнопони. У каждого свой вид, свой язык, своя культура – ничего схожего. Разногласия и войны у них бывают, но, несмотря на различия, они смотрят друг на друга именно как на отличную от них расу. Каждый осознает разумность другого. Неон же счел, что перед ним чудо-лошадь. Как бы на выставку ее не повез.
И сейчас, уминая кашу с хлебом, Неон поглядывает на ее лошадиную внешность. Его взгляд остановился. Хочет предложить сено?
- Хочешь добавки? – причмокнул он.
- Нет уж, откажусь, - скривилась Луна. Как только она вернется домой, сразу прикажет подать ей виноград с наливкой и золотые медовые соты со специями. Опостылела ей эта каша!
- Желаешь вкусности какой, принцесса? – заметил Неон ее отвращение. – Понимаю. Самому охота больше ветчину, чем кашу. Правда, из-за кого-то мне пришлось уйти с работы, и денег у меня теперь нет.
“Так найдите новую!” - хотелось крикнуть ей, но она воздержалась.
Ночь опять не дала ей покоя. Следующие две тоже. Усталость у нее была столь сильной, что сил не было подняться с постели. Пусть она и клевала носом, спать ей не хотелось, наоборот, ей больше всего хотелось прийти к решению. Важность найти выход взлетела как никогда. У нее ощущение, что эффект заклинания скоро сработает вновь. Это принцессу Луну страшило: она может умереть.
Покоя не было и у Неона. Он, иногда отвлекавшийся от компьютера, посматривал на нее, иногда предлагал поесть и вместе с тем спрашивал, хорошо ли она себя чувствует. Видать, не хочет заиметь труп у себя дома.
Ей и самой умирать не охота. В Эквестрии ее ждет сестра и множество интересных тайн. В скольких места она еще не бывала, сколько всего не нашла, сколько не испытала, сколько увлекательных историй не услышала и сколько еще сокрыто во тьме забытых и древних знаний. Сестра частенько называла ее любопытной и была, в общем-то, права. Луну с детства привлекало все тайное или что-то запретное. Так что для ее сестры, принцессы Селестии, было не в новинку отыскивать пропавшую Луну.
Однажды ее поиски заняли три недели. Маленькая Луна услышала историю о кольце “ Рассеивающий в пыль” от лорда Фэйтсфула, и ей загорелось его получить. Лорд Водопада отказал ей, присовокупив: “Маленьким принцессам не стоит лазить в забытых Скитальцем местах. Там много опасного, не по возрасту вам, моя маленькая принцесса”. “Старый трус”, - тогда подумала она. Взяв пропитания на неделю, Луна, уже обладавшая сильной магией, незаметно покинула дворец и ушла в Дождливый лес.
Пропитание неожиданно для нее закончилось за три дня и ей пришлось пойти на промысел – собирать ягоды, грибы и всякую зелень. От одной травы она ходила бледной целую неделю. В Дождливом лесу ее поджидало не древнее кольцо, - а лорд Фэйтсфул с сотней рыцарей. В тот же день мальчику для битья досталось до кровавых слез, однако маленькую Луну зрелище не тронуло настолько, чтобы отказаться от своего любопытства. Она совершила шесть попыток, покуда ее не отправили в Запретную башню. За всю жизнь принцесса Луна сбегала больше тысячи раз.
В молодом возрасте Луна все же смогла сыскать заветное кольцо, и оно ее разочаровало. Кольцо рассеивало всего-то магию низкого уровня. А она не собиралась сражаться с ребятней.
- Я столько не успела… - огорченно сказала вслух Луна.
- Что не успела? – отозвался человек.
- Неважно.
Неон промолчал. Видно, он не хочет лезть в ее проблемы.
- Узнала второе заклинание? – нарушил тишину он.
- И близко нет. Знаю, что оно на изменение – и все. А подобных заклинаний тьма. Да вдобавок ко всему я должна иметь необходимую концентрацию, и как я могу ее получить, не тренируясь. Положение весьма удручающе, словно мы в лабиринте, погруженном во тьму, должны найти выход, не имея и свечки.
- Раз был использован портал… искривление во времени, то может подойдет нечто ускоряющее? – помедлив, высказался он. – Оно ускорит само искривление и…
- Нет, - отрубила Луна, не дав ему закончить. – Тогда врата просто закроются быстрее. Тут подойдет что-нибудь способное разорвать время внутри самих врат.
Все разговоры с ним ни к чему не приводят. Сколько их было и толку нет. Один раз был толк, и то ей кажется, что он ошибается. Не один же Кир во всем мире, найдется кто-нибудь с похожими внешностью, характером и историей детства. Подумаешь, играл Неон в детстве с каким-то мальчонкой по имени Кир и тот заблудился, когда они сбежали в треклятый лес… Ее Кир рассказывал похожую историю: они сбежали компанией друзей, играли в прятки и один из них спрятался так, что его не сумели найти. Истории похожи всем, кроме единственного: в одной пропал неизвестный, в другой – Кир.
Здесь что, кто-то увлекается темной магией? Получается, спас ее мертвец, и полюбила она мертвеца. “Не будь столь глупа!”– укорила себя Луна. – “Он был слишком живым для мертвеца”. И магию она по-прежнему чувствует. Должно быть что-то еще. Ну не может столь глупое существо быть правым!
Новая бессонная ночь подкралась к ней незаметно, как волк к жертве. Человек тоже не спал, уставившись на нее долгим не мигающим взглядом. Полуголый, крепкие руки на коленях, ноги под себя – он кажется красивым, не слишком, но достаточно приятным. Ей вспомнился Кир, как он, приняв схожую позу, смотрел на нее таким же взглядом, пока она была очень слабой даже для того, чтобы встать. Тот человек был участливым и до того заботливым, что ставил ее жизнь превыше своих нужд. Его беседы красили ее мрачное настроение и чувство потери жизни. Часто, присев на край ее кровати, он разговаривал с ней, думавшей, что его слова не имеют смысла. Дурочка! Она соскучилась по нему до боли в сердце – по его янтарным глазам, его доброй улыбки, его утешающим словам, его добродушию. По его длинным рукам, ласкающим ее гриву.
Горечь. Кир покинул жизнь Луны навсегда, шанс встретиться ничтожен. Больше она его не увидит. Слезы так и напрашиваются… “Не позволю себе плакать”, - мысленно заявила она. – “Я должна быть сильной!” Но слезы вопреки ее словам хлынули из нее, словно из ручья. В этот раз можно.
- Что с тобой? – послышался обеспокоенный голос человека. Она совсем забыла, что он на нее смотрит.
- Ничего, - со слезами в глазах пробормотала Луна, и тут же утерла их.
- Ага. Ничего. Значит, слезы сами пошли, да?
Она кинула на него обиженный взгляд.
- Чего надулась? По дому горюешь?
Не скажет же она, что горюет по Киру.
- Не то чтобы…
- Ты все еще не сообразила, какое было вторым заклинанием? – В его глазах читалось, что ей следует сообразить побыстрее. Она промолчала, ей не хочется об этом говорить. – Я могу помочь?
Она покачала головой. Единственный кто в силах ей помочь - только она сама. Но что ей делать? В нынешнем состоянии Луна не способна ни тренироваться, ни проверять связь заклинаний. Знания последнее, что у нее осталось в помощь. Незадача: они почти бесполезны без магии, строить связь и делать выводы можно лишь мысленно. А это почитай сродни самой магии.
Луна воззрилась на Неона, будто на угасающую надежду. Стояла необычайная тишина, и свет луны лил призрачным светом, делая комнату некоторым подобием волшебства.
- Чего тебе? – раздался его голос, осквернив волшебную тишину. – Если у тебя назрела мысль, чем я могу помочь – говори, не тени.
Его толстолобость поражает Луну: ему говоришь, что он бессилен, а он продолжает гнуть свое раз за разом. То портал, теперь – это. Неон что, глух или слеп? Нет. Луна обязана выбить всю глупость из его головы – раз и навсегда, иначе, чего доброго, и она заразится ею. Прямо сейчас! Раз и навсегда!
- Я не то сказал, - с раздражение произнес Неон, увидев перед собой кое-как поднявшуюся с постели Луну.
Она остановила праведный взор на его непонимающем лице, открыла рот в не менее праведных словах с мыслью “Раз и навсегда” и… ее тело обмякло, словно она утонула в горячем море. Луна упала, повалив Неона на пол и слабо произнесла:
- Вы… такой твердолобый…
- С тобой все хорошо? – испуганно пролепетал он.
Пока Луна собиралась с ответом, она ощутила теплоту его объятий и следом, как упала на мягкую перину. Что с ней? Ощущения до боли знакомые… Магия. Она чувствует огромную силу внутри нее. Она течет по ее жилам, сосредотачиваясь в ее роге, скапливаясь там в огромнейшем количестве и, не находя выход, искривляет время и пространство вокруг нее. Такая чрезмерная сила туманит ее сознание, погружая в бездну отчаяния. “Вспоминай”, - говорила она себе, - “Столько магии… Вспоминай. И используй ее… Эту силу… на второе заклинание”. Каким же оно было? “Абстрактность Мира”, “Узы Стихий”, “Вторая жизнь”, “Зеркало Души”, “Деление Сил”, “Связь”, “Слова Души”, “Отражение”… Их так много. Понятно, почему она не успела.
Не успела она отработать и концентрацию. Может у нее и не было способности использовать магию, но попытаться она была должна. Теперь поздно, ничего не поделаешь. Это будет стоить ей жизни.
“Я не сдамся!” - закричала она пустым голосом. – “Я – хранительница ночи, благословленная кровью лунного дракона, одна из последних аликорнов. Никогда не сдамся. Такая магия просто смешна для меня”. В подтверждении своим словам Луна, вырвав сознание из бездны непроглядной тьмы, сосредоточилась на магии. Небольшая концентрация, и вот, потоки силы прошли по мозгу и устремились к концу рога, жажда долгожданного освобождения. Однако она не дала исполниться одному заклинанию и в тот же миг перешла на другое, “Зеркало Души”. Сопротивление встретило ее резкой болью по всему мозгу, тем не менее Луна не сдалась и… потеряла контроль. Ее сознание не сумело справиться, и волна немыслимого жара расплавило оного.
Потолок плыл и крутился, точно в водовороте, находящейся вместе с ней в море горячей магии. Каждый узор потолка напоминал то рыбу, то ракушку, то коралл. То человека. Он смотрел на корабль, бороздящий магические воды, как тот идет в последнее приключение. Трехмачтовая палуба, большие прочные паруса, бьющиеся под порывами шторма, нос корабля, вырезанный в форме огромного рога, рассекает сорока футовые волны. Капитан, хорошо знающий свое дело, покрикивает на команду с проклятьями и смеется в лицо смерти. “Эта тебе не какая-то чахлая, изъеденная червями шхуна”, - кричит он ей, - “А настоящий галеон. Попробуй, возьми!” Он знает, на что идет – впереди его ждут несметные богатства, - и жизнью можно рискнуть.
Рука человека потянулась к кораблю, в попытке помочь преодолеть смертельный шторм. “Не трогай”, - хотелось закричать ей. – “Ты только испортишь”. Она оказалась права: рука, прикоснувшись к кораблю, сбила его с курса, и он разбился в щепки о скалы. На глазах старого капитана погибла его команда, его любимый корабль и счастливое возвращение домой. Вечно он ее не слушает.

