сидит спиной

Но настоянию "одного товарища" выкладываю в общую ленту часть отснятого материала с первого дня Броникона 2015, а также коротко делюсь с вами своими впечатлениями. В случае возникновения, во время прочтения или впоследствии, любых неожиданных осложнений с вашим драгоценным здоровьем, как духовным, так и физическим – за хилом, ресом, живительными пиздюлями или, чем чёрт не шутит, со словами благодарности обращайтесь к Павлику Иванову, как главной и единственной причине возникновения этого поста.

Планируя поход на броникон, лучше всего заранее озадачится приобретением билета, так как нерасторопных товарищей ожидает нехилая очередь перед входом. Хотя, отстоять её придётся даже если у вас на руках есть распечатанный электронный билет. Впро-очем, если броняша вёл себя достаточно хорошо в течение последнего года, Селестия может послать ему в помощь волшебного "пасхального кролика", могущего (причём со скидкой) настолько сократить время прохождения всех столь не дружбомагичных бюрократических процедур, что броняша попадает в святая святых, минуя выше обозначенную очередь уже с браслетом и бейджем, лишь чуть сбавив шаг перед входной дверью, чтобы ненароком не удариться об неё носом. Итак, как бы то ни было, мы внутри.

После прохождения рамки металлоискателя под пристальным взглядом доброго на вид мужичка с глазами хладнокровного убийцы, посетитель на брониконе предоставлен сам себе. Разумнее всего будет сдать верхнюю одежду в гардероб и, вооружившись картой павильона №55 со специального стенда, начать свой крестовый поход во имя маффинов, лулзов и дружбы. На мой взгляд, лучше всего приходить не к открытию и не под вечер, а в обеденное время, где-то в 13-14часов – не придётся отстаивать в изнуряющей очереди, уже подтягивается достаточное число косплееров, да и сами люди ещё свежи в восприятии и искренне делятся своими эмоциями.

Условно весь броникон, как, впрочем, и весь фэндом, можно разделить на два контура: внешний и внутренний. Внешний контур броникона представляет собой всю совокупность торговых ларьков, продающих всевозможный стафф и оказывающих определённый набор услуг, стендов игровых приставок и даже центральной сцены. Многие считают броникон одной большой ярмаркой, и они отчасти правы. Но только отчасти. Безусловно, без этого существование броникона, как мероприятия, невозможно в принципе, по чисто экономическим причинам. Но будь он всего лишь ярмаркой, всё это было не более чем красивой обёрткой, фантиком, под которым бы скрывалась лишь пустота желания наживы от продажи товаров франшизы. Даже у любящего свой фэндом человека, одиночкой приехавшего в столицу на броникон из городка, где он единственный брони, и увидевшего вместо представлявшейся ему в голове надвигающейся феерии дружбомагии лишь показушный лоск "внешнего контура"… наступит отторжение и неприятие происходящего. Один, в чужом городе, на каком-то непонятном базаре, где вместо сельдерея продают значки и плюшки, а вместо "гостей из стран СНГ" ходят люди в подчас нелепых костюмах и стоят стенды с товаром, пересекающимся с франшизой только лишь какой-нибудь ма-а-аленькой нашлёпочкой, кою и разглядеть-то можно только имея на то не малое желание…

Честно говоря, за этими чувствами я и ехал. Хотелось подвести черту и поставить точку в, казалось бы, затянувшихся отношениях с нашим фэндомом. После первых сорока минут блуждания по павильону, я уже сложил своё негативное мнение о происходящем вокруг меня, отщёлкал несколько фотографий и пошёл в так называемую зону отдыха, чтобы, как говорится, дожать до конца. К слову сказать, зайдя в дверь на первом этаже с надписью что-то типа "рекреационной зоны" слева располагаются уборные WC и, чуть далее, перед лестницей на верхние этажи есть достаточно длинный коридор, безо всяких указателей. К своему стыду, я лишь уйдя с броникона по карте обнаружил, что там люди не до ветра ходят, а вполне себе мастер-классы устраивают. Так что, всё происходящее там я благополучно прослоупочил и ничего поведать не могу. Ну ладно… вернёмся к нашим баранам. Поднявшись на второй этаж, тут-то и начался "внутренний", истинный контур – я словно оказался в другом мире: никакой суеты, никто ничего никому не пытается впарить – в обстановке антикафе куча народа, разбившись по группкам, весело проводит время. Кто-то залипает в экран ноутбука, кто-то участвует в турнире по шахматам и безжалостно уничтожает стройные ряды противника на чёрно-белом 64-х клеточном поле, кто-то в уголке на стульях и удобных диванчиках смотрит старые сезоны MLP. Причём смотрят в оригинальной озвучке с субтитрами, что сильно порадовало – так как перед уходом на верхние этажи я слышал в какой-то проводимой аниматорами игре ответы участников в ракосельском духе, типа "искорки" и прочей ереси. Самые отчаянные пытались штурмовать стойку с припасами, стараясь уломать местного шеф-повара "дискорда", аля безумного шляпника, сделать хоть один нормальный бутерброд с колбасой. В ответ на это он, спокойно и не торопливо выдавал поистине кулинарные шедевры, каждый раз с новой рецептурой: помню, какой-то девчонке он сваял бутерброд из здорового куска шоколадки, колбасы и помидорки черри, смачно полив всё это дело сгущённым молоком. Пытался вдогон ещё перцем посыпать. Девчонка, кстати, не растерялась и разом задвинула себе в рот всю эту гору, размером с мой кулак, чем заслужила одобрительные гримасы окружающих мужиков в стиле мема "not bad".

