пинкамина убийца

Глава первая: Нежданная гостья

Холод. Серая глянцевая пустыня. Белое, палящее холодом солнце. И существо, бредущее по безжизненным пескам.
Больше здесь ничего не было. Только белое, черное и серое окрашивало этот умирающий мир. Даже это существо умирало вместе со своим родным миром. Но его нисколько не тревожили ни умирающий мир, ни дорога, ведущая в неизвестность. Чего стоит беспокоиться одинокому существу, не осознающему себя?
Он – всего лишь безмолвный наблюдатель. Скиталец по умирающему миру. Но он ли, она ли, или они? Когда был создан этот мир, и когда существу дали жизнь? Куда оно идет столько времени? Чего ищет? Ради чего оно отдало свою жизнь? И была ли она?Существо взяло горсть песка, стекающего сквозь пальцы, словно вязкая жидкость. Пески обратно поглотили часть себя. Ветра нет, как и жизни здесь. Тогда к чему все эти вопросы? Все равно ответить на них некому.
Песок поглощал следы, так что не возможно было сказать, откуда существо шло и не идет ли обратно. Ему еще не встречалось ничего, кроме мертвой пустыни. Вполне возможно, оно ходит кругами и скоро сгинет в этих песках, так и не отыскав того, ради чего согласилось обменять свою жизнь. Не станет ли смерть облегчением? Сколько времени оно уже скиталось по пескам, не находя ничего, и сколько времени еще понадобится. И это солнце – ослепительно белое и освещающее холодным светом мертвую землю – ни разу не скрылось за песчаными холмами. Может статься, не прошло и дня, как существо родилось и приблизилось к смерти. А быть может, солнце – последнее, что осталось из жизни данного мира.
Песчаные дюны успели тысячу раз возвыситься к небу и склониться к земле, прежде чем на горизонте показались руины башен, замков и городов. Занесенные песком башни встретили безмолвное существо ста двадцати футовым отчаянием потрескавшихся гранитных блоков и зияющими огромными дырами крыш и шпилей; замки были олицетворением самой пустыни: разбитые камни валялись тут и там, у некоторых сохранились ворота, теперь защищающие только от призраков, стены развалены, чертоги и приемные залы встречали прорвавшихся через ворота призраков, а в тронных залах застыли отчаянные крики потерявших свое королевство королей; города казались более живыми: на рынках шел торг мраком, воздухом и глянцевым песком, в переулках слышался смех мертвых детей, в разрушенных тавернах плескалось черное вино и раздавались старые разбойничьи истории, по улицам бряцали доспехи и оружие стражников, где-то рыдала мать, потерявшая свое дитя. Не эту ли часть мира существо искало? Если так, то теперь все потеряно. И ничего не вернуть.На одной из улиц перед двумя рядами колонн, ведущих к странному, закрученному, как винтовая лестница, храму стояло другое существо. Оно молча глядело в сторону храма, не смея туда ступить. Сколько времени существо бродило в поисках чего-то, не встречая никого из живых, - и вот, другое существо, прямо перед ним. Можно было бы обрадоваться, улыбнуться, поприветствовать его или хотя бы опечалиться, что есть другие помимо него, однако что толку? Мир умирает, и его поиски могут закончиться ничем.
Храм будто взывал все живое войти в него, и существо сделало несколько шагов в его сторону.
  - Не стоит, - остановило его другое существо. – Этот храм не обитель для живых. – Оно вымученно улыбнулось. – Однако, коли так хочешь, можешь войти в него – и твой путь подойдет к концу.
Оно безмолвно кивнуло, и другое существо действительно улыбнулось.
  - Вот и хорошо. Мне грустно наблюдать, как умирают миры, - не желаю видеть, как гибнут живые, не причастные к этому миру. Я вижу, тебе интересно, что это за мир. Он когда-то был рожден, как и все остальные, и был пропитан любовью. Они просили дать им его, а подобный отказ слишком тяжкий шаг, чтобы его сделать. Красивое живое солнце, теплые пески и живительные оазисы долго стояли, пока все не осквернила ненависть. Она была порождена ими, забывшими, что любовь – есть живое, и ненависть пожрала мир окончательно. Началась война, словно эпидемия. Нарывы, боль, агония, мрак – вот что стало миром. И как болезнь, она убила их. Много было совершенно ошибок, и последняя стала окончательной. – Другое существо окинуло мир. – Прошли многие тысячелетия… прошло очень много времени. Скоро мир умрет – и оживет вновь. Снова. Думаешь, они в этот раз смогут одолеть ненависть?
Другое существо долго смотрело на него, желая получить ответ. Но если оно и хотело ему ответить, то никак не могло осознать, что именно.
 - Ты прав. Они уже одолели ее, одолевают или одолеют. Но грусть моя, получается, не пройдет никогда. Что я наделал… – Другое существо до боли содрогнулось от одолеваемой его печали. – Теперь поздно. Я лишен выхода. Ты… как ты здесь оказался? Ты… кто?Оно смотрело на него, как будто видит впервые. – Уходи отсюда. Тебе не следует быть здесь.
Мир покачнулся. Разрушенные замки доканчивали свое дело. Пески, словно живая тварь, разверзли пасть, проглатывая рушащиеся города. Даже белое яркое солнце начало гаснуть. Один храм стоял как ни в чем не бывало, продолжая созывать живых.Другое существо хотело сказать что-то еще, но только раздраженный взгляд был единственным его ответом.
Все это время существо молча созерцало умирающий мир: как другое существо уходит в храм, а колонны вслед за ним разбиваются о пески, как солнце закатывается за мрак, как последние отголоски жизни погружаются в пески навеки. Безмолвное существо, некогда родившееся в этом мире, видя, как он превращается в пустую бездну, дало ей себя поглотить.
Неожиданный грохот разбудил Неона в глубокой ночи. Голова болела, а перед глазами мерцала тьма, но, пересилив неохоту, он сумел-таки встать с постели. Вчера он явно перебрал, да еще это... В голове все перемешалось: Неон до сих пор не до конца сознавал самого себя. Даже внезапный шум в его одиноком доме не вызывал в нем ничего, кроме нового приступа головной боли. Какая разница, кто пробрался в его дом – грабитель или убийца. Последнее, быть может, станет для него облегчением.
