Глава четвертая: Тернистый вопрос
Она стояла нагая перед золотым зеркалом, когда дверь тихонько отворилась.
- Принцесса… - раздался мелодичный голосок.
- Да-да, заходи, дорогая Глори. Поможешь мне выбрать на сегодня платье?
- Да, конечно, принцесса, - улыбнулась кобылка, и тут же тяжко вздохнула. – Сир Дельвин просил вам передать, что он сожалеет, но в скором времени должно начаться заседание Белого Совета, вечером. Это, разумеется, не так уж скоро, но… у вас есть на сегодня и другие неотложные дела. Принцесса.
Заседание Белого Совета. Она отложила его уже и так на два дня и третий, возможно, будет лишним – члены совета ее излишне долго ждут. Хотя она б охотно отложила его еще на две, три недели, но она осознавала, да и сир Дельвин уверял, что лучше покончить с этим пораньше, чем то и дело переносить.
- Ах, я помню, дорогая. Ты мне лучше скажи, как там чувствует себя мой капитан. – После того, как сир Аггриг угодил в темницу, некому было боле сменить сира Дельвина нести стражу у ее покоев. Вот он ее и несет четвертые сутки подряд.
- С ним все в порядке, видно глазу, ваше высочество, но я думаю, что шестые сутки он вряд ли сможет продержаться – его глаза уже не такие бодрые как прежде.
- Ох, бедный мой капитан - горько ж приходиться ему, неся это постоянное бдение, - вздохнула она. – Ну, тем лучше нам поторопиться, дабы хоть как-то облегчить страдания сира.
Она подошла к гардеробу, открыла его и выложила несколько платьев. Одно было вперемежку с цветом морской волны бархатом, голубым атласом и небесным шелком, покроям на лифе вышиты золотом нити, другое было не менее простое – белое атласное платье с лиловым корсажем, украшенное золотыми нитями и мелким изумрудами на рукавах. Да и третье не уступало обоим: легкий белый шелк сказочных восточных земель, с короткими рукавами и широкими слоеными юбками. Однако ж четвертое особенно выделялось среди остальных: серебристое парчовое платье с прорезями и множеством разных малюсеньких камешков: жемчугом, опалом, топазом, белым бериллом.
- Какое, по-твоему мнению, подобает надеть?
- Мне кажется более подходящим с корсажем, только…
- Если поглубже вдохнуть то, тогда, я думаю, налезет на меня, - улыбнулась она. Глори бросилась в краску, а Селестия издала легкий смешок. – Ах, не красней так, я и сама тогда чувствую себя неловко.
- Хорошо. Может, вон-то, первое, платье, принцесса… или то, с юбками. Оно бы смотрелось на вас очень красиво, даже много лучше, чем с корсажем. И в гриву можно воткнуть белую розу, да еще немного жемчуга…
Принцесса лишь улыбнулась такому воображению.
- А как насчет парчового…
- Эта зело тяжелая ноша, - перебила ее кобылка. – А… простите меня, ваше величество, я не хотела, просто немного увлеклась, совсем чуть-чуть, я, - как могла быстро выпалила она.
- Да ничего такого, дорогая, я не в обиде, не сержусь. Я ажно рада такому воображению.
Остановились они все же на втором платье, откинув тяжелое парчовое, разнородное и с широкими слоеными юбками. Селестия была права: это платье на нее налезло с большим трудом, как на какую-нибудь толстуху, но не только права оказалась она, а и Глори тоже – оно смотрелось на ней просто чудесно. Оно идеально подчеркивало ее формы и фигуру.
- Как там поживает твоя матерь, леди Лорианна? – расслаблено вопросила Селестия, отдаваясь в размеренные движения своей фрейлины, которая ласково расчесывала ее гриву у зеркала. – С ней все в порядке? А то… как я помню, ты мне неделю назад поведала, что она упала и расшибла бедро.
Кобылка немного замялась, наверно думает, рассказать все или так, в общих чертах.
- Ей стало лучше, однако, она все еще хромает и у нее иногда бывает горячка, - вероятно, это из-за того, что она недавно подхватила простуду. Я приводила лекаря домой, и он сказал, что все с ней будет хорошо, побольше отдыха и поменьше нагрузок. И пред тем как уйти, он дал нам какую-то настойку и сонное вино. – Кобылка ненадолго приостановилась. - Я надеюсь, они помогут моей матушки.
- Это хорошо, что ей стало лучше. Но коли ей станет худо, обратись ко мне – у меня есть придворный врач, - любезно предложила Селестия. – Согласна?
- Да, принцесса, спасибо.
<em>Как же прекрасно получается у нее расчесывать гриву,</em> подумала Селестия, и закрыла глаза от наслаждения, погружаясь в сон.