Свалив через некоторое время из этой расслабленной обстановки, уже с приподнятым настроением я поднялся на третий этаж, где, к своему удивлению (я не читал расписание и не планировал своё время) попал на какую-то лекцию. Как выяснилось впоследствии, лекция касалась темы написания фанфиков и фанфиков в целом. Её проводили в достаточно вольном формате – короткие выступления участников, затем аудитория задавала уточняющие вопросы и даже несколько меняла тему обсуждения. По сути зрители слушали беседу 5 участников (насколько я понял, широко известных в определённых кругах людей, из которых, правда, я слышал лишь про OldBoy-я, да и только то, что он есть) и могли принять непосредственное участие в беседе. Причём было очевидно стремление этой "великолепной четвёрки" и OldBoy-я максимально вовлечь зрителей в обсуждение. Они вели и строили беседу меж собой так, как если бы старые знакомые нарочно перетирали бы между собой избитые темы, чтобы новички в компании побыстрее освоились и лучше притёрлись. Беседа была занятная, содержательная и интересная, велась весьма неглупыми людьми чистым, литературным языком, причём без запинок и мямлинья – чувствовалась привычность полемики для самих ведущих и класс их ораторского мастерства.

Лекция длилась дольше положенного по времени и в изрядной степени утолила мой интеллектуальный голод, отодвинув уже накопленный негатив на второй план – спустившись вниз, во "внешний" контур я начал смотреть на вещи под несколько другим углом: воспринимать "внешку" лишь как Часть,забавную и прибыльную обёртку, а не Целое проявление фэндома. Прежде чем начнёте закидывать меня какашками – речь идёт не Знании, а именно о эмоциональном восприятии. Я довольно сумбурно пытаюсь донести мысль о том, что на брониконе очень слабо проработан вопрос эмоционального вовлечения одиночек, а это частый случай, ведь многие едут из других городов, где нет централизованных брони сообществ, либо других брони нет вообще. Я специально не говорю о компаниях: хорошей компании везде будет весело: будь то в павильоне, на чьей-либо кухне или хоть плескаясь в луже на улице – было бы настроение дурачиться. Да, этот брони, скорее всего, уедет к себе домой в свои родные Бельдяжки, обвесив лямки рюкзака значками, а сам рюкзак набив до отказа плюшками или книгами. Но вот правильное восприятие… не первоначального вау-эффекта от первого просмотра, а именно духа фэндома и броникона в частности он с собой не увезёт, только если первоначально не ставил себе перед поездкой такую задачу.

Ладненько, перед лавиной фотографий, хотелось бы написать ещё кое-что, по сути, главное, что я увёз с броникона. Это,наконец-то, чётко оформившееся осознание того, каким адовым га-а-авнищем я занимался всё время пребывания на понякторе, постя в ленту красивые mlp картинки во имя плюсиков и чесания собственного ЧСВ. Нет, не то что бы просидев час на жопе в конференц зале броникона я познал дзен из уст тех брони и обрёл свет истинной веры, просто, когда группа незнакомых, но комплементарных по духу тебе людей озвучивает вслух то, что подспудно сидело у тебя в голове – это заставляет задуматься.

Пара тройка осмысленных комментариев под каждым пятым постом, глупый срачик под каждым двадцатым – довольствоваться этой хренью на протяжение полутора лет, вместо того чтобы искать живого общения, которое однозначно обогатит тебя как личность в разы сильнее, чем самостоятельное корпение над мелочными вопросами типа создания примитивных флешек, гифок и минимальных навыков редактирования смищных картинок для бугагашечных тредов… ё-моё.

Хочется заочно сказать слова благодарности в адрес ОлдБоя и Co, пусть даже эти слова станут комом в горле, разбившись немым криком о стены нашего лепрозория имени святого Пони Джоя: "Большое человеческое Вам спасибо, за то, что вы есть. Пусть Вам на этом свете вольготно живётся и на том не икается. В общем, чтобы мухи не кусали и эцилоп по ночам не бил. Никогда".

По-хорошему, следовало бы расписать всё это гораздо яснее и подробнее, но после нудной дороги и насыщенного дня, у меня ночью не остаётся особых сил и желания цедить из себя что-то сверх меры, тем более, что подобное, даже в таком сжатом виде вряд ли будет здесь кем-то востребовано.