Прикрывая зевки рукой, он поплелся на шум. Когда он, перебарывая сон, наконец-то добрел до кухни и включил свет, его застал неожиданный беспорядок: стол перевернут, на заляпанном едой полу осколки разбитой посуды, лужа пролитого чая и грязные следы копыт. “Лошадь?” – со смехом подумал Неон и было собирался уйти в свою комнату проспаться, как сзади себя обнаружил странное существо. Похожее на синюю лошадь, ростом выше его груди, оно тем не менее обладало грациозным станом, парой красивых крепких крыльев и длинным гладким рогом на лбу. На левом и правом боках ее крупа метка: белый зуб луны за черными облаками.
 - Я – Луна, принцесса Эквестрии, - назвало себя существо. – Приветствую вас. Не отведете ли вы меня к вашему королю. Как почетную делегацию.
От неожиданности Неон словно окаменел. Мозг не хотел воспринимать пришельца за действительное. При попытке развеять видение руками, оно упорно не желало исчезать.
 - Я живое, - сказало оно, и его мордочка исказилась в раздражении. – Не игра вашего разума. Можете до меня дотронуться, в знак подтверждения.
Что он и сделал. Существо оказалось на ощупь мягким и теплым. Названная принцесса Луна смотрела на происходящее не удивленным взглядом, будто для нее все было привычным делом.
 - Живое, - подтвердил Неон. – Но как… что ты…
Он не находил слов.
 - Я прибыла из другого мира, - объяснялась принцесса Луна. – Наладить контакт с иными формами жизни. Вы – такое же новшество для меня, как я для вас. Теперь, прошу вас, сопроводите меня к вашему королю.
 - Сопроводить? К королю? – дошло до него. – У нас нет королей.
 - Тогда к вашему верховному правителю, - упорно повторила она.Любопытно, какая же будет реакция у властей на такое чудо? Что станется с Луной, коли он выполнит ее просьбу? Что самое главное: что станется с ним? Навряд ли его за просто “ничего не видел – ничего не слышал” отпустят. Скорее решать избавиться от него, дабы случайно не огласить столь невероятное открытие. И зачем ему подобные проблемы?
 - Хорошо. Пошли, - сказал Неон и отправился в спальню. Луна следом за ним.
После вчерашнего запах здесь стоял не самый приятный. Куча сваленной возле кровати одежды, несколько журналов на полу, пыль на мебели и работающий три дня без перерыва компьютер довершали обстановку. Принцесса Луна вошла в его обитель, морща нос и всячески выказывая отвращение. Впрочем, Неона не особо волновало ее мнение. Сейчас всего важнее: уговорить ее не встречаться со здешней властью и поскорее отправиться домой.
 - Не хотите же вы мне сказать, что здесь обитает ваш верховный правитель? – осведомилась Луна, оглядывая комнату. – Или отсюда можно сразу попасть к нему?
 - Это всего лишь моя спальня, - сказал Неон, сев на кровать. - И я хочу сказать, что тебе не стоит идти к нашей власти. Как, по-твоему, отнеслись бы ко мне, окажись я в твоем мире?
 - Удивились сначала. Потом расспросили бы о вашем мире и, что уже сделали, попробовали бы наладить контакт между нашими мирами. Вы бы стали почетным гостем… в Эквестрии.
 - Да? Неважно. У нас ты будешь настоящим пришельцем, чем почетным гостем, и власти тебя примут именно так. У нас сроду не было настолько странных существ. Пегасо-единорогов. Только в мифах. И то по отдельности.
 - Аликорн – так называют обладателей и магического рога, и крыльев. И не думайте, что я не способна себя защитить. – Она гордо выпятила грудь. – Я очень сильна.
“Ага! Сильна! Особенно стойка против танковых снарядов. Экая бронированная!” - усмехнулся про себя он.
 - Что вы улыбаетесь?
 - Да так. Представляю битву аликорна против наших войск. - На его слова принцесса Луна только хмыкнула. – И все же тебе не следует появляться на глазах другим людям.
 - Почему? Неужто меня встретят в копья? Я никому ничего не сделала… Хочу только наладить контакт, - недоумевала Луна.
 - Может оно и так. Однако этого никто не знает. Для людей ты: странная разговаривающая лошадь с крыльями и рогом, возможно, очень опасное – от тебя следует бежать или… постараться убить. А для нашей власти: предмет для новых открытий, который необходимо сохранить в тайне. У вас есть нечто подобное? То, что нужно изучить и сохранить в тайне?
 - Магия, - недолго думая, ответила Луна.
 - Магия? – не веря своим ушам, повторил Неон.
 - Да. Точнее будет, заклинания. Изучают магию, а в итоге открывшиеся заклинания – сохраняют в тайне.
 - Ага… магия… Огненный шар, кольцо льда, высасывание жизни, порча, вихрь? - Да. Но названия другие, и разновидностей той же порчи куда как много. - Так ты – маг? - Да. К тому же, одна из сильнейших, - гордо сказала Луна.
 - А ты можешь сколдовать гору золота?
  - Могу, - улыбнулась Луна.
  - Ну вот. У нас ты будешь, как ваша “магия”: тебя будут также изучать и стараться найти в тебе “заклинания”, открытия. Ты действительно хочешь прожить, как ваша “магия”?
 - В смысле? Меня постараются понять изнутри?
 - Ты очень точно сказала, “изнутри”. Тебя вскроют.Глаза Луны распахнулись. - Я не… - она замялась. - Я тут в качестве посла и не могу вернуться, даже не повидавшись с вашим верховным правителем. Как принцесса Эквестрийская, я не могу отступить, не сделав и шага.
“Ну и упертая же ты принцесса”, - хотел сказать Неон, но вслух произнес:
 - Сейчас поздно, давай обсудим данный вопрос завтра. Но прежде, может, расскажешь мне о своем мире?
 - Конечно.
 - Отлично. Пойдем на кухню – там запах почище будет.Стол, чудом уцелевший, Неон накрыл вареным картофелем, буханкой хлеба и почти полной бутылкой виски. Разбитую посуду и остатки разбросанной на полу еды он сгреб в углу кучей. Обед и место не особо подходили для приема принцессы. Ну и ладно. Убраться можно и завтра, а через пару глотков виски это перестанет беспокоить вовсе. Принцесса, увидев в углу кучу осколков с едой, сгримасничала. Можно подумать, как будто это он виноват.
 - Виски? – предложил он.
 - Это вино?
 - Нет, покрепче будет.
 - Откажусь, спасибо.