Глава пятая: Грехи прошлого

Комковатый соломенный тюфяк не давал ему спать, как и стоящие в противоположной стороне в углу миска и кадка с его дерьмом. Миску он поставил туда лишь из-за того, что в нее справил нужду тюремщик, Засранец. Сторожили его двое, Засранец и Хмурый, сменяя друг друга каждые полдня, как он считал – свет от солнца и луны не доходил досюда, он был только от факелов, коих было два. Но один погасил Засранец, остался последний - возле его тюфяка.

Имени тюремщиков он не знал, и поэтому дал каждому прозвище. Засранец – маленький, косматый и цвет его шерстки напоминал отходы Аггрига. Однако прозвал он его так не из-за цвета, а из-за его оскорбительного поведения. Как только наступала его смена, он то и дело докучал Аггригу – то затушит последний факел, то нагадит в его завтрак, то отберет его, а то и вовсе справит на него нужду, пока он спит. Он даже как-то попытался избить его, пока Аггриг еще был прикован цепями к стене, однако капитан был выше его, и как только тот нанес первый удар – он откусил ему ухо – и больше тот не подходил к нему близко.

Хмурый был много лучше него, только все время молчал. Его морда была изуродована оспой, одного глаза не было, на правой щеке большущей шрам, и на горле тоже – настоящее пугало. Но этот хотя бы относится несколько уважительнее, да и когда наставало время его дежурства, он приносил еду, а вернее сказать, помои – но это все же лучше, чем ничего. Помои составляли из себя жидкую овсянку либо пшено с опилками – он их ел, по мере своих сил, но они никак не лезли. Он и так мучился животом, а после подобного кушанья, его вовсе рвало. Он говорил Хмурому помочь ему, но тот в ответ только мычал, и лишь после того, как его вырвало на него, тот принес кувшин. “Это вода, - тогда в надежде прохрипел он – воду редко приносили, и его губы пересохли и потрескались, - вода?” Тот молча протянул ко рту ему запотевший кувшин. Глина приятно холодила кожу. Он открыл рот, и ледяная дурно пахнущая жидкость, напоминавшая сладкое молоко, потекла по его горлу. Струйки стекали по его мордочке. Она обжигала кожу, горло и все его нутро. Но он жадно работал горлом, не обращая никакого внимания на эту жгучую боль, Аггриг остановился только тогда, когда осознал, что все это сейчас выйдет наружу. “Спасибо, - сказал он, поперхнувшись”.  Хмурый широко разверзнул рот, и он увидел, что у него нет языка. Это он смеется, понял Аггриг… и в тот момент его голова закружилась, а вскоре он уснул. 

В тот день ему приснился кошмар. Он сидел в тени на ветхой деревянной скамеечке возле дома, наблюдая за Лианой, которая с маленькими жеребятами радостно прыгала по лучистым лужам. Как она прекрасна: длинная пышная серебряная грива с толикой примесью стали развевалась на ветру, длинные ноги били по лужам, а ее красивые яркие глаза игриво блестели. Он смотрел на нее с самого утра, и с самого утра думал только о ней. Как же он любил свою маленькую сестренку!

 - Братец, пойдем играть, - весело закричала она, скача куда-то вперед.

  - Нет, я сегодня устал, - солгал он. Аггриг, будучи юношей, хотел казаться взрослым, и поэтому мало времени проводил с сестренкой, и много с другими юношами. – В другой раз.

Она подскакала к нему, забрызгав его. Ее губки были надуты.

 - Ну пошли, братик, пошли, - канючила маленькая надоеда. – Ты давно со мной не играл. Я соскучилась по играм с тобой. 

 - Говорю тебе, в другой раз – сегодня я устал.

 - Как ты мог устать, если день только начался.

 - Нет, - еще раз повторил он, но уже строже.

 - Братииик. – Взобравшись на скамейку, она начала упорно спихивать своего брата. Но он как врос в нее. – Ну пошли играть. Я же вижу, что тебе одному скучно. Я не хочу, чтоб ты был одинок.

Большинство жеребят, игравших с ней, смотрели на эту комедию.

 - Да не пойду я, отстань, - прикрикнул он, слегка оттолкнув ее от себя.

Маленькая назойница еще пуще надула губки. А следом и хитро улыбнулась. Лианна прильнула к Аггригу, поцеловала его в губы, и приковала свой чарующий взгляд к его.

Аггриг тут же зарделся. Он не знал, что сказать – поведение сестры смутило его. Она в первый раз проявила свои чувства столь открыто… в губы!

 - Ладно, пошли, надоеда. 