Ей снилось излюбленное место отдыха, Вишневый пруд.
Она спокойно лежала на узорчатой мягкой ткани, слушая балладу “Кубок вина” и тихонько попивая чуть подогретое вино со специями. Солнце игралось, посылая теплые лучи ей прямо в глаза и стражу вокруг нее – от их полированных доспехов отражались лучи, посылая их еще куда-то дальше. Допив последние капли вина, она позвала слугу, чтобы тот наполнил ее бокал. Серый земнопони в пестром одеянии незамедлительно явился. Его штоф наклонился, и от туда полилась жидкость багряного цвета. Она пригубила ее - и тотчас отбросила бокал. Багровая жижа разлилась, впитываясь в землю. <em>Кровь. Эта была кровь,</em> мелькнуло у нее.
Она было хотела что-то сказать слуге, но он как в воду канул, только штоф и остался от него. Штоф полный крови.
- Капитан, что тут происходит? Куда пропал мой слуга? – резко спросила она, вперившись в капитана, но он молчал. Все молчали, кроме нее. – Что делает кровь в штофе, капитан? – вновь задала она вопрос, но он опять продолжал быть безмолвным. – Вы будете отвечать на мои вопросы, сир Аггриг, али вам язык отрезали?.. – Дальше она умолкла, вспомнив, что тот находится в темнице закованный в цепях, а сейчас рядом с ней, сир Дельвин. – Ох, простите меня, сир, я забылась.
Безмолвный капитан издал грубый смешок.
- Что тут смешного? - недоуменно спросила Селестия. Тот в ответ только сызнова издал этот смешок, повернувшись к ней. Доспехи были на нем не сильно массивные, но они его закрывали с ног до головы, а забрало шлема было схоже с лицом умиротворенного стража. На заднем бедре висел меч. – Сир?
Тот взревел ужасающим хохотом, долгим и мрачным.
Что с ним происходит, с ее капитаном… или, быть может, это кто-то иной?
- Сир, с вами все в порядке? – Она поднялась на ноги. - Умом не лишены? А то я погляжу… - В следующий миг она почувствовала удар, угодивший ей в мордочку, кровь потекла из разбитой губы. От удара она не упала, однако опешила – ее ударил собственный капитан, взявший на себя обязанности двоих. Может, он обезумел из-за длительного бессонья?
Он двинул ей снова, разразившись смехом. Потом еще. И еще. И еще. Она валялась на земле, мордочка была вся в крови; а тот мрачный леденящий смех, будто эхом разносился повсюду. Магию использовать она пыталась, да только толку с этого не было – она боле ее даже не чувствовала. Когда она ощутила резкую боль в животе – ее вырвало, то ли вином, то ли кровью. Затем все прекратилось: ее перестали избивать. И тогда она попыталась встать. Ей это удалось. С большим трудом – колени подкашивались, голова гудела, а живот зверски болел. Она была вымазана грязью, вином, кровью, да и запах от нее был не самый лучший, как от какого-нибудь бродяги без бита в кармане.
Обезумевший капитан тихо стоял, уставившись на нее своим жестоким безумным взглядом. На его доспехах виднелись следы крови.
- Стража, схватить его, - приказала она, осознавая, что ее слова лишены смысла – стража осталась слепа к произошедшему. Повторив ее еще раз, эту фразу, умалишенный гаркнул “нет” и закатился от смеха.
- Нет! Нет! – пытался все что-то сказать тот, еле сдерживая смех. – Нет. Они станут этого делать. Они не твои воины, больше не твои, они – мои.
Дальше он замолк. Стража расступилась, образовав проем для выхода. Но выхода не было - была только плаха. Ее взору открылся помост, на котором была большая деревянная конструкция с выемкой для головы и двумя держателями для крыльев, на которых болтались цепи. Внутри у нее что-то сжалось.
- Нет! Вы не посмеете! Я же ваша принцесса, - только и успела взмолиться она, как на ее голову обрушилось нечто тяжелое от чего она пала.
Она ощущала, как ее волокут по земле, однако она не противилась: все равно в том или ином случае ее ожидает смерть. Когда ж ее подняли и бросили на эшафот, ей помогли встать, и тут она узрела - помост уже был в крови, и на нем лежала корзина, прикрытая окровавленной тряпкой. <em>Это, наверно, чья-то голова,</em> тошно подумалось ей.