Неон пожал плечами, и налил себе полную чарку. Янтарная жидкость встретила его нутро приятным теплом, вскоре растекшимся по всему телу. После первой сразу последовала вторая. Третья стала для него небольшим облегчением от всяких размышлений и принцессы Луны. Можно было бы и дальше глушить виски, если б не презрительный взгляд Луны, ожидавшей его слов.
 - Садись. Чего ждешь?
 - Вас, - сказала она, приняв приглашение.
 - Начни с магии. На что она способна, кто ей владеет и зачем она вам?
 - А вы? Поведаете взамен о своем мире? - Вместо ответа он кивнул, и Луна, похоже, осталась довольной. - Магия – чистая энергия, контролируемая мозгом. Ее можно использовать как просто, так и в заклинаниях. – Ее рог засветился голубым светом, подхватив им вареную картошку. Она поднялась ввысь, и свет изменился, превратив ее в пепел. Голова Неона закружилась и на миг его зрение помутнело. – С вами все в порядке? – послышался женский голосок.
 - Разве что-то случилось?
 - Вы впали в ступор. А я, похоже, минут десять разговаривала с глухим. Что вы последнее помните?
 - Как картошка взлетела и превратилась в пепел. Мне даже не показалось, что прошло хоть сколько-то времени.
 - У вас случился шок. Мне продолжить? – Неон выпил четвертую чарку и кивнул. – Как вы уже видели, магию можно как просто использовать – поднимать что-то, открывать, переворачивать страницы, - так и применять в заклинаниях, в данном случае “Обращение в пепел”. Заклинаний великое множество, и их все продолжают создавать. Для того чтобы использовать заклинание, необходимо направить нужное количество магии в определенные участки мозга.
 - То есть, на это уходит много времени?
 - Нет. Для магов легко. Трудно лишь, когда необходим определенный порядок и последовательность во множестве участков мозга сразу. В таком случае маг может не справиться и испытать сильную боль. – Луна немного задумалась. – Чувствующих магию много. Основные: драконы и единороги.
 - А как же аликорны?
 - Аликорнов очень мало, всего три, они не в счет. Драконы будут посильнее в магии, чем единороги, но они мало-помалу вымирают, да они и не используют заклинания, а выдыхают магию. А вот зачем она нам – не знаю. Мой мир весь пропитан магией, и в каждом ее хотя бы толика, но есть. – Глаза Луны загорелись, как самоцветы при свете солнца. – Теперь вы. Поведайте о своем мире. У вас существует магия, или что-нибудь сравнимое с ней?
 - В реальности нет, зато в сказках и мифах ее полно. Сравнимы с магией, пожалуй, будут ракеты. Они способны сравнять город с землей. Ваша магия способна на такое?
 - Еще как, даже сильнее… - В ее глазах на миг появилась непосильная грусть. – Давайте лучше о жизни. Как она проходит для вас?
 - О жизни? – Он налил пятую чарку и, приняв ее, мир перед глазами поплыл. – После вас принцесса.
Она недовольно хмыкнула, но все же продолжила:
 - Я родилась второй дочерью Алисанны Дэон. К тому времени моя сестра уже объединила народ, и моя жизнь проходила в шелках, танцах и учении. Все знатного рода идут по пути либо войны, либо учения, но все равно знания, и поскольку я королевского рода – для меня в особенности. Я закончила множество школ, есть очень редких, и посейчас стремлюсь к знанию. В данный момент я посол своего государства.
“Немного. Видно, она не очень расположена изливать мне свою душу”, - заметил Неон.
  - Короткая у тебя была жизнь.
 - Я знаю, что мало сказала. Ведь мой рассказ занял бы всю ночь и боле. Мне почитай две тысячи лет, - объяснилась Луна.
 - Две тысячи?! – удивленно воскликнул он.
 - Аликорны живут много дольше. Как драконы. А у нас представление о времени иное: для вас пять лет большой срок прошлого, для нас – осколок воспоминания, текущего до сих пор.
 - И ты все это время училась?
 - Разумеется. Я же королевского рода.
 Запрокинув шестую чарку, после которой у него голова пошла кругом, Неон поведал:
 - Я родился не здесь, в другом городе. Особой любви родители ко мне не питали, поэтому меня воспитывала бабушка. В детстве у меня было довольно много друзей – Кир, Алан, Арин, Вильсон – и мы проводили все время вместе, часто любили играть в лесу. Однако после… по прошествии времени мы разбежались кто куда. – Седьмая чарка пролетела почти незаметно. – Ступив в новую жизнь, я так и не сумел найти себе друзей; даже в университете, который я не захотел оканчивать, у меня не было ни одного товарища. После веселого детства последовало одиночество и уныние. – Восьмая чарка так и напросилась сама. – Ты думаешь, я не пытался найти себе друга? Одни просто отворачивались, другие говорили прямо. Переехал в этот город, снял квартиру, нашел работу – сделал все, чтобы начать новую жизнь… И все равно я одинок. – Неон горько рассмеялся со слезами в глазах. – Когда теряешь чувство жизни, все становится тусклым и безрадостным, даже то, что раньше доставляло удовольствие.
Чарка, потом еще одна и еще. Горькая выпивка со вкусом торфа, дерева и ячменя уносила его мысли куда-то вдаль. Зачем он рассказал ей о своей жизни? Луна смотрит на него не особо чувственным взглядом, и как ей, прожившей среди знатных родов, понять, каково ему? Шелка и танцы – вот что у нее было, она сама говорила. Как такой понять? Когда Луна ходила в шелках, он бродил в поисках работы, когда она на королевском балу танцевала с друзьями, он страдал от одиночества. У нее была поддержка любящей сестры по всей жизни. Его же поддержка…
Принцесса Луна сидела и молча смотрела на его понуренный вид. Хоть бы слово сказала в утешение.
Закинув еще одну чарку, он направился в спальню. Луна так и не сказала и слова. Или он ее не услышал из-за шума виски в голове. Впрочем, неважно: он наконец-то сказал давно гнетущие его душу слова, и ему немного стало легче.
Когда Неон наконец-то доплелся до кровати, он рухнул на нее безжизненным трупом, и она приняла его тело и душу.
 - Не стой на месте. Пошли, - сказал ему мальчик с яркими янтарными глазами, взяв его за руку. Мальчик весело улыбался, даря своему другу улыбку. Такой добрый, часто улыбающийся, он был его любимым другом. – Я нашел удивительное место. Пошли. Быстрее.