И они прыгали по лужам вместе. Как им было весело! Они вместе, они играют, они счастливы. Если бы он знал… 

Белоснежный стройный юноша с глазами зеленоватого моря мирно проходил, когда его сестренка, сильно оторвавшись от него, окатила этого жеребчика. Тот улыбнулся, она в ответ. Тот достал кинжал, она продолжала улыбаться. Тот располосовал ее горло от уха до уха, но у нее улыбка словно застыла. Аггриг хотел ей помочь, но его ноги сделались каменными, он кричал, он молил о помощи, но стоящие пони поблизости были глухи к его мольбам. Они лишь твердили одни и те же слова: “Почему ты не пошел с ней играть? Почему ты не предотвратил этого? Ты знал, что она собирается уйти с ним. Ты - убийца”. “Я не хотел этого… я правда не знал об этом… правда… правда… правда”, - говорил он им, не сдерживая слез, а те зловеще отвечали: “Ложь. Ты знал”. 

Потом они подошли к нему и принялись рвать его плоть, откусывая кусочек за кусочком, молвя лишь оный ответ.

Очнулся Аггриг весь вспотевший, тяжело глотая воздух, и ничего не видя перед собой.

Кругом стоял не выносимый запах отходов, царила кромешная тьма. Он долго не мог понять, где находится, но вскоре он вспомнил, что заточен в темнице по ложному обвинению.

 - Любимая, за что! – Он все еще не мог поверить, что она его сама заточила сюда. Как она могла уверовать в эту ложь? Он столько раз ей и им твердил, что не стал бы смазывать ядом клинок, однако те лишь просили прекратить свое запирательство и сказать правду. Правду… да, он желал его смерти, но яд оружие женщин – а не мужчин.

Он все-таки уснул тогда, погрузившись в свои мысли, и его тело немного ныло от боли. Живот урчал, но есть было нечего; миска с обгаженными помоями, поди, так и стоит в углу с его кадкой.

 - Есть кто? - кричал он во тьму, - прошу вас, зажгите факел. - Но никто не отвечал – была абсолютная тишина.

Кто мог подставить его, Аггриг не знал, и это не давало ему покоя. Все его тело со временем затекло и ослабело от постоянного лежания и сна. Он спал, просыпался и снова засыпал – все равно больше делать было нечего, только сон да бодрствование. Когда он спал, на него наваливались кошмары – обычно воспоминания, преображенные в настоящий ужас и наполненные кровью. А вот когда бодрствовал, он придавался думам – не менее ужасным, чем его сны. Так что разницы не было, и вскоре он не только потерял счет времени, но и вовсе перестал различать сон и явь. Даже при зажженном факеле. А сейчас это стало окончательно сплошным сном. Сном, от которого нельзя проснуться.

Так в кромешной тьме Аггриг пробыл черт знает сколько времени. Он несколько раз пытался позвать кого-нибудь, но никто не отвечал, никто не приносил ему долгожданные помои. Поэтому он стал больше спать, дабы хоть как-то унять жажду и голод, однако это вредило его рассудку. Сны были один хуже другого, а когда он просыпался, как он считал, он принимался кричать в надежде, что хоть кто-нибудь ответит. И ему отвечала тьма, мертвой тишиной или непонятным шуршанием. А вскоре она и заговорила, преобразившись в смутную тень.

 - Зачем ты смазал ядом клинок? Ты заранее хотел убить сира Даоариаса? – спрашивала тьма.

 - Нет. Я не делал этого. Дайте воды. Прошу вас.

 - Я дам ее тебе, если ты признаешься в содеянном, - сухо промолвил голос. – Еды тоже.

Аггриг чуть приподнялся, пытаясь разглядеть тень. Она лишь немного выделялась от общего темного фона. 

 - Прошу вас, зажгите факел – я ничего не вижу.

 - Ты и не должен что-то видеть, как и есть и пить, впрочем. – Тень приблизилась. Очертания стали боле четкими. – Так ты признаешься в содеянном?

Аггриг промолчал не в силах больше разговаривать, и тень, подождав некоторое время, удалилась в темный проход, захлопнув за собой тяжелую массивную дверь. 

Спустя малое время она появилась вновь с теми же вопросами, и также скоро ушла, не получив от него желаемого. Каждый раз, как она появлялась, Аггриг молил ее о воде, но та отказывала в просьбе, а потом и вовсе перестала обращать на это внимание. Правда продлилось это не долго, и уже через три допроса ему дали целый кувшин прохладной воды. Пил он ее жадно, словно это были последние капли, даже когда он заходил в приступе кашля, он не останавливался. Допив ее, тень отобрала у него кувшин, и, уходя, сказала: ”Лучше раскайся, нельзя так долго хранить грех, братик”. 

 - Прости меня, сестренка, я не хотел. - Аггриг заплакал. - Я не знал!

Вместо слов его сестра захлопнула дверь. Он вытер слезы, свернулся калачиком, крепко смежил глаза, и на него навалился сон, - живой, словно явь.

Он вновь стал юношей, мечтающим поскорее повзрослеть. Он вновь сидел на старой скамеечке, которая была готова вот-вот развалиться. Он вновь наблюдал за своей маленькой сестренкой. Но были и отличия от сотни подобных этому снов: стояла тихая ночь, не было лучистых луж, не было других жеребят, молча стояла лишь его Лианна, держа в зубах нож и смотря на него холодным пустым взглядом.

Она приблизилась, и Аггриг тоже. Ее дыхание стлалось в воздухе ледяным паром при свете одинокой серебряной луны. Ее глаза холодили душу. Он, не обращая на это внимания, взял у нее нож, и, ни разу не поколебавшись, начал стремительно орудовать им, нанося смертельные раны; каждый нанесенный им удар был ничем – он ничего не чувствовал. Совсем ничего. Это было все равно что резать ягоду. Кровь из маленького тельца сестры лилась рекой, украшая своего братика.

Когда он закончил возиться с ней, уже рассвело. Ее тело было до неузнаваемости изуродовано.

Сзади раздался больно знакомый голосок, Селестия, должно быть. Повернувшись в сторону, он увидел, что это она и есть, лежащую на узорчатой ткани с золотым линиями по кайме возле пруда, рядом с ней лежал труп Лианны, над которым вились мухи, а над ними высился точно такой же пони, как сам Аггриг. Близнец, закованный в броню без шлема и испачканный кровью, держал в зубах меч и злостно смеялся, смотря на рыдающую принцессу. Замолкнув, он принялся колошматить ее, тщетно пытающуюся отбрыкиваться. С каждым удар ее тело жутко преображалось: сначала были синяки, потом немного крови, потом ее стало больше, а следом у нее стали вылетать зубы, лицо распухло, были видны открытые переломы; она рыдала и харкала кровью, моля его прекратить. Но он не прекращал, только продолжал, злобно скалясь. А когда она перестала извиваться в рыданиях, стала лежать как мертвая, он вступил с ней в соитие, впрочем, которое быстро закончилось, распорол ей брюхо и снес голову. Вскорости после этого он мерным шагом и кривой ухмылкой подошел к Аггригу, неся в зубах красную опухшую голову.  И бросил ее к его ногам.

Они долго играли “кто кого пересмотрит”, пока близнец Аггрига, наконец, не промолвился:

 - Это все, чего ты хотел – смерти своих любимых? – Он засмеялся. – И отодрать свою принцессу? Можешь еще попробовать – она еще пока не так уж холодна.

Как ни странно, но Аггриг нисколько не удивился ни своему близнецу, ни смерти Селестии, - он вообще не испытывал никаких эмоций, кроме ярости и злобы.

 - Нет, я этого не хотел, - гавкнул он, желая как можно скорее закончить этот разговор и убраться отсюда.

 - Да? – Усмехнулся близнец. – Тогда почему ты не остановил ее, свою сестру. Ты хотел ее смерти, хотя она тебя любила больше, чем просто брата. А твоя любимая. – Он пнул голову, и она откатилась в сторону. – Ты поклялся ее защищать, да и любишь ее, тем не менее, тайно желаешь ее убить и позабавиться с ней, не боле. 

 - Я не желал им смерти, - отрекся он. - Говорю, я не знал, что она собирается смотаться с ним в его замок. Я не знал, - заярился он. – Она сама виновата в своей смерти. Она повинна в смерти матери. 

 - Чем же?