Следом ее подвели к деревянной конструкции и резким движением двинули ее голову к выемке; удар оказался столь сильным, что у нее перехватило дыхание, но, благо, оно вернулось через несколько секунд. Вслед за этим она ощутила острую сталь на крыльях и через миг пронзающую ее крылья боль, она вскрикнула, подняв голову и услышав, пред тем как почувствовать вновь боль в горле, позвякивание натягивающихся цепей. Перед ее взором предстала предательская и жестокая картина: почти вся ее личная гвардия и тысячи разночинных жителей Эквестрии стояли и, вылупив глаза, наблюдали за происходящим беззаконьем. Вы же любили меня, ваше Солнце, все хотелось ей крикнуть им, чтобы они вспомнили, как она была добра к ним. Но завидев их ухмылки, отбросила эту безрассудную мысль.
В толпе изменников поднялся гомон. Вскоре оттуда, расталкивая толпу, показался единорог в красно-черном богатом одеянии и красной шляпой с пером. Он, натянув улыбку до ушей, стал пред людом и достал пергамент из кожаной сумочки, накинутой чрез шею.
- Лорды и леди, лесники, рыбаки и жены их, да все прочие, - мерно возвышал голос глашатай, - эта осквернительница, наша бывшая принцесса солнца, посеяла раздор и хаос во вся Эквестрии. Сгубила принцессу Луну, сестру ее, погубила не одну жизней тысячу она да боле. Уморила ажно капитанов своих, осквернительница эта и убийца. А засим приговариваем ее мы, жители Эквестии, смертью, через такую ж злобную казнь, как и деяния ее.
Осквернительница? Убила свою любимую сестру? Посеяла хаос? Вы что дураки? Она бы никогда этого не совершила, даже не допустила бы.
Его слова в скопище изменников вызвали одобрительные возгласы.
- Да, убейте эту суку, - крикнул чей-то бас, и возгласы усилились.
Вперед вышла кобылка и кинула камень в нее.
- Я из-за нее сына потеряла, - прорыдала она и бросила еще один. – Отрубите голову этой суке!
- Долой принцессу-суку! Долой ее! Долой! – все не унималась толпа. Но вскоре она притихла, а когда заговорил умалишенный капитан, стоящий по правую сторону от нее, и вовсе затихла.
- Я знаю ваше недовольство, я же решу его. – Недовольные вслушивались в каждое его слово. – Она будет страдать так же как вы. Тем не мене она знатного рода и правила Эквестрией долго и разумно, до недавнего времени, и ей будет даровано последнее слово. Или небольшое одолжение. – Изменники зароптали, а капитан повернулся в ее сторону, не обращая на это никакого внимания. – Ну что ж, принцесса, твое слово.
Какой смысл от этих пустых слов, когда она потеряла ровно все – жизнь они ей не даруют и ложные деяния не исправят, а больше и нечего просить. Хотя…
- Как погибла моя сестра. – Хоть узнать, быстра ли у нее была смерть. – Быстро?
Тот только посмеялся от ее вопроса.
- А я-то думал ты попросишь меня отыметь тебя напоследок, - зубоскалил капитан, - у тебя ж давненько никого не было, вся течешь, поди. Ничего: после казни у тебя дырка еще будет достаточно горяча, вот я и развлекусь. – Он вновь рассмеялся. - Ну да черт с тобой. Твою сестру нашли с перерезанным горлом и вспоротым животом, придерживающей собственные кишки рядом с каким-то жеребцом. Что ж. - Он снял шлем. Длинное лицо, небольшие красивые кобальтовые глаза, длинная серебреная грива с небольшой примесью железа, особенно мускулистая жилистая шея – сир Аггриг, поняла она. И оторопела. – Пора привести казнь в исполнение. Сир Даларад Риз и сир Глевинтон Блад, займите свои позиции. – Двое гвардейцев в золоченной стальной броне с мечами в зубах подошли к ней сзади и стали каждый у крыла. <em>Что они собираются сделать!?</em> – Исполняйте! – громыхнул он без единой улыбки.
Она направила свой взор на яркое палящее солнце, догадываясь, что ей придется испытать; оно ее слепило, и это хоть как-то уводило мрачные мысли. <em>Я должна стерпеть боль,</em> пообещала она себе, однако, когда она ощутила снова острую сталь на крыльях, она вскрикнула, воздев голову к небесам. Услышав позвякивание цепей и громкое “хлоп”, она почувствовала сызнова сталь на левом крыле, потом еще и крыло наконец-то отсеклось. Она рыдала, орошая помост слезами и кровью. Толпа же ликовала.
- Рубите в следующий раз сильнее, сир Даларад!
- Да, капитан, - ответил молодой голос.
Он, подвинув ее голову, нежно погладил по гриве.
- Я тебя любил, а ты же унизила меня. Но я тебя прощаю, любовь моя, - ласково прошептал он ей на ухо. Он и тогда сказал “моя любовь”, но он же давал обеты, ему нельзя, запрещено! А сейчас это и вовсе похоже на издевку. – Всего-то ответь мне на один единственный вопрос: ты любила меня?