Лес шел осенней погодой и тихой, тайной дорогой, ведущей в волшебное место. Они быстро перебирали ногами, втаптывая палую листву в грязь. Он не спрашивал друга, куда тот его ведет. Зачем? Он ему полностью доверял, вверяя свою жизнь. Они пробежали между двумя высокими деревьями, настолько близко похожими, что можно было подумать, будто они кровные братья. Среди таких же братьев-деревьев в море желтой, красной и оранжевой листвы находился огромный замшелый камень.
Его друг взобрался на этот древний камень и протянул руки к затянутому тучами небу. Он закружился, весело смеясь. Звонкий, полный радости смех отдавался ему болезненными воспоминаниями.
 - Смотри, какое прекрасное таинственное место. – Он кружился, кружился и кружился, пока его смех не перешел в вопль, исполненный агонии.
Листва взметнулась вверх. Его друг упал. Руки и ноги выгнулись под невозможным углом. Кажется, его друг хотел что-то сказать, но рот его изверг только гной с кровью. Глаза друга метались из стороны в сторону, рот то открывался, то закрывался, искореженная левая рука рыла землю. Он хотел ему помочь, но когда прикоснулся к другу, ощутил мертвецкий холод и отшатнулся в ужасе. Его друг будто заулыбался от теплого прикосновения, и из его глаз полезли белые извивающиеся черви, пожирая янтарные солнца.
Больше не желая видеть страдания любимого друга, он закрыл глаза и, открыв их, вместо него обнаружил совсем другого человека. Грязный, много раз латаный плащ скрывал незнакомца, старый кафтан и грязные сапоги говорили о странствующем образе жизни. Капюшон до странности скрывал тенью лицо странника, оставляя видимыми лишь его уста. Незнакомец не улыбался.
 - Где мой друг? – с надеждой в голосе спросил мальчик.
 - Его давно забрали черви, - ответил странник. Мальчик хотел заплакать, однако его глаза остались сухими. – Не стоит грустить. Этот лес погубил не его одного.
 - Но недавно он был…
 - Он мертв, твой друг. Перестань понапрасну грустить, иначе ты воссоединишься с ним раньше своего срока.
 - Тогда что ты здесь делаешь? Оставь меня одного. Дай мне в тишине подумать о моем друге.
 - Я тут, дабы указать тебе выход из мертвого леса, а ты прогоняешь меня, - грустно молвил странник. И словно по велению его слов листва в лесу сгнила, голые деревья излучали страх, земля омертвела, тучи в небе стались черными и мрачными. Где-то каркала ворона. – Сейчас ты на перепутье между отчаянием и счастьем, между страхом и выбором. Я не могу сказать, какая дорога окажется верной, однако могу указать путь. – Он повел рукой по всему лесу. Видных троп не было, и нельзя было сказать, чем одна сторона леса отличается от другой. – Среди всех троп мертвого леса лишь одна не погубит тебя.
 Мальчик побелел от страха.
 - Какую же мне выбрать?
 - Ту, где мысли о твоем друге останутся в прошлом, ту, где ты сможешь обрести живого друга. Ту, где ты вновь ощутишь тепло.
Странник, с горестной улыбкой на устах, взял его руку в свои, и мальчик ощутил холод.

Ну, завтра у меня выпускной, прощание с друзьями и знакомыми навсегда, заточка рук под заполнение бланков...А сегодня я успел закончить арт руки до которого не доходили... полгода, может больше. Был слишком занят, мда. Вот, попытался стилизовать под фото тех времен.

Глава десятая: Блуждающий рыцарь

Перед его носом была миска черного эля, до того густого, что жевать впору, и поджаренный на сале хлеб. Эль оказался уж больно крепким, ударив, словно гигантской волной, в голову, а хлеб не таким уж черствым. Неплохо: голова в тумане, желудок в сытости, но на это ушла последняя монета.
Куда же он все потратил? Когда действие эликсира закончилось, на него обрушились изнурение и волчий голод, и один золотой бит перешел к хозяину дома в маленькой деревушке, которую он встретил только на пятый день, за целый котел сытного супа, две буханки хлеба и восемь мисок пива – скорее ослиной мочи - серебряная за комнату в ту ночь. В этой же деревушке был кузнец, не знающий рунную магию, и ему пришлось отдать десять серебряных бит за хорошую сталь, также еще два серебряника ушли за старые ножны и их подгонку. Меч выходит быстро, однако без наложения рун не настолько, да и, коли меч выбьют из зубов, поднять его будет трудно. Специальных захватов для сражений у него нет, кузнец и их тоже не умеет делать.
От того места, не считая одного глупо потраченного дня на обратную дорогу из-за чести, не дающей ему покоя, до земель лорда с эмблемой двух дерущихся между собой волков ушли десять дней и одна золотая и две серебряных монет. Две последних из золота и восемь серебряных ушли в цену за переход границы: западные грифоны записывают каждого, кто переходит их границу, и золото с серебром уладили отношения с командиром стражи.
Путешествие заняло двадцать пять дней - за это время он израсходовал все, кроме последних двух серебряников. Земли западных грифон чуть больше Эквестрийских, и он их ничуть не знает. Поскитавшись два дня, расспрашивая о местонахождении Черной Гавани, он пришел к заключению, что она находиться на северо-западе в заливе Черностоя, и путь к ней займет дней двадцать, если без происшествий. Преодолев без отдыха день пути, до него дошло, что он изнурен – тренировка королевских гвардейцев гораздо тяжелее, однако они восполняют силы за счет еды, а он не ел вдоволь с того дня, как неразумно потратил деньги на пищу, которой хватило бы и троим.
Сир Дельвин Маллорион спас его от смерти, рискуя не только своей жизнью, но и своим домом. “Честь - бессмертна. Верность до конца нашей чести”, - так гласит девиз его дома, насколько Аггриг помнит. Пожалуй, любой бы доверил свою жизнь этому дому, заглянув в летопись оного; Дельвин, как ни один его предок, решил спасти своего товарища, поставив на кон всю их безгрешную тысячелетнюю историю. Освободив ложно обвиненного Аггрига, он дал ему эликсир выносливости, наказал идти в Черную Гавань и, пред тем как тот повернул к ней, кинул ему увесистый кошель со словами: “У наемников денег мало, но они есть”. В Черной Гавани его должен ожидать знакомый сира Дельвина, который доставит его к какому-то рабу пряностей, который даст ему должность капитана стражи. Через неопределенное время туда прибудет и сам спаситель.