Ну, и, собственно, обещанная хреновая подборка хреновых картинок.

При входе в здание, после металлодетектора стоит кпп, охраняемый такими вот тамплиерами. Брони вариант "soft" охраны. Помимо них мероприятие охраняют штатные охранники павильона и наряд милиции. Все тамплиеры обладают шестым чувством, позволяющим безошибочно отворачиваться от нацеленных в них объективов камер, так что это редкий кадр, позволяющий всем нам насладиться выхваченным моментом из жизни тамплиера в естественной среде обитания.

"Анон и паладин на страже общественного порядка". Анон, кстати, молодец – за всё время ни разу пакет с головы не снимал на людях.

Удобной площадкой для обзора ожидаемо оказывается второй ярус основного помещения павильона.

Оттуда очень удобно выслеживать косплееров для их последующей безжалостной съёмки.

На стендах стафа не меряно, причём на любой вкус и кошелёк – от массовой говнопродукции хасбро до штучных изделий ручной работы.

В центре зала располагался стенд сталлионградцев: военная форма вкупе с советской символикой быстро создала глубокий вакуум в центре зала – большинство посетителей и даже косплееров предпочитало ходить по краям павильона.

Ожидаемо нашлось место для неплохого юмора.

На автомате со сладкой ватой.

Сцена с исполнителями.

Собственно, конференц зал с достопочтенными лекторами. Товарищ Ленин по центру – OldBoy. Т.к. зрение у меня хреновое, и ники мне было не видно, я их называл для себя, слева направо: мистер клетчатый, месье полосатый, сеньор красный и герр чёрный. Роли запомнились так: OldBoy задавал тон и размерность, направляя беседу, мистер клетчатый в основном шутили занимался самопиаром, месье полосатый дополнял беседу комментариями и шутил, сеньор красный в основном-то и вёл беседу с залом, герр чёрный обеспечивал повсеместную поддержку остальным при работе с аудиторией. Из минусов могу вспомнить только разве что тихую речь задающих вопросы людей и квохтающую компанию феечек.

Забыл упомянуть в начале – в помещении павильона жарко. Если в основном зале ещё терпимо, то в антикафе настоящая духоморка, а вот конференц зал порадует гостей приятной прохладой.

P.S. При вставке в редактор джоя текста прямиком из MS Word, после публикации с текстом начинает твориться разная гадость. Прошу простить за возможные грамматические ошибки, что увижу - исправлю.