 - Коли б не она, печаль не добила бы нашу матерь. Она… - Она любила своего братика более, чем кого-либо, она сама это говорила. “Братик, ты же любишь свою маленькую сестренку, - молвила она, медленно двигая копытом по его промежности, - любишь? Я тебя очень-очень, а ты?” Он тогда отвечал ей “да”, чтобы она поскорее закончила, покуда мать не увидела. Он ей часто говаривал, что нельзя ей так делать, что они брат и сестра. Но она лишь отвечала на это, что ей не интересно мнение других, что она любит его больше всего, даже больше матери. После этого она по обыкновению целовала его, – она частенько обнимала его и целовала в щеку, в губы… Сестренка…

 - Она повинна лишь в том, что любила тебя, -  закончил за него близнец, - признайся в своем грехе, признайся, что ты боялся любить ее. – Он приблизился – Аггриг же отдалился. В уголках глаз грешника выступили слезы. – Ты и сейчас страшишься своей любви к принцессе, однако, дело не только в этом, ты страшишься теперь прошлого и ажно самого себя.

 - Неправда! – закричал Аггриг.

 - Тогда почему ты не даешь мне подойти к тебе? Мы же одно целое, наши с тобой деяния едины. – Клинок новоявленного Аггрига сверкал. 

Аггриг пустился прочь от него, но пользы это не принесло: тьма поглощала, казалось бы, только наступившее утро, оставляя видимым одного близнеца. Но, смотря на это, он продолжал бежать, однако чем большее он преодолевал расстояние, тем ближе был его двойник, тем ближе была его смерть. “Братик, я люблю тебя, - услышал Аггриг голос Лианны – не маленькой, а взрослой, красивой и гибкой, явившейся перед ним”. Лианна обняла его, нежно и крепко, и, подтянувшись к его уху, прошептала: “Ты все еще любишь меня?”. Кровь хлынула из ее зияющей раны на шее, обагрив клинок Аггрига.

Аггриг проснулся в кромешной тьме, тяжело дыша, слыша, как скрепя открывается тяжелая железная дверь.

Сначала он решил, что это снова сон (давно уж он ничего не слышал и не видел, кроме него), и, готовясь вновь встретить сестренку, Аггриг тяжело встал – истощенный, с затекшими конечностями от долго лежания, он был мало на что годен. С мыслью “прости меня”, он приготовился к встрече. Давно пора признать свои грехи, пока они окончательно не лишили его ума.

Свет от огня больно упал ему на лицо, и он прищурил глаза.

 - Прошу прости меня… - заржавевши еле выдавил он, но знакомый голос прервал его:

 - Это за что же? – В темницу зашел пони, с факельной цепью. Небольшой круг, весящий на цепи, в котором горел маленький красный огонек. – Ты вроде мне ничего не сделал. А вот тебе… ты выглядишь хуже, чем я думал, хотя не так плохо, как могло быть. 

 - Ты?

 - А ты ждал кого-то другого? – улыбнулся Дельвин. Он был все также прекрасен и красиво одет, светло-голубой камзол с заклепками. Одеяние было испачкано кровью. – Я буду огорчен, если так. – Он достал из сумочки, перекинутой через шею, небольшой пузырек с зеленоватой жидкостью. – На, выпей. 

Аггриг, недолго думая, сделал предложенное им. Снадобье на вкус было довольно гадким, хотя лучше чем его кормили.

 - Что это было? Яд? – неожиданно до него дошло.

 - Нет, что ты, - засмеялся Дельвин, - не стал бы я травить тебя. Это пополнит твои силы и лишит чувства голода на трое суток.

 - Зачем ты сюда пришел? Тебя послали освободить меня? Неужто доказали мою невиновность?

 - Почти, - он немного замялся, - убить. Тебя приговорили к смерти, а меня послали тебя доставить на Алое озеро.

Алое озеро, место предателей. Его любовь сама приговорила его к такой участи? Нет, она не могла, не стала бы. Он лжет!

 - Нет, я не лгу, - догадался Дельвин. – Сейчас тебе все поведаю. Было заседание Белого Совета, в котором приняли участие все, кроме нашей дорогой принцессы ночи, - начала он. Дельвин ему рассказал, что поначалу капитанский вопрос решался довольно гладко до тех пор, пока не встрянул лорд Марок, слово которого вызвало бурную дискуссию и определило решение Селестии. На его доставку определили четырех гвардейцев и самого Дельвина, к слову, он помянул, что пытался ее переубедить после совета. Но она как ножом отрезала его слова. Наутро с собратьями он отправился по Королевскому тракту, через один переход, они свернули в сторону Лунного Лика, еще через два, повернули на запад, в Дождливом лесу ночью он перебил своих собратьев и сжег их тела. Досюда, темницы Старых Законов, он дошел один. – Я верю, что ты невиновен, - добавил он. – Нам лучше убирать с этого треклятого места. Говорят, в былые времена здесь было совершено немало ужасного.

Снадобье понемногу начинало действовать, и Аггриг, уже более сильный, заковылял к выходу. Свет в коридоре отсутствовал. Дельвин ушел во тьму, и, немного погодя, свет отразился от факелов, вставленных в гнездо между каждых двух темниц. В углу, возле столика с табуретом и большой железной двери, лежали две половинки одного трупа. Хмурый, понял Аггриг по обезображенной мордочке, <i>жаль, ведь он же мне помог избавиться от живота.</i> Судьба немилостива к добродетелям.

Они шли вереницей вдоль длинного коридора. Каменные стены обросли селитрой.

 - Я все же не понимаю: зачем тебе спасать меня? – недоумевал Аггриг. Дельвин из древнего знатного дома Малоррионов, который славится сильными связями, также одной из крупнейших библиотек, красотой потомков, своей честью, преданностью; тем не менее, сила их дома куда меньше, чем у остальных великих домов. – Коли узнает Селестия, твоего отца выгонять из совета, а тебя, ожидает изгнание или еще, что похуже – этому уж посодействует Марок. Твой же дом, вроде как, не ладит с домом Шадоуов.

 - Да, мой, - согласился Дельвин. Его голос прозвучал довольно странно среди холодных стен. – И все же вряд ли Марок пойдет на такой необдуманный поступок… - он резко оборвал свою речь. 

Дальше они шли в полном молчании, свернув в один из семи темных проходов. Шаги гулко отражались эхом. <i>“Зачем ему спасать меня? Может, там, впереди, меня ожидает смерть,</i> - подумал Аггриг. <i>- Али может, менять проверяют на верность? Селестия, поди, решила, что такой метод будет эффективнее. А смерть Хмурого всего лишь иллюзия”.</i>

 - Зачем ты убил тех гвардейцев? - вырвалось у Аггрига, когда они подошли к длинной ступенчатой ведущую вниз во тьму лестнице.

 - Они, может, и преданны тебе, но когда начнется расследование и на них немного надавят, они выложат все без утайки. Чем меньше знают об этом, тем лучше. 

Холод потихоньку начинал пронизывать до костей, и Аггрига сразу бросило в дрожь.

 - Даже если так, ты перебил их ночью. – Он стал на грубом камне. – Мог бы вызвать на поединок – они бы тебе не отказали, они лучшие из лучших. Хоть это и звучит довольно глупо, зато имеет честь.

 - Честь, - повторил Дельвин, остановившись, - а что она значит? Мой дальний предок все время твердил – честь, честь, честь да еще раз честь, - но она его не спасла, когда нас предал один из знаменосцев, и тебя тоже не спасет, мой дорогой друг. – С эти слова он зашагал дальше, ступая по ледяному камню. 

Лестница никак не желала заканчиваться, и ноги у Аггрига дико болели. Сколько он ни спрашивал долго ли еще идти, ему отвечали: “Досчитай до трехсот, и спроси еще раз”. И он спрашивал еще, и еще, и еще… и спросил бы еще разок, если б не увидал узкий проход впереди. Вдалеке брезжил свет, почти как дневной, и становился ярче по мере приближения. Свет шел от каких-то стеклянных сосудов, вставленных в ниши стен. Он разглядел перекладины, вделанные в стену и упертые в потолок. В самом конце была решетка, которая, к счастью, оказалась не запертой. Очутились они в маленькой круглой, с четырьмя колоннами в каждом углу, комнате, где было четыре дубовых двери, запертых на железные засовы. Здесь был маленький алтарь, на котором была большая витиеватая ребристая свеча, горящая синим пламенем. А густое благовонье, чего греха таить, зловонье, скорее всего, шло именно от нее. В середине помещения было изваяние в виде воздетой кверху руки, держащей факел с таким же синим пламенем. Спаситель приманил его к себе, достал из сумочки пергамент, прочел что-то на непонятном Аггригу языке, и западная дверь отворилась. 