Да, сир Дельвин спас его, пообещав встречу с сестрой. Необходимо дожить до этого момента, весьма сомнительного момента – сестра Аггрига умерла по его халатности, он видел ее изуродованное тело. Ложь: она сбежала от своего губителя, скрылась, начала новую жизнь, а то, что не давала о себе знать, было защитой, дабы ее мучитель и его друзья не сумели ее найти. Сир Дельвин, узнавший, что сестра Аггрига якобы мертва, усомнился и сыскал ее.
Спасибо на том. Хотя сир Дельвин помогает ему не просто так: за освобождение он потребовал поцелуй, а что потребует, когда вернет ему сестру, одним лишь богам ведомо. Что же у него за увлечения такие? Связь между жеребцами – непристойна, мерзка, неестественна, запрещена в глазах общества. В их гвардии она распространена из-за обетов, запрещающих даже половые контакты; в борделе не замеченным остаться нельзя, гвардейцев редко посылают на задания вне городских стен, а вот в королевской казарме, где одним лишь гвардейцам разрешено находиться, можно удовлетворить свои потребности. Поцелуя не было: увидев гримасу бывшего заложника, спаситель усмехнулся, сказав: “Ладно, можете идти, сир. Потом меня как-нибудь отблагодарите”.
Спаситель, насколько замечал Аггриг, другими жеребцами не интересовался, его завлекал только сам Аггриг. По крайней мере он не видел и не слышал ничего подобного. Аггриг надеется, что его спаситель одумается и перестанет добиваться его, вообще добиваться жеребцов, осознав всю прелесть кобылок.
“Где бы раздобыть денег”, - задался мыслю Аггриг, заметив, как увлеченно заняты едой посетители таверны.
Трое грифонов, одетые в грубые шерстяные рубахи, ели горячую похлебку; с желтой шерсткой пегас жевал мягкий корень дерева, пропитанный бульоном – одно из самых любимых лакомств грифонов; старый сморщенный грифон с энтузиазмом глотал хлеб, макая его в суп. Местная куртизанка – почетная здесь профессия, и называть их шлюхами здесь также не принято – жадно оплела своим языком язык молодого крепкого молодца, будто пытаясь его проглотить. Хозяин таверны пересчитывал заработанные за сегодняшний день монеты, изредка поглядывая на посетителей. 
Подойдя к хозяину, с толстым клювом и близко сидящими глазками, он его окликнул.
- Нужна ли где услуга меча? 
- Мне вот точно нет – у нас стражники патрулируют дороги, почти в каждой деревушке, - гордясь своим королевством, произнес он. В Эквестрии патрули есть только в самых нужных местах. – Город наш не большой, а стражников на каждую улицу по два. – Хозяин таверны, досчитав монеты, скинул их в холстинный мешочек. – Можешь поработать у меня, обслуживать посетителей. Выделю тебе комнату в подвале, крыс там нет. За каждую неделю по серебрянику. – В этом городе низкий эквестрийский знают многие, пони здесь частые гости.
- Нет, - отрезал Аггриг. – У меня нет на это времени. Самое большое два дня.
- За два дня тебе никто не станет платить. – Хозяин таверны вдруг переменился в морде. – Вспомнил. За стенами города, в одной миле к западу от северных ворот, находиться “Белая и Черная Утехи”. Да, это бордель, - подтвердил он, заметив хмурый взгляд блуждающего рыцаря. – Там полно посетителей самых разных мастей – беглецов, странников, наемников, убийц и ищущих различные услуги посетителей. Сходи туда, там наверняка найдется для тебя работенка.
Хозяин таверны расплылся в улыбке. Как только Аггриг отвернулся от него, тот его окликнул.
- Эй. Постой. Ты разве не хочешь вознаградить мою щедрость?
- Мои последние деньги и так перешли к тебе, - со мной остался лишь мой меч. И за что же платить, ты мне ничем не помог – о том борделе я мог узнать и от другого.
Не желая больше терять времени, Аггриг покинул алчного хозяина таверны и направился к названному им борделю.
Наземный город грифонов в первый раз произвел на него впечатление. Он разительно отличался от всех городов Эквестрии, виденных и слышанных им. Заместо зданий с низким фундаментом, скорее даже без него, большинство стояло на высоком прочном фундаменте, с крыльцом в четыре ступеньки, и они были в три-четыре этажа; поскольку не все рождались в высотных городах и немногие могли себе позволить жить в них, были построены наземные, с высокими строениями, у которых первый этаж считался или трактирной комнатой, или подвалом.
Сам город хоть и не сравниться с тем же Кантерлотом в размерах, торговой сфере, искусности построенных зданий, величественности, богатстве и защищенности, но он не настолько уж ему уступает. Город защищен пятидесяти футовой стеной из огромных каменных блоков, с двумя круглыми башнями, на которых стоят катапульты, у главных, западных и южных ворот и остальными, поменьше, каждые сто двадцать ярдов; город стоит на открытом месте - нападающему предстоит прорываться под градом стрел лучников и скорпионов и смертоносными камнями катапульт, а когда доберется до него, на него будет литься кипящее масло, пока таран не сумеет пробить толстенные ворота. Если допустить возможность, что противник все-таки сумеет пробиться в город, то его там ожидает постоянная стража в тысячу обученных своему делу грифонов, готовых отдать жизнь за почитаемого короля, и, к этому, есть еще и форт с сигнальной башней на искусственном холме - на ней ожидает приказа группа гонцов, заточенных лишь для того, чтобы предупредить об опасности. За кратчайшие сроки, если и не для помощи, то для подготовки к встрече с противником, будет готова весьма неплохая армия.
В остальном он тоже хорош. Здесь есть с десяток гостиниц, около шестидесяти таверн и трактиров, крупный рынок в центре, предлагающий по большей части всякие безделушки, не без малого сотня борделек; здесь есть и оружейник, нагло завышающий цены гостям города, зато с такой могущей кузней, что та выполнит сразу и сотню заказов, он же является и золотым дел мастером, есть и высохшая, с язвами на теле старуха, предсказывающая судьбу, есть компания странствующих скоморохов – что только за живот держаться, есть крохотный театр кукольников, есть дубильщики и есть то, и то, и то. Да, у города определенно есть чем завлечь.
Однако Аггрига впечатлило не только это: здесь действительно много стражи. Вот он идет по гладкой ровной дороге – еще одно достоинство города – проходит мимо трех патрульных, сворачивает к оружейной “Заботливый Дядюшка”, около которой стоит пара стражников, проходит к рыночной площади, заключающей четверых бдящих клинков, налево – двое, прямо – двое, опять налево – двое… пока он шел к северным воротам, ему встретилось гораздо больше сорока патрульных. Этот народ ставит безопасность превыше всего. Интересно, сколько их глубоко почитаемый ими король тратит на все про все?