Глава пятнадцатая: Наемник

“Осталось лиг десять, и я наконец-то смогу покинуть Костлидрэя”, - мог бы сказать Аггриг. Но вид остова сгоревшей гостиницы жестоко портил его планы. Трупов не было, зато кровь была повсюду.
- Что здесь могло случиться? – обратившись к Костлидрэю, спросил Аггриг.
- Эти земли под защитой лорда Клайда – старого, богобоязненного грифона, - нахмурившись, ответил он. – Не думаю, что это он сжег гостиницу. И о войне не слышно. Разбойники… или волки.
- А трупы где? - осматривая гостиницу, недоумевал Девон. – Тут только горелые деревяшки. Еще кровь.
- Ее слишком много, и нет даже обглоданной косточки – если говорить о волках. Очень голодных и очень свирепых волках. Да и где это видано, чтоб волки огнем дышали, - добавил Дольф.
- Что за разбойники такие? Они могут убить и ограбить, даже искалечить, но чтобы такое зверство… - ужаснулся Алин.
- А что за гостиница-то была? – подала голос Миа, испуганная до дрожи.
- “Кривая Эвет”. Раньше называлась “Прекрасная Эвет”, в честь возлюбленной лорда Эрика, - пояснил Костлидрэй. – Этот Эрик считался лордом здешних земель. Но во времена Века Скорби принял не ту сторону и потерял все земли, доходы и голову. А вот его бастард, один из всей сотни, принял нужную. С тех пор назло своему отцу бастард переименовал все земли и владения, напоминавшие о нем. Давайте лучше выдвигаться: помочь мы никому не сможем, а те, что сожгли гостиницу и убили хозяев, найти нас могут.
Отправились они из “Белой и Черной Утехи” две недели назад - спустя два дня, как Аггриг повстречал Костлидрэя. Эти самые два дня, лучшие после гибели его сестры, ушли на подготовку. Костлидрэй постоянно торчал на третьем этаже: договаривался с хозяйкой, как позже выяснялось, они обсуждали продажу Мии. “Рабство запрещено на всем Западе”, - упрекнул его Аггриг, уже готовый вынуть меч. “Я не в рабство ее продаю. Здесь обучают лучших жриц любви, и я ее везу сыну лорда Эстора Рейна– он купил ее в пользование, через год вернется. “Мой сын подрастает. Ему нужен достойный опыт в одном любовном деле”, - так писал его лорд-отец”. Купец занимался этим да поиском наемников для сопровождения.
Аггригу же выпала (для него) нелегкая доля. В первую ночь в той гостинице к нему заглянула незваная Малютка Лия. Как он ее ни упрашивал, она не собиралась уходить – только улыбалась, смотря прямо в глаза Аггригу. “Вы обо мне не спрашивали”, - в ту ночь возмущенно упрекнула его она, юркнув к нему под меха. И даже в тот момент, когда она возбудила его своим ловким язычком, он все говорил: “Нет. Мне не положено. Прошу тебя, уйди”. “Вы первый, кто просит меня уйти из его постели”, - в ответ рассмеялась Лия и оседлала его. В ней было так жарко и мокро, что Аггриг не продержался и трех секунд. Но Лия не слезла с него, - а осталась в нем, и как только его член вновь поднялся, продолжила страстно двигаться на нем. Он извергся в нее раз шесть, и только тогда она успокоилась. Лежа с ним в постели, она крепко прижалась к нему, зарывшись в его гриву серебра и стали. “Вы какой-нибудь опальный лорд? У вас такая красивая грива”. “Не лорд”, - с трудом проговорил Аггриг, еле сдерживая гнев и грусть. Как он мог нарушить свой обет?! Он, капитан королевской гвардии. Теперь ему действительно положена казнь на Алом озере, месте предателей.
Утром Лия была еще с ним. Лишь в тот момент он разглядел, как она красива: шерстка у нее очень мягкая и белая, как облако, с четырьмя черными полосами на шее, язык длинный даже для грифонов, глаза широкие, но смотрят они с улыбкой, талия тонкая и сама она маленькая и гибкая. Когда Лия спит, она словно обнимает какого-то. “Вы проснулись раньше меня”, - сонно промурлыкала она, увидев Аггрига, пристально разглядывающего ее. Он вообще не спал – какой добрый сон предателю, лишь кошмары, - однако кивнул.
Весь тот день он провел в размышлениях, часто кляня себя. “Ты нарушил обет. Ты предал свою принцессу. Теперь ты больше не можешь ее любить. Ты обесчестил девушку, нарушив с ней свои слова. Ты… Твое место на Алом озере, предатель”. Он так часто клял себя, что Стиодэф уж наверняка оставил на нем свою метку. Ну и что? Предатели недостойны жизни. А он – один из них.
Когда наступила ночь и гости разошлись по комнатам, Лия пришла к нему снова, в черном тонком шелке. Его мужское естество сразу напряглось, и она не преминула на это указать. Во вторую ночь Лия ему роздыху не давала, страстно целуя его губы и ублажая член. В ту ночь она была такой бойкой, что ее следовало прозвать Тигрицей, а не Малюткой. Солнце их застало соединенными вместе. “Вы вернетесь за мной? Нам нельзя покидать этот дом… Но... Брианна поймет, какой вы хороший. Я ей все расскажу. Она не станет нас разделять, когда все поймет”, - шептала она ему настолько тихо, словно боясь быть услышанной. Аггриг не ответил, и Лия повторила: “Обещайте вернуться за мной. Обещайте…” Он остался глухим к ее мольбам, к ее поцелуям, к ее желанию любить. Лия не смогла выдержать этого и заплакала. Видя ее слезы, Аггригу хотелось обнять Лию, поцеловать, сказать, как он ее любит… Но все это ложь. Аггриг любит одну женщину: Селестию.