 - Пойдем, - сказал он.

Была беззвездная ночь, ветер безмолвствовал, журчала река. Аггриг с Дельвином стояли под нависшими над ними камнем и деревом.

 - Вот и конец нашего с тобой пути, - грустно заговорил Дельвин. – Теперь твоя дорога лежит на запад к грифонам, в Черную гавань. Там тебя ожидает мой знакомый.

 - Зачем мне туда идти, когда я могу поговорить с Селестией. Надо попытаться еще раз. Я думаю, что смогу убедить ее, что я невиновен. – <i>Она должна меня понять, я должен открыться ей,</i> говорил он себе.

 - Не глупи: как ты явишься туда, так тебя сразу уволокут на Алое озеро – и, прочитав обвинение, казнят. – Его голос почему-то дрожал. – А так тебя ожидает мой знакомый, который доставит тебя к богатому торговцу. Будешь командовать его стражей. – <i>Отлично, буду служить рабу пряностей,</i> добавил про себя он. – Я вижу, что ты не очень жалуешь этого, но это несколько получше, чем смерть. – Его рот дернулся в подобии улыбки. – Тем паче, я туда сам прибуду, когда закончу дела здесь, и ты тогда обретешь другую достойную тебя должность. Достойную твоей чести.

 - Что же ждет меня? Капитан гвардии Высш…

 - Нет, - веско, улыбаясь, произнес Дельвин. – Тебя ожидает Коготь Орла. 

Коготь Орла. Туда же сбежала его Лианна! Только проку от него, когда постоянные воспоминания о сестре не дадут ему покоя.

Ветер завыл, и дерево качнулось в их сторону. Сердце Аггрига было готово вот-вот выпрыгнуть из груди.

 - Аггриг, твоя сестра жива, и вскоре вы воссоединитесь. – Его небесная грива бурно развевалась на ветру - Вот что тебя ждет, мой дорогой друг: сан лорда Когтя Орла и сестра. Тебе не кажется, что это заслуживает поцелуя?

Тебе не кажется, что это заслуживает поцелуя?

Индивид, который даже не может скачать Photoshop представляет перевод комикса Хартстрингс.

(картинка первая *что-то строчит*) Л: Журнал два, номер записи один. Поскольку мой старый блокнот закончился,Бонни дала мне свой, теперь я могу задокументировать все свои мероприятия и находки связанные с моей миссией.

(запись на блокноте *заметки безумного учёного зачёркнуто, написано поверх: Лира Хартстрингс*)

(картинка первая) Л: Я откою.

(картинка три) Л: Привет, чем я могу помочь.

A: Эм.

(картинка четыре) A: Извините, наверно я ошиблась адресом...

A:Пони с именем Бон Бон случайно не живёт сдесь.

(картинка пять) Б: И я здесь я думала ты никогда не посетишь меня снова.

Б: Заходи.

(картинка шесть) A: Извини, что разрушила твои надежды, Бонс.

(картинка семь) Б: Иди сюда.

A: Я тоже по тебе соскучилась

 

(картинка восемь) Б: Лира, познакомься Адамант Чарм, моя не совсем маленькая сестра.

A: Привет.

Б: Чарм познакомься моя деву...

(картинка девять) Б: хороший друг и сосед по комнате.

Л: Рада познакомиться.

(картинка первая) А: Итак, моя одинокая большая сестра наконец-то нашла какую-то пони, с которой она может жить вместе в квартире. (Картинка первая) Б: Я думаю, что ты поступила правильно, для всех в этом деле.(картинка первая) Л: Вот, чёрт!

И снова здравствуйте, понякторчане!


Вот опять я задержался с публикацией хоть чего-то! Честно говоря, уже самому надоело это моё ленивожопство. Надо исправлять мне ситуацию, ибо с каждым днём создаётся всё большее ощущение, будто я теряю время. Впредь обещаю публиковать рисунки чащ... А, нет, не буду говорить "Гоп!", пока не перепрыгнул! А то сколько разу же такое было, хватит уже. Да, так и хочется иногда отпинать себя же за свою же лень... Но я не об этом ставил цель рассказать, это так, наблюдашка.


И возвращаюсь я вновь с традишкой. С оцифрованными рисунками тоже дело движется, но нужно не кидаться в несколько направлений, а доделать хотя бы что-то одно. В итоге, ближе всего оказалась именно эта работа, с очередной моей ОСкой под именем Смайлинг Сан.


Как обычно, я составил ещё и подробное её описание, но в один момент заметил, что меня основательно так понесло, и вот уже объём описания вплотную приближается к семи страницам текста четырнадцатого шрифта. В общем, поступлю так: сейчас оставил в комментах первую часть этого описания, на пару с имеющимся рисунком, и следующим, через пару дней, опубликую вторую часть описания, украсив пост трёхкадровой традишкой, которая будет наглядно иллюстрировать оставшуюся часть описания.


Вот как-то так, благодарю за внимание, и прошу ожидать от меня большей активности! Надеюсь, что моё скромное творчество хотя бы толику интересно. И себе же говорю вдогонку: "Если будешь работать активно, то конечно же кому-то да будет интересно, не иначе!"
Предупреждаю: В самом первом комментарии чуть-чуть "МНОГА БУКАФ!"