Принцесса Селестия, к примеру, обеспечила безопасность своего народа вылавливающими разбойников отрядами, и у поселений нет той надобности в патрулях, как у западного королевства грифонов. Их королю как раз таки не помешало бы поучиться у принцессы Селестии – много денег сэкономил бы он. Хотя это имеет и свой плюс, - заметил Аггриг, - народ чтит своего короля превыше богов. Если суметь вооружить его, то такая армия, отдавшая сердце своему королю, сумеет покорить весь Запад.
Если бы да кабы: на такое войско ни у одного государства золота нет.
- Следующий, - крикнул караульный, пропуская молодую девушку. Город закрывался с наступлением темноты, и у северных ворот собралась небольшая очередь.
Аггриг присоединился к ней, заняв за телегой – здоровой, небрежно, но прочно сколоченной - нагруженной бочками. До него почти дошли, но тут одному стражнику груз телеги показался подозрительным. Как оказалось не зря: в одних бочках нашли душистые масла, в других – благовония, пробуждающие мужскую плоть.
- Откуда у тебя афродизиаки и такое дорогое масло?
- В Эквестрии приобрел, - не задумываясь, ответил плотный, неприятной внешности пони, на вид справно одетый. – Было дешево.
- Куда везешь? 
- А как ты думаешь?
- Не смей дерзить, - не принял шутки стражник. – Спрашиваю еще раз: куда везешь?
- Так в бордель “Белую и Черную Утехи”, больше некуда. Там такое ценится.
- А разрешение на продажу есть?
- Да, - показал тот пожелтелый пергамент.
Стражник кивнул и крикнул “Следующий”. Его не стали задерживать, и он покинул полюбившийся ему город.
Ночь была светлой и прохладной, дорога вела к высотным городам, однако блуждающий рыцарь повернул на запад, к борделю. Сейчас теплая осень, но вскоре должно похолодать, и грязная рубаха на нем уже не сможет его согреть. И тут тоже нужна звонкая монета. Она всегда нужна, куда бы ты ни пошел везде за все требуют монету. Он забыл, какого это без денег: после победы на турнире, помазания в рыцари и поступления на службу к принцессе Селестии ему давали столько, что и лень было считать. После пяти лет службы принцесса Селестия предложила ему уютное поместье (он не мог покинуть дом, так напоминающий ему о погибшей сестре, Лианне), он отказался и за это ему выплатили золотом. Денег было через край, по крайней для него, что он порой помогал нуждающимся.
Теперь вновь пришлось вспомнить бедную жизнь, когда жидкая овсянка считалась лакомством, на праздники подавался жареный овес с сухарями, а вся твоя одежда была лохмотьями, и тебе приходилось таскать непосильный груз на спине или ходить под плугом, дабы заработать медяк. Ныне дела обстоят даже хуже: денег нет, а тебе необходимо идти в Черную Гавань, до которой два десятка дней пешком.
Без еды и питья долго не протянешь, заработок же требует времени, однако задерживаться не стоит - неизвестно, сколько его будет ждать друг сира Дельвина. Быть может, он уже его не ждет: месяц-то уж точно прошел. Впереди еще один месяц путешествия, такой же, только без средств.
Вот впереди него идет тот толстяк, таща за собой телегу, груженную возможным золотом. Одет он богато, имеет при себе товар, вероятно у него и кошель полный золота найдется, притом толст – легкая и добрая добыча для разбойников. Хотя… этот толстяк двигается легко, уверено. “Он не так прост, как кажется”, - сказал бы его наставник, Каль Рега. Он учил Аггрига не только искусству меча, но и оценке противника. Никак этот толстяк сам наваляет разбойникам, дай ему меч.
Попытаться ограбить его Аггригу честь не позволит, вот поступить ему на службу самое оно.
- И как же ты без охраны? – спросил его Аггриг, поравнявшись с ним.
- Как? С оглядкой, - шуткой на его вопрос ответил он.
Сейчас он был близко, и Аггриг к нему пригляделся. Морда стареющая, но приятная, сидящая на широкой, короткой шее, с большим пузом, редеющей гривой и почти что лысым хвостом. Все эти телеса заключены в мягком на вид дублете, передние ноги в желтых штанинах, задние – в бурых, между ноздрями вставлен крупный янтарь, на копытах медные накопытники.
- А если грабители?
- Что, прям рядом с городом, - захохотал он в ответ. – Как вижу: нападают они на меня, а к ним летит отряд стражи. Думаешь, они далеко сумеют убежать от натренированных солдат?
Аггриг о таком как-то не подумал.
- У того борделя тоже охрана есть? Разве там не могут…
- Могут, - посерьезнел толстяк. – Только не станут. Никто не станет в здравом уме злить госпожу Брианну.
“А это еще кто?” – подумал Аггриг, но спрашивать не стал.
- А ты, понимаю, к ней собрался.
- А к кому еще? Она заведует борделем. – Толстяк остановился, прищурился на него и спросил: - Ты чего-то от меня хочешь, по глазам вижу. Наемник, что ль? Ко мне наняться надумал?
- Да, - честно, решив побыстрее закончить, ответил Аггриг. – Мне нужны деньги, тебе – защита.
Если толстяк ему не откажет и им обоим по пути, то ему несказанно повезло.
- С чего ты взял, что мне нужна охрана? – подозрительно вопросил он, и тут же воскликнул “А!”, будто вспомнил что-то важное. - Давай на сей счет поговорим в более уютном месте. Скоро глубокая ночь, дел же у меня, как мух у навоза.
Аггриг кивнул, и они двинулись вместе.
Пока они шли до “Белой и Черной Утехи”, Костлидрэй Хэйриййят, как именовал он себя, только и делал что говорил. В основном он рассказывал забавные истории, приключившиеся с ним: о том, как такой же наемник предложил ему защиту, а на следующий день попытался ограбить, за что получил быстрый удар кинжалом в горло (самая первая история), как два лорда бились трое суток, а он им обоим продавал припасы и съестное, откуда взялась у него эта телега и почему его зовут Костлидрэй. Однако ни слова о том, откуда он и чем промышляет.
