Знаете, это уже ни в какие ворота не лезет. Сначала были бриташки, потом австралийцы, затем шведы и вот теперь французы. Весь мир с ума посходил и протекает понёвыми сериями как... не буду уточнять. Как бы то ни было, сколько бы сливов не поуплывало, обыденный старый добрый семейный Дискавери будет тем, на кого мы равняемся. Как минимум чтобы растянуть удовольствие =)
Спокойствие ночи было прервано возней перед входом в небольшой домик на окраине Понивиля. Ключи несколько раз невпопад царапнули скважину замка, прежде чем проникнуть внутрь и со щелчком отпереть дверь. Белоснежная единорожка с усталым вздохом вошла, тяжело бухнув сумки с аппаратурой на пол. Её фиолетовые очки съехали на нос, открывая взору раскрасневшиеся глаза. Широко и протяжно зевнув, не потрудившись прикрыть при этом рот, Винил Скрэтч мельком бросила взгляд на тихо дремлющую на диванчике подругу и направилась прямиком на кухню. Её сейчас интересовало только одно. С предвкушением единорожка открыла тяжелую дверцу холодильника и, поёжившись, окунулась в его бодрящую прохладу, выискивая глазами заветную бутылочку. Обнаружив её, кобылка довольно улыбнулась, представляя, какое блаженство ей предстоит сейчас испытать. Однако её ожиданиям не суждено было сбыться: бутылка оказалась совершенно пуста.
— Тави, какого сена?! — с негодованием вскричала единорожка, разворачиваясь к завозившейся на диванчике земнопони. Судя по лежавшей рядом книге, она задремала пока читала, да так бы и проспала до утра, если бы не одно “но”. — Где моё молоко?
— Винил? — потирая глаза, Октавия приподнялась, сонно оглядываясь по сторонам. Вид разгневанной подруги хоть и поспособствовал её пробуждению, ясности в ситуацию не вносил никакой. — Что случилось?
— Что случилось, — зло передразнила её единорожка, размахивая пустой бутылкой. — Ты вылакала всё моё молоко, вот что случилось!
— Прошу прощения, я что? — помотала головой виолончелистка, стряхивая остатки сна. Растерянно подобрав упавшую на пол книгу и аккуратно положив её, она внимательно посмотрела на Винил, навострив ушки, изображая предельную внимательность и готовность слушать. — У тебя что-то случилось?
— Кроме несносного дня на работе, затянувшегося почти до утра? Дай ка подумать… — диджей картинно изобразила раздумья, подняв взгляд к потолку и почесав копытцем подбородок. — Ах да, моя лучшая подруга вылакала до дна моё любимое молоко!
— Винил, я… — попыталась было оправдаться Октавия, но единорожка и не думала останавливаться.
— Ты же знаешь как я его люблю! — негодующе топнула ногой она, потрясая пустой бутылкой в воздухе. — Это единственное что помогает мне прийти в норму в конце рабочего дня! А ты взяла и выпила всё без остатка! И даже бутылку не потрудилась выбросить!
— Послушай, — нахмурилась виолончелистка, закипая в ответ. — Я не…
— Нет ты послушай! — уже войдя в раж, перебила её Винил, заслужив гневный взгляд в свой адрес. — Я готова терпеть твою овсянку утром, твои вечные салаты с петрушкольдереем, которыми пропах холодильник. Но вот это уже последняя капля!
В ярости размахивая бутылкой, единорожка на миг потеряла концентрацию, выпуская своё главную улику из магического захвата. Описав небольшую дугу в воздухе, бутылка с глухим стуком приземлилась прямо на голову виолончелистки. Ошарашенно, обе пони уставились друг на друга, осознавая, что произошло.
— Окти, я не хотела! — мгновенно растеряв всяческий запал, стараясь не делать резких движений, попятилась назад Винил. С нарастающей паникой она наблюдала как медленно, словно надвигающийся грозовой фронт, поднимается с дивана её подруга. — Тави, это вышло случайно!
— Случайно? — сквозь стиснутые в ярости зубы прорычала Октавия. Хищно прижав уши, она яростно вперилась взглядом в свою жертву, плавно и неумолимо надвигаясь на неё. — Правда?
— Ага, — лихорадочно закивала головой единорожка, чувствуя, как спиной уперлась в холодильник. Пути к отступлению уже не было.