- Сир, вы ж обеты давали, - хлюпая носом, прорыдала она.
- Обеты… да, давал. Но разве они запрещают хотя бы любить… да. – Он улыбнулся. – Мы могли бы никому не говорить о нашей любви. Жаль, что уже поздно. – Повторив еще раз, что он ее любит, сир Аггирг занес слабо мерцающий клинок. На его устах играла улыбка, жилы на шее надулись, в одном глазу стояла слеза – от радости, наверно.
Она крепко закрыла глаза, ожидая очередного прикосновения холодной стали, но в этот раз последнего прикосновения. Спустя долю мгновения изменники заторжествовали, а она ощутила во рту смесь двух вкусов – крови и яблок.
- Принцесса… принцесса, - тихо шептал голос. – Ваше высочество, прошу прощения, я не хотела вас будить, но я закончила. Да и день уже начался, ваши обязанности…
Селестия протяжно зевнула, прикрыв рот копытцем.
- День! – ахнула она. – Так скоро! Неужели я могла так долго почивать. – Она принюхалась. – Что это за запах, яблоки?
- Служанка принесла вам завтрак, запеченные яблоки с орехами и сладкую наливку. Изволите покушать?
- Нет, я не голодна. – После такого сна в нее даже вино не залезет. – Тем паче у меня больше нет времени на завтрак и кое-какие мелкие дела. Думаю, и сир Дельвин уже заждался. – Она присмотрелась в зеркало, и встала со стула. – Жемчуг у меня в гриве смотрится довольно красиво, спасибо, дорогая.
- Я просто подумала, что он подойдет вам. Простите за мою наглость, принцесса.
- Ах, перестань извиняться за каждую глупость, - махнула копытцем Селестия. - Ты помогаешь мне собираться уже не первый год, так что, я думаю, ты достаточно осведомлена о моих предпочтениях.
Она подошла к двери.
- Ну что, пойдем.
- Да, принцесса.
За дверью стоял ее капитан, сир Дельвин Маллорион. На нем были красивые рифленые доспехи без шлема, небесно-голубой парчовый плащ, скрепленный эмблемой его дома, голова в рыцарском шлеме с белой розой в зубах. Дельвин очень красив: смазливая прямая мордочка, большие бледные глаза, поджарое тело, но он в разы хуже как воин, чем Аггирг. На это место он попал, не столько по воинскому мастерству, сколько по его благородному сильному дому. Он лучше остальных гвардейцев, но все же…
- Здравствуйте, сир Дельвин. Вы хорошо себя чувствуйте? - осведомилась она, видя, что он еле стоит на ногах и его глаза чуть ли не смыкаются. – А то вам сегодня предстоит побывать на заседании Белого Совета, высказать свои суждения по различным вопросам.
- Да, ваше высочество, со мной все хорошо, - почти тотчас ответил он. - Я готов и дальше нести бдение, пока вы не решите… капитанский вопрос.
<em>Лучше бы вы не напоминали об этом,</em> мысленно сказала она, а вслух ответила:
- Я постараюсь его решить на сегодняшнем же заседании. А пока я прошу вас сопроводить меня до королевской приемной, сир.
Капитан молча кивнул.
В приемной царила тишина, если не считать крики толпы, доносящиеся сквозь толщу стен снизу, хотя они тут едва ли слышны, – но за две недели опостылели напрочь. Какой-то дурень распустил слухи, что Селестия, родная сестра любимой Луны, заточила ее в каком-то тайном месте. Эквестрийцы поначалу не верили, покуда один из мелких лордов не заявил, что это истина и он сам видел, будто ее ночью силком тащили закованной в цепях. А когда этого зачинщика лишили лордства, но разрешили оставить некоторое достояние и остаться не изгнанным, простонародье и еще несколько лордов вознегодовали и начали открыто проявлять крамолу. Она решила лучше не препятствовать им, дабы не усугубить положение еще сильнее, но штраф за разжигание розни она ввела; вскоре толпа поутихла, казна пополнилась, но самые бойкие остались – а их немало. Они все требуют освободить Луну, даже после того как она им лично сказала, что сама не ведает где та. Не верят собственной принцессе, что сказать, глупцы.
Рядом с ее золотым троном стоял капитан, сомкнувший глаза – и больше никого. Вскоре сюда должны привести посла, а лишние уши ни к чему, пусть это даже будут ее личные гвардейцы. Полностью довериться можно лишь капитанам – они отдадут за нее жизнь. Даже Аггриг, ослушавшейся ее.