Так-то и так видать чем – торгует, притом ни какими-нибудь безделушками, а очень ценным товаром. В том же Картерлоте за один горшочек такого масла можно выручить не меньше золотого бита, здесь, походу, Костлидрэй Хэриййят собирается втюхать вдвое, втрое дороже. И вот напрашивается вопрос: откуда у него все это? Понятно, что не добрым путем он добыл, и Аггриг, не подумав, задал ему сей вопрос, на что получил: “Ты же слышал. Зачем спрашиваешь?” И еще вопросы, на которые ему пришлось солгать. Пусть в его рыцарских обетах ничего не говорилось о лжи, ему все равно было не просто.
- В Кантерлоте я родился, в квартале Черных Дождей. Честным путем не проживешь, вот и решил к кому-либо податься.
- Нешто в Эквестрии не к кому?
- Не к кому. - Это была правда: наемников там не привечают, и мало, кто согласиться испортить себе репутацию, кого-то наняв. – Здесь наемники пользуются спросом.
- Верно, - подтвердил Костлидрэй. – В большинстве случаев лишь в качестве сопровождения, в городах они не действуют – опасаются правосудия.
Осведомившись, как звать наемника, Костлидрэй Хэйриййят продолжил свое.
Когда они добрались до “Белой и Черной Утехи”, наступила глубокая ночь. Это было крупное, выложенное белыми и черными кирпичами, в три и выстроенные в башню пять этажей здание, с большими прямоугольными окнами и гладкой крышей. Бордель располагался у леса, в который вела проложенная ногами дорога, рядом с ним было три приземистых бревенчатых здания – два небольших, одно в три раза больше двух других, у самого борделя стоял знак: “Белая и Черная Утехи. Прямо – Высокий Пик, Юг – Город Гостей, Запад – Тысячный лес, Восток – королевство Эквестрия”.
В окнах горел свет, шумливые речи посетителей обещали тепло и кров.
- Нам сюда, - позвал его толстяк, открыв высокие резные двери, ведущие в залу трехэтажной части здания. Телегу он оставил в большом приземистом здании, в котором обнаружилась стража.
Первый этаж черной части представлял из себя обширный чертог. Двенадцать рядов по три стола, пять шестых из которых заняты посетителями, обслуживаемые стройными девушками в домотканых черных одежках; у входа и стен находились молчаливые черные стражи, с мечами на боку. У прохода на второй этаж был установлен разборный стол, развалившись вокруг него, видно по виду, пятеро наемников набирали добровольцев в свой отряд. В конце, за стойкой, управлялась дородная барышня – в тех же черных одежках. На левой от входа стене толстая, но расписная белыми красками дверь соединяла башню с гостиницей.
- Займи столик, - сказал Костлидрэй Хэйриййят. - Улажу дела – посмотрим, нужен ли мне будет наемник.
Толстяк поднялся по ступенькам наверх. Заняв столик поближе к лестнице, блуждающий рыцарь погрузился в мысли.
“Что, если я ему и буду нужен, он соберется в другой путь? Тогда я зря жду его. И в таком разе лучше мне обратиться к тем наемникам или сыскать кого еще... хотя сначала стоит убедиться, потом уж и обращаться к другим”. К нему подошла девушка, совсем молодая, и учтиво спросила:
- Нужно ли путнику эля, похлебки, хлеба или нежный корень молодого деревца?
- Нет. Скажи лучше, что это за место?
Его вопрос поверг юную девушку в ступор. Она стояла, разинув рот, пока Аггриг ее не переспросил.
- Прошу прощения у странника, - оправдывалась она. – Впервые встречаю здесь того, кто не знает о “Белой и Черной Утехи”.
Договорив, девушка тут же села рядом с ним.
- Я расскажу, только смотрительнице, что за стойкой, не говорите, что я прохлаждалась. – Не успев получить согласия, она вдохнула и с улыбкой продолжила: - “Белая и Черная утехи” знаменитый бордель на землях нашего добродушного короля. Утехам уже вот двести лет, был основан он еще во время правления Эдвина Смелого. Былой король, известный своим влечением к смертельной охоте, далеко не сразу дал разрешение на постройку, а когда дал, один год ушел теперь на разрешение местного лорда. Потом было строительство, наем служителей – к слову, заключение договора дело не легкое - и поиск достойной охраны. Мой дом предоставляет необычные услуги: черная сторона – место, где можно выпить, поесть, отдохнуть, обсудить дела, найти себе девушку на ночь. – Она легонька толкнула Аггрига в бок, издав тихий смешок. – Также сюда не редко заходят лорды, наемники, убийцы, барды, воры и другие занимательные личности. – Девушка бегло осмотрелась по сторонам. – Белая - место обетования самых красивых и самых умелых девушек, готовые выполнить любое приказание; есть и миловидные, хрупкие мальчики. Там же место, где шаманы погрузят добровольца в сущность единения.
- Хорошо. А что скажешь о Брианне? - Аггриг почувствовал на себе взгляд тех наемников, пристальный взгляд, однако иметь дело с ними не желал, по крайней мере сейчас.
- Госпожа Брианна, - поправила девушка, снова осмотревшись по сторонам. – Она хозяйка и наша мать. Госпожа Брианна приняла меня, заботься обо мне и защищает. – Она похлопала ресницами. – Здесь запрещается грубить моим сестрам, хотя трогать можно, но изнасилование карается смертью. И даже наш король не станет его оспаривать. - Девушка снова его легонько толкнула. – Вам, спутник, я могу скрасить ночь бесплатно. Вы мне понравились, не часто встретишь столь внушительных жеребцов.
Внушительным его можно было назвать разве что до того, как он угодил в темницу. Она отняла его прежнюю силу: мышцы исхудали и потеряли былой вид, выносливость разве что почти не изменилась, серебряная грива с примесью стали стала больше похожа на грязно-серую, одежда также не блещет. Однако даже в таком состоянии Аггриг могуч и чудовищно силен.
- Мне нельзя иметь девушку, - неожиданно резко произнес он, хотя намеревался смягчить свои слова.
- Что так? Неужто ваш клинок затуплен, и вы не можете меня приласкать? – Девушка попробовала его лизнуть – у грифонов язык длинный, и такая у них манера знак своей любви, Аггриг увернулся от ловкого, манящего язычка. - Поняла. Вам интересны мальчики. – Она игриво рассмеялась. – Не стесняйтесь, мы не осуждаем чьи-то вкусы.
“Мне не положено. Я – капитан королевской гвардии принцессы Селестии Эквестрийской, первой этого имени, принцессы всех земнопони, пегасов и единорогов, Союза Трех. И никогда не посрамлю эту честь!” – чуть было не громыхнул он, но тут к ним подошел один из наемников, вручил игривой девочке несколько медяков, и она, кротко кивнув, оставила их.