Тем же утром приготовления были закончены. Повозку нагрузили травами, купленными в том же борделе, съестными припасами и одной жрицей любви, Мией. Глядя на нее у всякого мужчины невольно сжималось бы сердце: голубая, как чистый лед, в тон глазам, с высокой грудью, большими ястребиными крыльями и хищной мордочкой. Она считалась незаконной дочерью Линмирна, короля восточных грифонов, и цена за нее была королевской. Что бы сказал король Линмирн, узнав, что его дочь, пусть и незаконная, ложится под западных грифонов? Что бы сделал? Король западных грифонов уж точно хохочет, сидя на троне с золотыми орлами. И голос его отдается от Заоблачного Пика, уходя на восток.
Аггриг не стал смеяться, услышав эту новость от Костлидрэя, видя, что в сопровождение пойдут всего трое. Дольф – тощий, облезлый грифон в ярком, можно сказать, шутовском камзоле, до того потертом, что невозможно было точно определить, сколько сотен владельцев его носило, с острым мечом на правом боку и кинжалом на левом; молодой земнопони, Девон, с россыпью красных, в контраст его зеленой шерстки, прыщей на мордочке тоже не вызывал одобрительной улыбки. И сам Аггриг: не то предательский капитан гвардии, не то безземельный рыцарь, не то наемник. Все они, как один, не внушают ни доверия, ни защиты. Прям шутовской эскорт для толстого с янтарем в носу торговца. Самое смешное, что заметил это сам торговец. “Наемник, шут, прислужник, молодая дева и толстяк. Напоминает начало чьей-то шутки”, - сказал он и рассмеялся.
Провожать их вышли несколько девиц в черных одеяниях и сама Брианна. Немолодая женщина с пергаментной кожей и таким же оперением, но в ней еще сохранились и грация, и красота. Пока девушки в черных шелках перешучивались с Мией, облаченной в белое, и Брианна обсуждала дела с Костлидрэем, Аггриг на прощание взглянул на знаменитый бордель, каменное сооружение с трехэтажной пристройкой к белой пятиэтажной башне. Его взгляд упал на его комнату с окном. Случайно ли, волей сердца ли, волей богов ли это случилось – знать никому не дано, - однако он до сих пор сожалеет, что посмел посмотреть в ту сторону. Лия, вся в слезах, смотрела прямо ему в глаза, точно так же, когда они занимались любовью. Услышав свое имя, Аггриг отвернулся и ступил вперед, больше не смея обернуться назад.
В двух дневных переходах им встретилось пепелище покрупнее. Четырехугольная башня с обвалившейся деревянной надстройкой какого-то мелкого лорда стояла в сердце пепла, обгорелых камней, грязи и трупов. Целой кучи трупов.“Скиталец, как же их много”, - гневно подумал Аггриг, оглядывая сгоревшую деревушку. Сгоревших было мало, в основном зарубленные, заколотые, с отрубленными конечностями и без, попадались такие, словно их загрыз какой-то дикий, безумный зверь. В башне лорда нашлись солдаты в доспехах, несколько слуг, двое ребятишек, дочка и сам лорд. Ему отрубили каждую конечность, а голову так изгрызли, что она походила на сплошное кровавое месиво.
- Старый трус! – выругался Девон, пнув голову лорда, и она разлетелась на кровавые ошметки. – Заперся в своей каменной башне вместе со всем гарнизоном, а деревню без защиты оставил.
- Теперь не поймешь, был ли он старым, - сказал Дольф. – Звери сделали свое дело. Убили и его народ, который он должен был защищать, и его домочадцев, и его самого, и даже его малых детей. Ты посмотри, что они сделали с его дочуркой, - шут указал на отрубленную верхнюю половину трупа. – Забрали только нужное.
- Но как они сюда пробрались? – недоумевал Аггриг. – Железную решетку топорами не пробьешь, и крыша заперта железным люком.
- Наверное, один из латников решил, что если он сдаст своего лорда, то его пощадят, - рассудил Девон. – Или просто желал ему смерти, судя по его трусости.
- Не трусость тому была причина, - горько сказал Костлидрэй. – Дочь – все, ради чего он жил. Я знал старого Престона: он бы не бросил жителей деревни, будь его дочь в другом хорошо защищенном месте.
- Все равно, - храбрился Девон, - он мог бы попытаться организовать оборону.
- Это когда же? – уставился на него Аггриг. – Разбойники не возвещают о своем приближении. Только лорды со своими огромными армиями трубят в трубы и бьют в барабаны. Да и то, когда о них уже известно. Я с тобой согласен: как лорд, он был обязан защитить свой народ, однако он был еще и отцом – и когда вступал в брак, давал такой же обет “защищать”. 