Прошло не больше десяти минут, когда раздался звук отворяющихся дверей. Дельвин мигом открыл глаза и уставился на грифона. Посол был высок, но согнут, с большим толстым клювом и ореховыми крыльями, в красном просторном одеянии с широкими рукавами. Он представился как Резвирзон Носоро. И без промедления начал рассказывать на высоком языке с ужаснейшим произношением, что он прибыл из Восточного Королевства грифонов, что его государь случайным образом узнал, что Даоариас находится на ее земле, и просит нам его выдать за сотню тысяч монет. И так же он желал бы лично познакомится с прекрасной Селестией. Произношение посла было столь ужасно, что ей приходилось вслушиваться в каждый писк, издаваемый им, и то, она поняла лишь половину сказанного.
- Я польщена, - сказала Селестия, как только тот закончил. – Однако ж я не могу отдать вам этого убийцу, прошу прощения у вашего короля.
Посол ее явно не понял, и она повторила это отчетливо.
- Мой государь это предвидел: он вам даст втрое больше, если вы отдадите этого душегуба нам. – <em>Как же ужасна его речь, пусть смилуется надо мной Скиталец!</em>
- Я благодарна столь щедрому предложению, тем не менее, я вынуждена и эту отказать.
Но посол все не унимался:
- Мой король сказал, коль вы и это предложение отвергните, тогда он даст еще вдвое больше монет и четыре сундука лучших драгоценностей вдобавок к этому.
- Простите, но, ответ останется тот же.
Посол пришел в явное замешательство.
- В-ваше высочество, вы не можете…
- Могу: Даоариас находится при смерти, его крыло чернее тучи, как и большая часть правой стороны его тела, он вопит днем и ночью, не смолкая ни на секунду. Над ним хлопочут лучшие лекари Эквестрии, однако, он вряд ли выживет.
- Но… мой король желал лично воздеть его голову на пику…
- Еще раз прошу прощения у ваше короля, - ввернула она. – Даже ежели бы он был в добром здравии, самое большое наказание для него было б – изгнание. Остальные противоречат нашим законам.
Посол посмел бросить на нее дерзкий взгляд.
- Вы можете, хотя б отдать нам его голову, когда он умрет?
- Нет: я нашла его, он умер на моей земле – мне и следует отдать его Высшим.
- Ваше величество, - гневно выпалил он.
- Прости меня и наши законы. Аудиенция окончена. – Как он мог вообще так дерзко разговаривать с ней? – Проводите доброго посла, сир Дельвин, и возвращаетесь поскорее, нам нужно успеть на совет, уже близится вечер.
Она успела уже принять горячую ванну с благовониями и пообедать, когда раздался стук в дверь. За ней оказался Дельвин.
- Прошу извинить меня, моя принцесса, за столь долгую задержку, - поклонился капитан. - Посол все не хотел уходить, пришлось силой выпроводить его за городские ворота. И переодеться.
- Я надеюсь, с ним все хорошо. Вы не причинили ему никакого вреда? – Она смерила его взглядом. На его белом фраке слабо виднелись небольшие следы грязи. – Капитан? – Она привстала. По ней бежала вода.
- Э… Да, ваше высочество, - заерзал на месте он. – Он в полном здравии. Вот только…
- Только что? – Неужто он пострадал? Это весьма усложнит отношения с восточным королевством. Они и так не самые лучшее. – Сир, если это то, о чем я мыслю, то ваша капитанская должность перейдет более подходящему кандидату, - с полным намерением пообещала она. – Вы же не запамятовали, что капитан избирается не только по воинскому мастерству, а и по богатому складу ума.
- Когда мы его выпроводили за ворота, он сказал, что его государь, как он считает, наверняка примет ваши извинения, однако, только от вас лично. – Дельвин тряхнул своей небесно-голубой гривой. <em>До чего во же он красив,</em> подумала она. – Но я думаю это ложь. Некие слухи дошли до моего уха, что Даоариас изнасиловал его малолетнюю дочь - а потом размозжил ее голову копытом.
Селестия помрачнела.
- Даоариас… - Она выбралась из ванны. – Я нашла его в Вишневом пруду, и отдала благородному сиру Аэтию. – Поначалу она очень хотела оставить себе это чудо – он был намного крупнее других жеребят. Но в те времена, после изгнания Найтмер мун, ее жизнь то и дело подвергалась опасности, и она не желала, чтобы этакое чудо пострадало – или вовсе погибло. Поэтому она стала изыскивать какого-нибудь рыцаря, на которого бы вряд ли напали и который смог бы научить уму-разуму, и ее выбор пал на старого Аэтия, благородного и могучего, из дома Бладов. Тот охотно принял его под свое крыло.
Она тайно приставила к ним шептуна. Он доносил ей, что рыцарь относиться к нему с отцовской любовью, но чрезмерно твердо. Требует очень много, и часто почти недостижимого. Спустя десять лет, она убрала доносчика, убедившись, что так будет лучше, однако частенько захаживала к ним. Но зря. Через малое время они развеялись, как дым. И только спустя долгое время вернулся один лишь Даоариас. Уже не тот.