Глава четырнадцатая: Злоключение

Лес шумно дышал, как бы насмехаясь над Неоном. Сквозь мокрую сень листвы проникали утренние лучи солнца.
- Ты меня слышишь? – с надеждой в голосе спросил он, удерживая на своих коленях голову сильно исхудавшей Луны.
Кто мог знать, что его излишнее беспокойство за нее может привести к такому злоключению? Луна, неожиданно обессилевшая, вдруг закричала бессловесным воплем, и Неон от испуга притронулся к ее жарком лбу… И тут эта вспышка, ослепительно яркая и такой волшебной голубизны он и представить не мог. Время потеряло значение, начав наслаиваться само на себя, словно так и должно быть. Тогда он посмотрел на нее… На них: вот уже была сотня, тысячи, десятки тысяч Лун. Все одинаковы и в тоже время разные, каждая со своими характером и историей, каждая была особенна, являясь все той же Луной. Неон потерял значение всего, ставшее каким-то бессмысленным – и все перемешалось. Эти Луны, Кир, деньги, сестра, Эквестрия, сам Неон – все стало единым.
Очутился Неон в неизвестном ему лесу, еще в предутреннем холоде. Луна бездыханно лежала под деревом, словно полумертвый диковинный зверь, затравленный сворой гончих. В тот момент Неон побоялся, что она умерла, оставив его одного, но в ее груди он ощутил слабое биение сердца. У него сразу отлегло. И все же…
Его спокойная жизнь закончилась в тот момент, как появилась Луна. Тогда он был еще наивен и думал, что если сумеет помочь ей вернуться домой, то она оставит его пусть унылую, но жизнь. Глупец! Луна жаждала приключений – сколько раз она ему говорила - и взяла Неона в свои спутники. Ведь у героев всегда должен быть спутник. 
Он провел рукой по ее грязной гриве. Длинная, мягкая и, несмотря на грязь, сладко пахнет. Под ней прячется мордочка настоящей принцессы: немного надменной, немного игровой и донельзя любопытной, всегда красивой, - но ее красота исказилась изнеможением, выставив напоказ острые скулы, голый лоб, поджатые худые губы и уходящие в бездну голубые колодца. Приключения порой доводят героев до смерти; Луна пока что потеряла всего-то часть красоты и правое крыло. Но все еще впереди. А с ней и Неон.
Усталость и утренний холод наконец взяли свое, и его глаза закрылись.
Проснулся Неон под чьи-то гневные крики. Стоял все тот же холод.
- Что вы спите? – причитал женский голосок. – Я дома? Скажите, что это так.
- Наверное, - сонно ответил Неон. Луна расхаживала взад-вперед, возбужденная этой мыслью. – Тут лес какой-то.
- Я вижу, что мы в лесу, - недовольно фыркнула она. – Но в каком именно мире – в моем или вашем?
- Не знаю. Тем не менее могу сказать, что близ моего дома никакого леса нет. 
- Помню… да, - задумчиво молвила она. – Самый ближний лес в Кантерлоте – Вечнодикий. А данный лес совсем на него не похож. Не могли же мы оказаться в совершенно новом мире?
- Почему нет? Кира же ты как-то встретила.
- То была параллель мира. Сейчас мы… - Она окинула взглядом лес. – Давайте осмотримся.
Не дожидаясь его согласия, Луна устремилась на север. Неону ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Их сопровождали крепкие деревья, опавшая листва, глубокие лужи, разбросанные тут и там камни, красные, синие и белые цветы и заросли колючих кустарников. Встречались и звери: кролик, убегающий от рыжей лисицы, белки, шмыгающие по деревьям, затаившийся в кустах зверек и слышался далекий вой волков. Шли они долго, пока Неону это не наскучило.
- Ты нас так вглубь леса заведешь, - с раздражением упрекнул ее он.
- Лес когда-нибудь да кончится. Потерпите.
Неон от удивления опешил.
- Когда-нибудь да кончится? Сколько нам идти - два дня, три, четыре? Скоро стемнеет, а мы, как мне кажется, ничуть не продвинулись. И ту здоровую корягу я уже видел. – Он указал на огромный корень, вылезший из земли.
- Вам кажется. Повторюсь, потерпите.
Потерпите. Деревья, почти неотличимые друг от друга, шли и шли, не желая наконец поредеть. Им встретилась яма, из которой торчали толстые корни, и Неон обрадовался тому, что они не петляют по не заканчивающемуся лесу. Тем не менее ему встретилась вновь вроде бы та же коряга, потом еще одна, еще, еще, еще, еще… и еще. У него сталось ощущение, что все эти одинаковые коряги ему мерещатся, и он находится под воздействием магии Луны, из-за которой здесь мучается.
“Мне все это кажется. Лес обязан показать нам выход”, - попытался успокоить себя Неон, и тут им встретилась абсолютно та же яма с торчащими из нее корнями. 
- Видите, - радостно сказала Луна.
- Вижу, - огорченно подтвердил он. – Лучше бы я этого не видел.
- Вам не нравится данное место для ночлега? Разведем костер и крыша есть.
- В яме?! – оторопел Неон. Она что, обезумела после заклинания? – А крыша – из земли или из листьев? И как мы костер разведем? Я не мастер по выживанию.
- Я про то, - Луна показала на маленькую хибару на возвышении с соломенной крышей и прилегающим к ней небольшим палисадником. В доме свет не горел, и в огороде ничего не росло, кроме здешней травы – видимо, хозяин давно покинул это место.
- А костер?
- У меня действует магия, - сказала она и с горечью добавила: – Совсем немного. Одни искры. Но их будет достаточно, чтобы его разжечь.
Внутри хибара оказалась не такой уж пустой: земляной пол, давно потушенный костер, пустая бочка, на ней сальная свеча, табурет и деревянные доски вместо кровати. Под северным окном обнаружился отвесный обрыв. Дальше на многие лиги шел один лес.
- Думаешь, хозяин скоро вернется? – поинтересовался Неон, сев на табурет.
- Вряд ли. Скорее всего это охотничий домик. Так что вполне возможно, что он будет в нашем распоряжении до следующей весны.
Под одной из деревянных досок кровати нашелся закопанный сверток с тухлой рыбой, орехами и ягодами. Неон собрал хворост, Луна, приложив к нему рог, разожгла костер. Поджаренная рыба оказалась довольно вкусной, особенно со сладкими ягодами.
- Значит, твоя магия наконец-то заработала? – спросил Неон, проглотив последний кусочек. Из-за рыбы у него во рту стало сухо, и жажда дала о себе знать.
- Не совсем, - огорченно молвила Луна. – Здесь, в моем мире, ощущение магии гораздо сильнее, и потому мне легче ее прочувствовать и направить в нужное русло. Однако мой рог сломан и все, что из него выходит – только слабые искры. Даже используй я одно из сильнейших заклинаний, итог один: искры.
После своих слов она поникла.
- Тем не менее результат есть, - попытался приободрить ее он. – Осталось отыскать дорогу к твоей сестре, и она поможет тебе починить магию. А мне поможет вернуться домой, ведь так? – Луна посмотрела на него странным взглядом, но ничего не сказала в ответ. – У тебя есть соображения, где мы находимся?
- В лесу, - ядовито сказала она.
- Не время для шуток, - не принял ее он.
- Я серьезно и говорю. Если мы все-таки в моем мире, то, судя по возвышенной местности и поздней дождливой осени, где-то на Западе. Вероятно, не в самой Эквестрии, а за ее пределами. Это место похоже на холм… или предгорье. Наверное, где-то в землях западного королевства грифонов. Может, Карликовый лес?
Вдалеке завыла стая волков, следом к ней присоединилась другая. Принцесса Луна съежилась от страха.
- Боишься?
- Разумеется. Какой глупец не станет бояться волков, когда он безоружен?
Луна подошла к окну, открыла ставни, посмотрела вдаль, и какое-то волшебство окутало ее в этот момент. “...Я же - хранительница ночи...”, - вспомнились ему ее слова. Сейчас, ночью, она вновь походила на ту принцессу Луну, которая встретилась ему впервые, красивую, грациозную, очаровательную, полностью захватывающую твой взгляд – воплощением самой луны. Сердце Неона невольно забилось чаще.
- Ты называла себя хранительницей ночи – луна дает тебе какую-то особую силу?
- Можно сказать и так. – Луна повернулась к нему мордочкой. Ее грива мерцала мириадами звезд. – Во мне течем кровь Лунного дракона, одного из Праотцов – не самого сильного или стойкого, но, бесспорно, владеющего искусной магией. Его плоть соткали из далеких звезд, жизнь наполнили из чаши Верховных Небес, а луна – его третий глаз. И сейчас он смотрит на своего последнего потомка. А я слышу, как он рыдает, глядя, что не в силах помочь мне. – Закончила она с горечью и на миг, только на миг, в ее глазах блеснули слезы. – Давайте лучше почивать. Завтра отправляемся с первыми лучами солнца.