Как бы поступил сам Аггриг? Вышел бы и защитил граждан города, или остался бы со своей принцессой? Глупый вопрос. Принцесса Селестия не оставила бы свой народ никогда, и Аггригу выбирать не придется.
- Он мог бы выйти и сразиться с ними, - упорствовал юноша. – Я насчитал двадцать латников. Этого бы хватило.
- Каких там латников, - засмеялся Дольф. – Мужичье вшивое и лишь на троих кольчуги. Можно одеть соломенные чучела и дать им дубинки – и то больше страху. Я помню, как служил лорду Росту. На нас напала одна шайка. Большущая. Тогда Гнилой Лон предложил наделать сотню чучел, - начал рассказывать он, как юноша со злостью глянул на него.
- Лучше умереть храбрым, чем жить трусом, - выпалил Девон и вышел вон.
- Чего это он? – растерялся Дольф. – Я же верно говорю. Чучела порой ценнее каких-то там вшивых мужиков. Гнилой Лон подтвердил бы, и лорд Рой, и Мелкий Зуб, и Шепелявый, и Тучный Пузан, и Дон, и Ларис, и Брук, и Гэлл, и Вэнс… да много еще кто, будь они живы.
- Он просто еще юн, - со слабой улыбкой сказал Костлидрэй. – Все в его возрасте думают, что лорды побеждают разбойников всегда. И что рыцарь – верх благочестия.
“Рыцарь должен быть зерцалом благочестия и справедливости. Таких немного, но есть”, - хотел возразить Аггриг, защитив понятие “рыцарь”, но никак не мог вспомнить хотя бы одного подобного. Даже он, желавший быть истинным рыцарем, нарушил свой обет после долгих и тяжких лет такого пути, не выстояв против соблазна. Верно говаривал его наставник: “Рыцарь – такой же наемник, только с ленточками”.
Ночлег они устроили лишь на следующую ночь – удалившись на почтительное расстояние от сгоревшего поместья. Дольф возражал: “Зачем? Железная решетка цела. Люк цел. Они-то нас сумеют сберечь, в отличие от темного леса, в котором так любят прятаться разбойники. Подумаешь, мертвецы! По мне так, отличная компанию. Лучше, чем самому стать мертвецом”. Алин и Миа на это дружно воскликнули: “Нет!” Костлидрэй решил дело: “Спать с мертвецами дано лишь мертвецам, и дурная это примета. Я не готов всю ночь глазеть на остатки своего друга и труп его дочери, помня, как часто он мне говорил: “Вот подрастет моя Нэя, и можешь брать ее замуж”. Нет, не стану. К тому же, эти звери могут вернуться сюда – может, добычу какую забыли - и неизвестно, как они сюда пробрались. Я настаивать не стану: можешь спать здесь, и твоя служба мне будет окончена, или можешь делать то, что велю я, и твоя служба будет окончена по месту прибытия с той наградой, которую я обещал. Ну так как?”
Стояла холодная и темная ночь. Однако разжечь костер значило бы дать понять на целую милю, что неподалеку есть жизнь. Путники спали, тесно прижавшись друг к дружке – особенно тесно прижимался Алин к Мие, любивший петь ей песни о девичей красоте и прекрасных принцессах. А к Алину так же тесно прижимался Костлидрэй – и его кинжал неподалеку. Первую стражу нес Девон, угрюмый и молчавший всю дорогу с самого поместья Престона. Аггриг спал бы себе спокойно, если б не та выходка парня и не жестокие слова Костлидрэя о рыцарях. И он так похож на него самого…
- Чьи это были слова? - тихо спросил Аггриг, подойдя к парню, сидящему на повозке. Девон сердито жевал салат, замоченный в отваре, и смотрел вдаль, словно высматривая кого-то.
- Какие? – растеряно произнес он.
- “Лучше умереть храбрым, чем жить трусом”, - процитировал Аггриг.
- А, эти. Моего наставника. Он много чего говорил, но эти мне понравились больше всех.
“Мой тоже много чего говорил”.
- Кто был твоим наставником? Какой-нибудь наемник, как ты?
- Вообще-то я оруженосец, - смущенно возразил парень.
- Оруженосец?! - удивился Аггриг. Кого-кого, но оруженосца в подобной компании он не ожидал встретить. – Как звали твоего сира?
- Сир Бриэм, - сказал он и, немного подумав, обеспокоенно добавил: - Тебе зачем? Он все равно мертв.
- Люблю слушать истории о рыцарях, - прилгал Аггриг.
- Вы же наемник…
- Да… наемник, - скрепя сердце подтвердил Аггриг. – Когда-то хотел стать рыцарь.
- Я тоже, - угрюмо сказал Девон.
- Так что сталось с твоим сиром? Почему он тебя не посвятил в рыцари?
- Не успел. Видите ли, - замялся парень, - я из простых. Отец мой рыбак, мать ягоды продавала. А наша деревушка затерялась в самой что ни на есть глуши. Рыба, ягоды, орехи; медведи, волки и лисы – кратко о моей деревни. Сам понимаешь, что все занимались одним и тем же многие века. Отец хотел, чтобы я стал рыбаком, как он, или, как дед, ходил за пчелами. Да, к счастью, в нашу глушь занесло раненного пони в боевом облачении. Моя мать его выхаживала, а вся деревня кормила, пока он достаточно не окреп, чтобы стать на ноги. Позже выяснилось, что он рыцарь, и зовут его Бриэм. На его земли напал соперник – сжег дома, мельницу, его деревянную башню, убил мужиков и забрал баб. Он ехал к своему лорду, Гриру, и тут засада – лучники попали ему в спину и плечо. Хорошо хоть в ногу