Она откинула печальные мысли, не желая больше думать об этом.
- Не мог столь знатный муж воспитать выродка. Это все россказни, не более. – Она подошла к гардеробу. – Ладно, хватит об этом. Изволите помочь мне одеться, сир, а то моя фрейлина где-то запропастилась?
- Да, моя принцесса.
...
Подробнее
my little pony,Мой маленький пони,mlp песочница,фэндомы,mlp фанфик,Princess Celestia,Принцесса Селестия,royal,Время любви,продолжение в комментариях
И вот сейчас, когда он вытирал ее мокрое тело, она осмелилась бросить взгляд на его мужское естество. И она бросила еще один взгляд туда, когда он одевал ее. Оно никоим образом не реагировало на нее. Неужели она его не возбуждает. Хоть чуточку?
Чертог Белого Совета располагался в ее необъятном дворце, точнее в его высокой цвета слоновой кости башне. Она всегда удивлялась, как столь с виду небольшая башня, может казаться внутри такой громадной. Пол и стены Белого Чертога были выложены цвета слоновой кости мрамором без всяких прожилок, черепичная кровля внутри была такого же цвета. Вся башня была такого цвета: гигантская винтовая лестница, которая вела с самого низа через пустоту в башне, редкие окна, которых на всю башню три – одно посередине и два в верхнем помещении, великолепные еле видные белые узоры, дверь в чертог, даже рукоять факелов такого цвета, и само их пламя, освещавшее башню изнутри, подчас казалось белым.
Ее всегда пробирал холод, когда она находилась в этой башне. И днем здесь тоже холодно.
Селестия сидела во главе Главного стола, осматривая чертог и слушая, что талдычит лорд-казначей. Ее окружали три отдаленных друг от друга круга тонких высоких, как пики, колонны; факелы, светившие то красным, то белым; гобелены, где был изображен сам Белый Совет на чуть более темном; и четыре неизвестных изваяния, кроме Скитальца и Галвинона. Помимо этого здесь находились и лорды, одетые во всем бисном, как и она. Капитан гвардии, Мастер Тени и Верховный командующий сидели по левую сторону от нее, лорд-казначей, юстициарий, архисоветник – по правую. Одно место в конце пустовало.
- Я хорошо вас понимаю, лорд Тэрин, что казна у нас небольшая и лечение сира Даоариаса обходится весьма дорого. Но требовать задолженность с мужа леди Лорианны в данный момент – оскорбительно и опрометчиво, - перебила она, не дав закончить ему плохо обдуманные мысли. – Сарин – мелкий и небогатый лорд, ему дорого обходится строительство нескольких кораблей, тем более не на его земле.
Лорд-казначей, тщедушный, с вечно чуть втянутыми губами и крайне тонкой шеей, прохрипел:
- Ваше высочество, зачем ему понадобились корабли на морях Западного Королевства грифонов? Он, скорее всего, что-то утаивает от вас. – Тэрин, как помнила она, с самого жеребячества всегда всех подозревал. Она как-то раз пригласила его семью на бал, когда тот еще был жеребенком, явилась вся его родня, кроме него самого. Его тетка рассказала ей, что он их заверял, якобы их дом хотят истребить, и лучше остаться. Откуда дите это взяло - неизвестно. Когда Тэрин повзрослел, правда, он начал подозревать уже поразумнее.
- Может, он жаждет приключений, - вставил лорд Аэтий Блад. – Всем известно как он их любит. А лучшие кораблестроители находятся как раз в Старой Гаване, в Золотой Верфи. Плата, конечно, у них довольно высока, недаром же ее прозвали золотой, но оно того стоит.
- Да, - согласилась с ним Селестия. – И его преданность короне непоколебима. – Все дружно закивали. И Тэрин тоже. – Есть у вас еще что-то?
- Да. Как нам тогда пополнить казну, раз у того нет золота? Расходы короны просто огромны: содержания наших кораблей в Королевском порту, содержание армии, лечение сира Даоариаса и многое другое, - прохрипел Тэрин.
Она пораздумала.
- У кого-нибудь есть идеи?
- Есть, ваше высочество. – Аралон так-то красив – пышная длинная золотая грива, грациозные крылья, однако излишне дороден, - еще эти рябины на мордочке. - Можно распустить команды у наших тридцати средних кораблей и у “Правосудия”, чересчур она большая, повременить с дотацией для Высших, временно увеличить налоги, также… - Он прикусил губу. – Взять ссуду у Верховного Банка.
Лорд Аэтий взбеленился, услышав предложение Аралона.