Внезапно, словно молния, виолончелистка неуловимо быстрым движением сорвалась с места и оказалась рядом с Винил. Та попыталась бежать, но её копыта лишь лихорадочно скользили по кухонному кафелю. Разъяренно сузившиеся зрачки земнопони словно светились в тусклом светы лампы холодильника. Октавия широко размахнулась и, вложив в свой жест все силы, нахлобучила злосчастную бутылку из под молока на рог пугливо зажмурившейся единорожки. Затем она наклонилась к её белоснежному, меленько подрагивающему уху. Её тяжелое дыхание легонько щекотало легкий белый пушок, мигом вставший от этого дыбом.
— Я не пила твоё молоко, — тихо, но оттого гораздо более жутко прошептала земнопони в наступившей тишине. — Я вообще его не люблю.
— Но ведь… — Винил открыла глаза, ошарашенная новостью. — Ты же пила, когда я тебя угощала!
— А ты ела мою овсянку, когда я угощала тебя, — парировала Октавия, отступая на шаг. — Хотя я прекрасно знаю, как ты её не любишь.
— С молоком сойдет, — отмахнулась ди-джей, вставая на ноги. Похоже, буря миновала. — Ты.. это… прости, что наехала так неожиданно. Просто…
— Нет, не просто! — огрызнулась в ответ виолончелистка, отворачиваясь. Сделав глубокий вдох, она помолчала немного, чувствуя, как лопатки ей сверлит обеспокоенный взгляд. — Я и сама вышла из себя, так что тоже виновата.
— Нет, же, это всё я, — постаралась убедить подругу единорожка, пытаясь снять с рога бутылку. Неожиданно, это оказалось не так-то просто: она плотно застряла узким горлышком на расширении и не хотела поддаваться. — Сама понимаешь, тяжелый день, вдвойне тяжелая ночь, а еще это дурацкое молоко…
— Кстати, да, что с ним? — услышав возню, Октавия обернулась и не смогла сдержать улыбки. — Погоди, дай я помогу.
— Ну я его точно не пила, и ты, судя по всему тоже, — под скептическим взглядом, Винил всё же прекратила свои тщетные попытки освободилась и покорно подставила рог подруге. — Но тогда куда оно делось?
— А ты точно его оставляла? — уточнила земнопони, с некоторым усилием проворачивая бутылку на месте и снимая с рога. — Может раньше выпила и забыла?
— И оставила пустую бутылку? — пришла очередь единорожки скептично хмыкать. Потирая вызволенный из тисков бутылки рог, она попробовала пару простеньких заклинаний, просто чтобы быть уверенной что всё в порядке. — Ты же знаешь, что…
Внезапный звонок в дверь прервал её рассуждения. Само по себе явление крайне редкое, а уж посреди ночи и подавно. Переглянувшись, кобылки поспешили к двери, однако распахнув её, не обнаружили никого. Разочарованно, Винил уже было собралась закрыть дверь, когда Октавия её остановила.
— Смотри, — указала она на небольшую корзинку на пороге. Оттуда раздавался вполне отчетливый и узнаваемы запах выпечки. Внутри оказалось несколько свежеприготовленных маффинов и листок бумаги, испещренный неровными строками.
“Мне не спалось и я захотела что-нибудь испечь. Однако молоко закончилось и рынок уже закрылся. Я видела раньше как Винил покупала бутылку и подумала, что можно будет одолжить её на ночь. Утром бы я непременно вернула. Но вы так шумели, что… Примите эти маффины в качестве извинений и я обещаю, что завтра всё верну!
Ваша соседка, Дерпи.”
— Ясно, — Винил отложила листок в сторону. — Это всё объясняет.
— Не всё, — ощутив ночную прохладу, Октавия поёжилась и, подхватив корзинку, направилась в дом. — Как, скажи на милость, она проникла внутрь?
— Это же Дерпи, — неопределенно изогнув шею, повела глазами единорожка, направляясь на кухню. — Лучше скажи, тебе к маффинам чай с молоком или без?
— Каким молоком? — кивнув на пустую бутылку, иронично уточнила земнопони, садясь за стол.
Напоминаю, что эту и остальные так себе работы можно найти на
ponyfiction'e