не попали, иначе бы он не добрался до нас. Через две недели сир стал крепок, как старый дуб, и собрался в путь к лорду Гриру. Сир имел благодарность к нам за спасение его жизни, и не знал, чем нам отплатить, поскольку все потерял. Тогда он предложил взять к себе одного мальчишку в воспитанники. Устроили состязание: учебный бой на палках. Винс превзошел всех. Здоровый он был, как сейчас помню, больше быка вымахал – куда остальным до него. Каким счастливым он был в тот день: все уши нам заливал, как они с сиром одолеют того злодея, что ранил его и отобрал земли; как они будут разъезжать по всей Эквестрии и вылавливать разбойников; как убьют негодяя Даоариаса и перебьют его шайку; как сама принцесса Селестия пожалует им огромный замок. Назавтра они оставили деревню.
При словах о Даоариасе Аггриг до боли сжал челюсти, скрипнув зубами. Из-за этого подонка его обвинили в предательстве. В предательстве! В том, что он якобы его убил отравленным клином. Такого подонка! Сколько грехов на его шкуре, скольких он убил просто лишь для того, чтобы убить, - а Аггрига обвинили в предательстве, не смотря на то, что он его не убивал. Сейчас он должен быть уже мертв, насколько помнил Аггриг слова сира Дельвина, хотя будь Даоариас еще жив, он бы исправил это дело с удовольствием.
- Разве не тебя сир Бриэм должен был выбрать? – не понял Аггриг.
Девон мотнул головой.
- Жеребенком я хворый был. В состязании не участвовал, отец не пустил, и мать с ним, против обыкновения, была согласна. “Посмотри на себя: желтый весь, глаза бледные, губы дрожат - того гляди с ног свалишься. Какое тебе состязание?” – сказал отец мне, - объяснил он и выплюнул жвачку на землю. – Через три года сир вернулся, застав деревню в запустении. Отец, мать, Вилман, Мил Зеленый, Дил, Бэн, Годри… почти все померли. Некоторые уехали, некоторые остались. Сир хотел сообщить матери Винса, что ее сын погиб от руки Лина – того, который напал на его земли, - однако в их доме он застал несколько мальчишек и девочку – меня, Грэма и Мирту. “Где ваши родители?” - спросил сир, а мы ответили: “Умерли”. Узнав, что нас никто не захотел взять к себе, сир предложил отправиться с ним. Мы, конечно, согласились. Потом умерла Мирт, когда мы достигли Ржаной мельницы – ее лихорадило еще с деревни, вот она и умерла. Сир хотел отдать нас в сиротский приют, но когда умер и Грэм от лихорадки, передумал и решил взять меня в оруженосцы. Пробыл я в них недолго… и все равно вспоминаю, как сир учил меня чистить кольчугу, ухаживать за сталью, держать меч и владеть им правильно. Наставлял он меня, как священник, строго и благочестиво. Сир Бриэм тоже умер от лихорадки, через год после Грэма. Началось с того, что он начал плохо спать, потом побледнел и сделался желтым. Прошло месяцев восемь и его затрясло; лихорадка не давала ему покоя ни днем, ни ночью, и он все бормотал про какие-то долги себе под нос. Незадолго до того, когда мы проезжали по землям лорда Грира, его разум помутился, и, волей Скитальца, нас вывело к лорду Гриру, едущему с охоты. Сир узнал его и напомнил ему, какой он жлоб, трус и негодяй, что прибрал его земли себе вместо того, чтобы вернуть законному владельцу. Лорд тут же приказал его вздернуть, и меня бы тоже… - Девон поник, опустив голову, словно желая спрятаться. – Мне не следовало покидать своего сира. Лучше бы я умер храбрым, чем жить трусом, вспоминая тот проклятый день, - шепотом закончил он.
Что на это сказать? Аггриг не знал. Сам бы он ни за что не покинул своего наставника. Умер бы, но не оставил в трудный час. Зная, что Каль Рега сам не вступил бы в бой, в котором он мог бы проиграть наверняка, Аггриг все же отдал бы за него жизнь.
- Ты был мальчиком, - попытался утешить его Аггриг, видя перед собой этого самого мальчика.
- Верно, - согласился Девон. – Я уже на целый год старше и.. и… и я убью этого лорда Грира. Обязательно! Отомщу за сира Бриэма!
Девон, воспрянув духом, резко вскочил, будто собрался прямо сейчас идти и мстить за сира Бриэма. “До чего мы похожи”, - подумал Аггриг, наблюдая, как парень спрыгнул с обоза и вынул меч.
- Клянусь на своем мече, клянусь Скитальцем и его дочерями: покуда я жив, мой долг не станет уплачен до того момента, пока голова лорда Грира не слетит с его шеи, - прокричал парень слишком громко. – Клянусь! Клянусь! Клянусь!
Кучка путников заворочалась, и из нее поднялся Костлидрэй. Его мордочка не сулила ничего доброго, не скрывая гнев под ложной улыбкой.
- Парень, - мягко начал он, - мне больше пятидесяти. Я успел повидать и западных грифонов с их высоченными горами, и восточных с их красочными городами, побывал на Крайнем Востоке и лицезрел тамошние сказочные рынки, где продается абсолютно все, даже бывал разок в подводных чертогах Водяного короля. Однако я не дожил бы до седой гривы, коль бы так горланил, когда по лесу рыщут звери. Скажи мне, ты меня ненавидишь и желаешь моей смерти, старому Костлидрэю?