Отправились они и вправду с первыми лучами солнца, если так можно сказать. Небо было затянуто непроглядными серыми тучами, готовыми разразиться дождем. Ветер стоял такой, что прорезал плоть и кости холодом. Все бы ничего, будь у них теплая одежда, вот только на Неоне была простая футболка и легкие штаны, на ней – вовсе ничего. Так что для них холод был диким.
Утро и часть дня они пробирались через одинаковые деревья, спускаясь все ниже и ниже по возвышенности. Наконец пошла будто ровная местность и, немного дальше, бежала узкая река. Луна предложила пойти вслед по ее ручью, Неон, не зная лучшего выхода, согласился. Скоро зарядил дождь, и по реке застучало. 
Когда стемнело, они промокли до нитки, и их трясло, словно в лихорадке. Даже огонь, который Луна разожгла с трудом, не исправил ситуацию. Про ужин вообще не стоит и говорить: ягод, которые они собрали по пути, им явно не хватило – живот урчал, требуя свое. Таким образом долго они не протянут: их убьет либо голод, либо холод. Неон хотел развеять мрачное настроение, поговорив с Луной. Но она отмахнулась.
Через следующие два дня, петляя по лесу, река их вывела к старшей сестрице. Раздувшаяся, в милю шириной, бурля и рокоча, она не внушала доверия для переправы. К берегам прибило кучи палой листвы, в быстром течении мелькали камешки, та же листва и мелкие сучья. Деревья, как границы этого глубокого рва, ограждали реку, теня длинные ветви к небу, словно боясь утонуть и взывая богов о помощи. “Нам тут не перейти”, - сказал он себе и посмотрел на Луну. Она, тупо уставившись в реку, ничего не выражала.
- Нам нужно идти. Скорее!
Луна казалась испуганной.
“Объяснись”, - хотел сказать Неон, но не успел – она побежала. Он следом за ней. То ли благодаря тому, что Луна была изнурена, то ли еще чему, она резко остановилась.
- Нееет, - протянула она. – Почему они здесь? – Ее глаза бегло шарили по лесу - в поисках помощи, укрытия? – Нам нужно идти… спрятаться, - вполголоса сказала она.
- Что случилось? – недоумевал он.
Ее глаза уставились на него, как на безумного.
- Мы… Эта река, Матерь, выведет нас к Ледяному морю. Там, даже здесь, порой останавливаются псы – кровавое варварское отродье. Я не собираюсь умирать, так и не повидавшись со своей сестрой. Нам нужное укрытие. Бежать!
- Ты это поняла по одной реке? – удивился Неон.
- По голосам, - сказала она и устремилась назад, вглубь леса.
Не успел Неон сделать и пятидесяти шагов, как тоже услышал голоса на странном рычащем языке. “Где-то поблизости”, - понял он, заняв место рядом с Луной, в пожелтевших кустах за деревьями. Долго ждать не пришлось. Псы, переговариваясь между собой, быстро и твердо ступали по мокрой листве и грязи мимо них, звеня доспехами. Как вдруг шаги затихли. Принцесса Луна дрожала.
Один голос бросил что-то в шутку, сопровожденный смехом товарищей, другой огрызнулся. И тут, сверху, чья-то рука схватила за горло Неона и прорычала:
- Что за зверь?! – Огромная, не меньше семи футов ростом, зверина с огромной зубастой пастью и туловищем не то человека, не то зверя на двух чуть согнутых ногах внушала настоящий страх. Помятый разрозненный доспех, кожаный жилет, ожерелье из гнилых зубов и разных костей на шее и острый топор на боку подчеркивали его дикость. – Впервые вижу такую тварь. А ты, Крах?
- Ты что! Я б уже давно со смеху сдох, если б такое увидал, - пролаял Крах - футом пониже, но вдвое уродливее: горбатый, с обрезанными ушами, выставленной вперед нижней челюстью, правый глаз слезился. Из доспехов на нем только кожаный жилет и ржавый полушлем. – Смотри, какой смазливый! Думаешь, самка?
- А разница? - заржал другой, уродливее Краха. – Я и такому засажу.
- Да ты и барана отымеешь, Прерур, - усмехнулся его мучитель.
Рука больно сдавливала горло, и лицо Неона посинело. К нему подошел еще один пес. Этот был ростом выше его мучителя, мускулистый, грозный, в отличие от остальных с гордой посадкой головы; закованный в добротные латы, он, не затрудняемый их весом, держал в правой руке двуручный меч – по-видимому, их лидер. 
- Отпусти его, Гуррар. Видишь, как трепыхается. Сдохнет ведь.
- И что?
- Сверр тебе кишки выпустит, коли узнает, что ты убил столь редкую добычу.
- Она моя, - упрямился Гуррар, гневный от того, что ему запрещают. – Я его заметил!
- Вот это и скажешь ему.
Гуррар, красный от гнева, еле его проглотил.
- Дай мне хоть руку ему отрубить – мне пригодится. – Он дотронулся левой рукой до своего ожерелья.
- Последний раз говорю: спрашивай у командира. Можешь своевольничать, мне нет дела до этой твари, только перед Сверром сам нести ответ.
Пальцы мучителя сдавили его шею сильнее, чуток – и она хрустнет. Разъяренный Гуррар швырнул Неона в дерево, что-то проревел и громко топнул ногой. Удар пришелся сильный, выбив из него дух, и его сознание начало блекнуть.
Перед глазами ярился какой-то зверь, молотя острым топором по дереву. Здоровый, широкий в плечах рыцарь положил руку ему на плечо и указал на маленькую девочку - испуганную, загнанную в угол. Послышался рокочущий смех. Словно не желая понимать безнадежность ситуации, она попыталась бежать – в сторону Неона. Зачем? Поднять его она сейчас не в силах, и куда ей тягаться с матерыми воинами, которые будто не чувствуют тяжести стали. Тяжелый удар повалил маленькую девочку наземь в трех шагах от него. Зверь, поймавший добычу, навис над ней со злобной жаждущей улыбкой, обнажив кровавые зубы.
Очнулся Неон под ночным небом, закутанный в меховые шкуры. В дюжине мест, собравшись у жарких костров, рычали и пили дикие звери. Пахло кровью, элем и жарким мясом; кое-где слышались ругань и звуки мордобоя.
Он с трудом приподнялся, и над ним нависла жуткая морда зверя: короткая ощерившаяся пасть с острыми зубами, серые мрачные глаза, нависающий лоб и острые скулы. Несмотря на холод, который чувствовал Неон даже под шкурами, могучее тело, поджарую талию и толстые, как древесные стволы, ручища пса ничего не прикрывало. Зверь приветливо обнажил острые зубы в улыбке.
- Что ты за существо? – с нескрываемым интересом спросил он, протягивая рог эля. 
Напиток оказался до того крепким, что у него загорелось горло и защипало глаза. Лучше бы еду предложил. Ну да ладно.
- Где Луна… принцесса? – скорее поинтересовался, чем обеспокоился Неон.
Зверь недовольно нахмурился.
- Аликорн в клетке у командира. – “Тогда почему я под мехами?” - хотел сказать Неон, но зверь следом добавил: - А тебя временно отдали в награду мне за то, что убил Гуррара. Этот дурак собирался изнасиловать принцессу. Ну я и отрубил ему башку. Теперь отвечай: что ты за существо? И как ты понимаешь наш язык?
- Я – человек.
- Ч-е-л-о-в-е-к? – проговорил он, не понимая значения данного слова.
- Из другого мира.
- Магия! – с довольным видом воскликнул зверь. – Из Больших Земель! Я знаю, - мудро подтвердил он свои слова. – Ты из другого мира, Больших Земель – Эквестрия, королевства грифонов! Откуда именно?
- Нет. Из другого мира. Не из Эквестрии, не из королевств грифонов. Совершенно новый мир.
- Совершенно новый мир! - распахнул глаза зверь. – Магия аликорнов? – В его устах слово “аликорн” прозвучало не меньше, как “бог”. – Ты сам владеешь магией?
Неон покачал головой.
- Нет. Лишь благодаря Луне я оказался в вашем мире и понимаю вашу речь.
- Ты расскажешь мне о своем мире, – приказал зверь и, не дожидаясь ответа, добавил: - Потом. Сейчас к командиру.
Зверь встал во весь восьми футовый рост, помог Неону подняться, отыскал ему подходящую шкуру и сопроводил его к командиру.
Под навесом из грубого полотна на шести деревянных столбах у жарящегося поросенка на костре сидел, сложив ноги под себя, командир. Уже старый, с проседью в голове, часть левой щеки отсутствует, обнажая гнилые зубы, жестокие глаза смотрят всегда прямо. Нагая худощавая грудь мерно вздымается, твердые руки точат и без того острый длинный меч. Глаза сопровождавшего его зверя смотрели на своего командира с огромным уважением. 