- Вы в своем уме?! Взять ссуду у Верховного Банка? Чем мы им будет платить – яблоками, вином, камнем, пылью или, быть может, вашей жирной задницей? Пусть они лучше имеют вас, чем корону. У нас нет золота.
Аралон злостно уставившись на него, приоткрыл рот.
- Да, брать ссуду у Верховного Банка сейчас – самоубийственно, - поддержал его Тэрин, не дав Аралону и слова сказать в отместку Аэтию. – Тем более у Верховного берут исключительно в крайней необходимости, пока что в этом нужды нет, а вот роспуск команд – неплохая мысль.
Да, вероятно, так. Флот Грации находится очень далеко – на Алмазном острове, доставшемся в подарок от одного погибшего дома, Эланов. У их него лорда не было законнорожденных сыновей, а Селестия его старая подруга. Правда у него был один бастард, жестокий, глупый, не имеющий навыков правления, ему он ни за что не отдал бы, хотя и был признан родителем. Вот ей и достался этот остров. На нем была построена во время давней войны Кубка флотилия, и нарекли ее Грацией. Из-за красивых, похожих на грациозных лебедей, кораблей. Всего их триста - двести семьдесят средних и тридцать крупных, самый большой “Правосудие”. От флота осталось лишь два корабля – “Правосудие” и “Зов”. Со временем от него сохранилось только одно название да два корабля, уже устаревших, но еще готовых задать жару кому угодно. На данный момент, как помнит Селестия, флот имеет численность чуть больше чем в сотню. Флот Грации легенда, однако, сейчас он без надобности, так что…
- Что вы скажите на этот счет, лорд Аэтий? – Аэтий Блад, красный как кровь, с алой гривой, квадратной челюстью и длинным двузубчатым рогом, заведовал армией и флотом. К тому же является главой ордена Сынов Магии и Меча.
- Я полагаю, нет. Лучше не стоит: флот так-то не громадный, плата командам приемлема, а наши отношения с восточным королевством просто ужасны. Кроме того у них есть флот, пускай и меньше нашего. – Куда еще меньше. – Может, стоит послать письмо Высшим? Пусть эти стариканы изволят немного пождать своих дотаций.
Лорд Неримон – тонкий, с густой белоснежной шерстью и глубокой посадкой глаз – легко прокашлялся.
- Можно и так, - вставил сир Дельвин. – У нашего дома есть старый знакомый там. Он может подсобить.
- Да, верно, сын мой: почтенный Шад является сродни твоему прапрадеду, через Вель, твою прапрабабку, которую он взял в жены, - добавил Неримон. – Он входит в Первый Круг, так что его железно послушают.
- На том и порешим, лорды. - Она облегченно вздохнула, думая, что хоть один вопрос был решен. - Лорд Марок, пошлите письмо в Храм Света и Тени, заранее потолковав с достопочтенным лордом Неримоном.
Высокий стройный земнопони, отдававшей некоторой мрачностью, кивнул.
- У вас все, лорд Тэрин? – Скажи, что у тебя нет вопросов.
Тот втянул губы так, что ей показалось, будто он пытается их высосать.
Тэрин ответил утвердительно, и они перешли к дальнейшим вопросам. Лорд-тени поднял вопрос о глупцах, которые никак не могут угомонится, все думают, что Селестия заточила в каземат Луну. Пока они решали вопрос, она украдкой перевела взгляд на Дельвина, - он смотрится куда красивее в этом белом фраке, чем в своей стальной броне. Каков же он без одежды? Его взор был постоянно устремлен на дверь и лишь изредка переключался на какого-нибудь лорда, когда капитан вставлял свое слово. Интересно о чем он думает… Поскорее бы это закончилось? Когда мне дадут наконец-то выспаться? Или, быть может, в его мыслях есть и она - Селестии этого очень хочется, но как может она позволить себе такое, коли даже такие мысли греховны. Нельзя совращать, давшего обет безбрачия. Нельзя…
Неримон все никак не соглашался с предложением Марока.
- Ваше предложение достойно сумасбродства – буде мы еще раз предпримем попытку усмирить их, то добрый народ еще больше уверует в эту ложь, и тогда, возможно, будет гражданская война, - высказался архисоветник. Морда Марока отражала мрачность всего мира. – А если ж мы оставим все как есть…
- … то какой-нибудь полоумный, непременно, заведет толпу еще больше, и вот тогда их будет не около сотни - а тысячи.
- Нет, - отрезал Неримон. – Тогда они успокоятся как в прошлый раз.
- Ваша столь умная мысль мне ясна, дражайший, - ядовито-сладко сказал Мастер-Тени, - однако, как помниться мне, бывший лорд Малой Скалы уже запутал помыслы наших добрых пони. И напряжение толпы, конечно, усилилось, но ваше введение налогов и мой подкуп нескольких лордов отчасти решил этот вопрос.