- Н-нет. – Девон оторопел и его меч упал. – Простите меня. Я, честно, не хотел. Просто… воспоминания…
- Я слышал, о чем вы с Аггригом говорили. Сира Бриэма я не знал, зато лорда Грира знавал. Старый, вечно подозревающий своих вассалов в измене, порой добрый, порой злой. Нельзя предугадать, что он выкинет. Однако сильно сомневаюсь, что другой лорд поступил бы иначе, когда его называют негодяем при свите. Сир Бриэм сам виноват.
- Он был благороднейшим рыцарем. Теперь таких больше нет. Лорд Грир сам нарушил закон.
- Лорд Грир как дал сиру Бриэму земли, так и забрал их. Его не в чем упрекать.
- Есть в чем, - вступился за парня Аггриг. – Лорд Грир убил рыцаря. В Эквестрии запрещено убивать без согласия обеих принцесс, самое строгое наказание – изгнание, которое положено лорду Гриру. Если об убийстве рассказать принцессе Селестии, она точно накажет лорда за смертоубийство.
- Накажет? – усмехнулся Костлидрэй. – Наша принцесса Селестия добрая и славная, не спорю, но не полная дура, чтобы изгонять лордов, особенно таких могущественных как Грир. Пожурит его, не боле. Тому и примеры есть: лорд Джеральд, один из знаменосцев лорда Аэтия Блада, повесил тридцать мужиков за то, что они его подворовывали. Принцесса Селестия об этом узнала, и знаешь, что она сделала? – при этих словах он задержал взгляд на Аггриге. Его сердце упало. “Я был в тот день с принцессой. Неужто он меня знает?!” – Принцесса велела снять их и сжечь, с лорда – по серебряному биту за каждого убитого. Мечи стоят куда дороже, если не говорить о совсем уж дешевой стали.
- Да… Но… - Девон, видно, не знал, что еще сказать.
- Я не говорил, что твой сир Бриэм злодей, - я говорю, что только дурак станет оскорблять своего господина. Иди лучше спать, пускай Алин несет стражу. Быть может, недосып станет для него уроком, и он, - Костлидрэй показал на певца, который почти забрался на девушку, - перестанет лезть к Мие. Можешь взять из крайней правой бочки одно сонное яблоко, раз тебя беспокоит прошлое. Не больше, они очень ценные, - предложил он и направился к Алину.
Певец ворочался и, как очень осторожный червь, словно взбирался на девушку. Мия сладко спала, отвернувшись от него, и ее будто не тревожили ворочания Алина. Костлидрэй навис над ним, как палач над насильником.
- Не спится? - грозно произнес он. Алин приоткрыл глаза. – Миа – очень ценна. А ты, мне сдается, собираешься ее попортить. Когда мы тебя встретили на Нижнем Перепутье, ты пообещал, что добавишь нашей компании музыку, если мы тебе разрешим присоединиться к нам. Что теперь? Зачем ты к ней липнешь?
- Что вы, что вы. Я просто спал, - сонно пролепетал певец.
- Ты на нее почти забрался, - не поверил Костлидрэй, подозрительно сощурив глаза.
- Плохо сплю. Те ужасы, что мы видели в поместье Престона, тревожат мое воображение.
- Плохо спишь? – раздраженно повторил Костлидрэй. - Ну так ступай, вторая стража твоя.
- Как моя? Ведь должен Аггриг…
- Неважно. Тебя все равно беспокоят кошмары, так зачем понапрасну тревожить Аггрига? Иди, давай.
Алин что-то проворчал, но перечить больше не стал.
- У меня нет меча, - заметил он.
- Он тебе не нужен: просто разбуди нас, если кого-то заметишь.
- Слышал Костлидрэя, возьми сонное яблоко и ложись спать, - обратился Аггриг к Девону. – Неизвестно, сколько нам еще идти и, возможно, звери нам-таки встретятся и завяжется бой. Лучше всего хорошенько выспаться перед смертью.
- Перед смертью?! – Голос Девона дрогнул.
“Если они перебили всю деревню вместе с лордом и его латниками, то такой мелкий отряд им на зубок”, - подумал Аггриг, но страшить парня после тяжелых воспоминаний не желал, зная толк подобным воспоминаниям, и потому сказал:
- Не бойся. Они наверняка понесли потери после всех нападений на округу – мы их обязательно одолеем. – Аггриг помедлил, обдумывая дальнейшие слова. – Если хочешь, я могу научить тебя мастерству меча.
- Ты же наемник, - усомнился Девон.
- Наемник, - в очередной раз подтвердил Аггриг. Если ему еще раз придется подтвердить, что он наемник, вероятно, он больше не сможет солгать. Рыцари вообще не должны лгать. – Разве наемник не может быть таким же искусным мечником, как рыцарь?
- Нет, - без запинки ответил парень.
Нет? Что бы он сказал, увидев, насколько искусен Каль Рега в мече? Однажды он одолел двух минотавров, огромных и злобных, разом, и Аггриг живо это помнил.
- Там увидим, насколько может быть хорош наемник. Ты согласен, или нет?

Товарищи модераторы, это вообще нормально без спроса пихать чужие посты в секретные разделы?
Особенно зная, что за конкретным юзером тяги к такому контенту нету, он его никогда не постит, а теги, в целом, проставляет аккуратно?