Рядом с ним находилась клетка на проржавевшем замке. Холодная, словно камень, принцесса Луна смотрела из нее бесстрастным взглядом, пока не увидела Неона. В один миг ее глаза резко открылись. 
- Вы живы, - с почти радостным голосом воскликнула Луна, поднявшись.
- Что она сказала? – потребовал от него ответа его сопровождавший.
- Она рада меня видеть.
“Они нас не понимают, если говорить между собой”, - отметил Неон.
- Ты привел пленника, - заметил командир. – Эрнар, кто он такой?
- Говорит, человек. Из другого мира. Совершенно нового.
- Магия, - сплюнул Сверр. – Ты его притащила, аликорн?
- Да, - с некоторой гордостью подтвердила Луна.
Сверр казался взбешенным.
- Магия, - сплюнул еще раз он. – Как же вы уродились выродки.
- Наш мир весь пропитан магией, - твердо сказала Луна. – И ты, Сверр, не способен его изменить.
- Ты плохо меня знаешь, принцесса, - осклабился он, отложив меч в сторону. – Слишком плохо.
- Достаточно, чтобы понять твою сущность. Однако я не понимаю, почему ты так ненавидишь магию и все, что с ней связано. Ведь ты сам…
- Не смей! – взревел Сверр, поднявшись. – Не смей! Во мне нет и капли вашей мерзкой магии. Магия – проклятье, злой рок! – Эрнар, недавно восхищавшийся этим проклятьем, никак не реагировал на слова уважаемого им командира. – Не надо мне говорить, на что она способна. Я знаю это лучше, чем кто-либо другой. О, как я знаю! Наш народ сполна испил из чаши магии смешанной с кровью. Вы, обладающие ею, часто нам доказывали ее превосходство против доброй стали и никогда не давали забыть. Каждый раз нас встречали бурей огня и молнии, сжигая моих собратьев заживо, каждый раз на нас обрушивался водопад льда, превращая мой народ в кровавое месиво, каждый раз нас сокрушало помешательство и брат убивал брата, и каждый раз мы гибли от губительных язв, пораженные вашей магией. Скажи, - он вцепился в ее клетку, - аликорн, ты знаешь, какого, когда страдаешь от этих язв? Сначала вроде все хорошо, лишь легкое раздражение, через неделю они покрывают половину твоего лица черными смердящими смертью пятнами. Твоя плоть гниет заживо, а пятна все покрывают тело, лишая всякой надежды. Через две недели ты замечаешь, что весь твой отряд заражен этим проклятьем. Смрад разложения и миазмы становятся привычным ароматом. Под конец, когда половина твоих товарищей сдохла, задохнувшись в гнилье, а твои руки и ноги сгнили, и ты не можешь пошевелиться, думаешь, как хорошо было бы сдохнуть от меча или стрелы, только не от этой заразы. Скажи мне, почему кличут кровавым племенем нас, когда мы грабим и убиваем ваших мужчин и женщин сталью, а вас нет? Вас! Что огненным штормом сжигают целые города вместе со стариками и малыми детьми. Вас! Что покорили один из вечных городов чумой ради забавы. Вас! Что породили Век Скорби, заставив окунуться в кромешную тьму и другие народы. Вас! Что убили своей магией за сотню лет больше, чем мы за тысячу. – Сверр разразился лающим смехом. – У какого я спрашиваю, дери меня пес! У Кошмара! – Он повернулся к Неону и осклабился – изуродованная часть его левой щеки нервно дергалась. – Человек, ты – порождение магии? Она тебе знакома?
- Нет, - недолго думая, ответил Неон. – Но с помощью ее я оказался здесь.
Парой быстрых шагов Сверр оказался рядом с ним, схватил его за подбородок, повертел голову, обнюхал. От таких резких действий у Неона затряслись ноги. 
- Верно, я ее в тебе не чувствуют. Ты давно знаком с принцессой? Расскажи мне, как ты ее встретил, что у вас было, и что она тебе говорила. Чего медлишь? Ну же, я жду.
Не смея ему воспротивиться, Неон повел рассказ. Стараясь сдерживать страх в голосе, он начал с ее неожиданного появления, когда Луна, с грохотом, предстала перед ним. Сверр предложил Эрнару устроиться поудобнее, разлил темного эля и они, запивая им жареного поросенка, слушали, как Луна сначала сбежала из безопасного места в неизвестный ей мир, а потом вернулась калекой. Командир злобно рассмеялся, услышав об этом. Однако сразу замолк, как только Неон начал о том, что помог ей выжить и решал вместе с ней ее проблему. Тут он было потянулся к мечу, да сразу убрал руку, как узнал, где они очутились в итоге. При словах, что им пришлось бродить по лесу в холоде и голоде, к нему снова вернулась улыбка, когда же Неон поведал о том, как они, забредя на их территорию, прятались в кустах от его псов, смех сотряс лагерь. 
- Я погляжу, - реготал он, - к вам Одраг не очень благосклонен. Надо же: мало того, что треклятая магия бросила вас в незнакомый лес, так еще тут мы, псы войны. – Из рога расплескивался эль. – Что ты думаешь о человеке, Эрнар? 
- Он помог аликорну, - осторожно ответил он. Эйнар, слушавший весь рассказ с нескрываемым интересом, был напряжен данным вопросом. – Но человек не знал, что помогал Кошмару.
- Ты прав. – Сверр сжал челюсти, взяв меч. – Он не знал. Я прав, человек?
- Кошмар? – как бы в подтверждение его вопросу озадачился Неон. 
- Она, - Сверр, встав на ноги, указал мечом на Луну, - Кошмар. – Его шатало, и меч описывал узоры. Луна смущенно понурила взор. – Давно, тысячу лет назад, она озлобилась на свою сестру черной завистью. Мир содрогнулся от ее злого чувства. Созвав свои легионы крылатых кровопийц, она обрушилась на Эквестрию. С темных небес слетела кровавая армия, и королевство Селестии, ее сестры, обагрилось кровью. Десять лет! Десять лет Кошмар и ее личная армия бесчинствовали на землях Эквестрии. Бесчисленное количество пони погибло от ее жуткой магии, - к слову о ее жуткой магии, она вызывала безумие, корежила живые тела, покрывала внутренности опухолью, обескровливала, наводила чуму, разрывала кишки – погружала мир в боль. Она бы и дальше могла сеять кошмар, коли б не вознамерилась погрузить мир в вечную ночь, дабы обрести истинное бессмертие. Здесь она вмешалась в нечто большее, и под знаменами Селестии встали и другие королевства. Две великие армии – одна из кровопийц, огромных пауков и таких темных тварей, что даже меня коробит, другая из закованных в сталь пони, единорогов, пегасов и грифонов – сошлись на равнине Кошмара, тогда Золотого Водопада, и бились четыре ночи, пропитывая землю тьмой. И сейчас можно найти следы той былой битвы за жизнь мира. Каким теперь для тебя стался этот аликорн, человек? – подытожил он.
“Любопытным, игривым, порой грустным”, - мог бы сказать Неон, и Сверр, рассмеявшись, выпустил бы ему кишки. “Не знаю. Пока не решил”, - мог бы сказать он, и Сверр вырежет его лживый язык. “Я вижу в ней злобную тварь. Гнусное порождение магии”, - мог бы сказать он, и его жизнь пройдет в эле и войне среди Сверра, Эрнара и остальных. Так что же ответить? Неон сжал правую руку в кулак.
- Принцесса Луна – порождение магии, - наконец сказал он. Сверр одобрительно улыбнулся и протянул ему рог, Луна кинула на него гневный взгляд. Эрнар молчаливо наблюдал, поглощая свиную ножку. – И как порождение магии, она могла бы нести благо и смыть свое имя “Кошмар”. 
Ярости Сверра не было предела. Он метнул протянутый рог Неону в лицо и сопроводил его смачным ударом, который его отшвырнул. Костер взметнул языки пламени к беззвездному небу, пожирая брошенный рог. Эрнар, встревоженный, вскочил, удерживая в правой руке двуручный меч, опущенный вниз. Страх сковал Неона, как цепи, и его тело обмякло, когда Сверр схватил за горло, приподняв над землей.
- Ты! – Его глаза в ярости вывалились наружу. – Ты! Ты! Ты! – Сверр чуть не задыхался от гнева. – Ты такое же мерзкое порождение магии, как и она. – Одним удар он сбил проржавевший замок и грубо бросил его в клетку, в углу которой дрожала Луна. – Вы оба – выродки. Тебя, человек, я бы сразу убил. Ее бы я отдал всей сотни моих бойцов попользоваться. Поглядел бы, как ее дерут сразу трое. Правда… - Он до боли скрипнул зубами. – Мне необходимо доставить подобную находку конунгу – у него как раз жена недавно сдохла, глядишь, жениться на тебе, принцесса. Но по дороге чего только не случается, - посулил Сверр и захлопнул дверцу клетки.