- Вижу тут прям отменного бойца, - задористо произнес наемник. Старый, с впалыми щеками грифон, одетый в стеганку, с коротким мечом – без ножен, он был туго привязан веревкой. – Нам как раз не хватает хороших бойцов, ты, посмотрю, выглядишь грозно. – Наемник раскрыл свой толстый расплющенный клюв – по виду, улыбка с усмешкой. - Давай к нам. В нашем отряде не меньше полутора тысячи бойцов. Каждый из нас стоит не меньше двух каких-нибудь рыцарей. – Он дернул головой в сторону ихнего стола. – К слову сказать, звать меня Дейком.
- И куда вы все наладились, Дейк? - заинтересованно спросил он. Отказываться нельзя, вдруг Костлидрэю он не пригодиться.
- Времена нынче не ладные. Лорд сорится с лордом, у принцессы Селестии, по слухам, не ладится с соседями, да и в ее землях не все гладко.
Его принцессе, его любимой нужна помощь?! Она предала любовь… нет, его принцесса просто не так все поняла. Будь хоть одно слова против той орясины, Даоариаса, принцесса Селестия помиловала бы преданного ей капитана. Все должно было пойти по иному: Аггриг намеревался защитить свою принцессу от неверного решения, убив чудовище, после она простила бы его и… поблагодарила, наградив поцелуем.
- И что же, нападете на мелкого лорда в услужение большому?
- Дело у нас куда крупнее, - гордо промолвил Дейк. – Нас мало, тем не менее мы все отменные бойцы. Других наш капитан и не одобрит. – Он вытянулся вперед. – Мы собираемся на запад, к племенам диких собак – попробуем с ними кое-что уладить. Путь долгий, а задание то еще – эти собаки все поголовно одурманены войной, насилием, грабежом, кровью, в точности как мы. Но одно отличие есть: безумие они редко, когда сдерживают.
“Ага. Они рехнулись, - невольно подумал Аггриг, - но что за задание?”
- Каким же способом вы намерены подмазать их под себя? Они едва сдерживают самих себя, чтоб не поубивать друг дружку; и тут заявляетесь вы – в доспехах, с оружием, с горящими глазами. Думаете, они примут чужих как своих?
Сам он их в глаза не видел, зато его наставник, слухи, да рассказы других создали некое представление о них. Дикие псы раздроблены на множество кочующих племен, преимущественно на Западе, правда, большую часть времени они на стоянках; язык их груб, нравы жестоки, в обиходе много чудовищных обычаев, и виной тому безграничная агрессия. Сейчас они усмирены, воюя между собой, и не совершают набеги. Те набеги, о которых бояться вспоминать Западные королевства.
- Знаем. У капитана есть идея, как это совершить. А что за дело – не скажу – это знают только капитан и заказчик. 
Девушка вскоре вернулась и поставила на стол две миски густого, пенного эля. Наемник зараз выхлебал одну, пред этим шлепнув девке по заднице, и на него снизошла удовлетворительная улыбка. Шлепок Дейка ее не заботил, Аггриг – да. Подойдя к нему, она шепнула ему на ухо: “Передумаете. Подойдете к смотрительнице и спросите Малютку Лию”. Следом она быстро лизнула его в щеку, и была такова.
- Вижу, девка на тебя глаз положила. Хорошая: молодая и распрекрасная какая - доставит удовольствие любому мужчине. – Дейк выхлебал вторую миску крепкого эля. – Ну, так как: вступишь в наши ряды?
“Отказывать нельзя”, - напомнил себе Аггриг.
- До завтра с моим ответом потерпите?
Наемник кивнул:
- Подождем. Мы и так собирались завтра уходить, а тут вон какой здоровяк, теперь с радостью. Ответишь до середины дня, - добавил он и ушел вверх по лестнице. Его собратья, все это время поглядывавшие за ними, остались, ища свежее мясо для диких псов.
Прошло немало времени, а толстяка все нет. Ту девушку он больше не видел, прежних, кого к себе в комнату не забрали, сменили новые. Скоро зал совсем опустел, занято каких-то четыре стола, и толстяк все еще не пришел. Отчаявшись, Аггриг вышел наружу, подышал прохладным воздухом и вернулся в тепло.
И все-таки Костлидрэй Хэйриййят явился – подвыпивший, веселый. Аггриг хотел съездить ему в морду – столь долго его не было, - однако здравомыслие ему помешало.
- Понравилось? - рыгнул толстяк, сев за стол. – Мне-то очень.
- Служба моя? – напрямик бросил он.
Толстяк выудил из своей сумочки, заметно потяжелевшей, серебряную монету.
- На, - предложил он. – Заночуешь тут. Костлидрэй - добрая душа. – Толстяк позвал служанку, еще моложе Малютки Лии, велел налить самого крепкого эля, и он ни слова не сказал, пока не управился с пойлом. – Я все уладил: продал весь товар за две золотых и пять серебряников за горшочек масла или благовонной свечи. Теперь я отправлюсь на Запад, за его границу. Там много чего редкого. И, конечно же, мне необходима охрана. Плачу золотой монетой за неделю. – Отрыгнув так громко, что в Эквестрии было слышно, он заключил: - Согласен?
Примкнуть к насмешливому торговцу, Костлидрэю Хэйриййяту, значит пойти извилистым путем, верно через лес, пройти сотни лиг и расстаться на середине пути, - зато он заработает неплохие деньги за охрану, не придется давиться черствым хлебом и запивать его водой, порой проводить ночи в дорожных гостиницах и греться у тамошних очагов, и блох он соберет меньше, однако в пути им часто придется отбиваться от ищущих легкой добычи – не против шести-десяти оборванцев, частенько от группы в несколько десятков - погибнуть на дороге легче легкого. Коли же податься к наемникам, ему не стоит ожидать даже в половину той платы жалования и желудку придется довольствоваться общей похлебкой, зато по пути они пройдут мимо Черной Гавани и в пути на них только дурак посмеет напасть, правда, уйти из отряда будет нелегче, чем дойти до той же Черной Гавани голодом.
И к кому же податься бедному странствующему рыцарю: к торговцу, чей груз необходимо защищать от постоянных атак разбойников ему и тем, кого он еще сумеет нанять?; или к отряду наемников, чей контракт можно расторгнуть либо истечением, либо смертью?