- А после и лордства, - дополнил Аралон. – Сразу трех мелких лордов мне впервые пришлось судить на моем веку, - посетовал он. – Такое недопустимо.
- Подумаешь у трех малюсеньких лорденышков отобрали титул, - хмыкнул Аэтий. – Что с того, они ж не относятся к великим домам.
Тэрин сильно втянул губы.
- Да-да, они изменники.
- Сейчас там нет никакой знати, что в таком случае вы собираетесь предпринять? – осведомился Неримон. - Не уж подкупить простонародье?
- Есть действия поэффективнее: отправить на рудники неугомонных или попросту - ликвидировать.
Наступило молчание - все опешили от его слов, особенно Селестия. Тэрин все тщился проглотить губы. Морда Аэтия не выказывала ни одной эмоции. Дельвин ненадолго задержав взгляд на Мароке, переключился на дверь, Неримон вкупе с Аралоном непристойно разинули рот. Ликвидировать – значит убить. Она уже давненько не слыхала подобного, такого жестокого предложения. Что будет, если его принять - она о таком даже думать не может.
Уголок рта Марока улыбался.
- Убить?! Да вы…, - начал архисоветник, но юстициарий его перебил:
- Это противоречит нашим законам!
- Много лучше будут рудники. Казна…
- Милорды, - прикрикнула принцесса, - полно вам. Решение лорда Марока тогда почти оправдало мое ожидание, - обратилась она к Неримону, - пусть он и волен решать что делать, тем не менее, без всяких убийств, а рудники и изгнание – на самый крайний случай. – Она выдохнула. Экие спорщики. – А теперь давайте перейдет к последующим вопросам.
Третья задача оказалась не менее простой. Нужно было раздать три свободных титула и земли, принадлежащие им. Неримон предложил пожаловать два из них каким-то славным безземельным рыцарям, а последний какому-то Роберту, который поймал тучу разбойников, как пояснил он; Аралон – приберечь про запас; Дельвин – согласился с отцом; Тэрин прохрипел, что надо устроить турнир за титулы, где вход будет платный; Марок промолчал. А вот Аэтий сказал, что эти земли можно пожаловать ордену Магии и Меча, мол, поступающий много, а земель, где можно построить большие каменные павильоны и башни для их обучения, нет, и они как раз граничат с их ними. Потом он добавил, что закончивших обучение станет много больше, чем было тогда, а это пригодится на наибольшее ухудшение отношений с восточными грифонами.
- Один титул передать этому Роберту, за другой устроить платный турнир, а земли третьего – ордену Магии и Меча. – Это немного пополнит казну, вознаградит этого ловца, увеличит численность воинов-магов, да и удовлетворит многих. – Есть у кого-нибудь еще что?
Все покачали головой, кроме одного. Дельвин, еле заметный во всей этой белизне, перевел взор на нее.
- Простите, моя принцесса, последнее. – Ее сердце ойкнуло. – Что вы прикажете делать с сиром Аггригом?
После того как все немного нормализовалось, ее гвардеец снял с нее защиту, которая хоть и защищала, но не давала совершить каких-либо действий. Селестия отозвала всех своих гвардейцев, однако почему-то Аггриг не услышал ее приказ “прекратить”. Она тогда видела бой – сначала побеждал Даоариас, но спустя малое время, Аггриг начал загонять того в озеро, отвоевывая пространство и нанося удары. Она тщетно пыталась достучатся до него, но того опьянил бой. Они плясали смертельный танец, клинки убийственно сверкали, Даоариас истекал кровью в этом безумном танце. Ее стража злостно смотрела на бой – они жаждали защитить своего капитана – но слово их ней принцессы сильнее. Некоторые порывались вступить в него – она отдавала приказ “назад”. А этот сир Дельвин – он первый кто сделал попытку, ринутся туда. Его великолепный небесный парчовый плащ и грива развивались на ветру, который задул столь внезапно, как и прекратился вовремя судьбоносного момента – это несколько лишила ее памяти. Когда почти наступило время победы сира Аггрига, она применила одно из сильнейших заклинаний, “Наказание и Оковы”. Она не могла потерять единственного пони, у которого была зацепка на счет Луны. Он, конечно, убил нескольких ее гвардейцев. Но она не могла… А со временем выяснилось, что меч сира Аггрига был отравлен. Его заточили в темницу, до этого допросив, какой яд он использовал, тот все отрицал, дескать, он к этому не причастен и вовсе считает это подлостью, которую он бы никогда не совершил. Это темное пятно на ее доблестную гвардию.
Теперь Даоариас на грани жизни и смерти. Яд убивает его очень, очень медленно.
- Это пятно, понятно дело, которое не выведешь, - встрянул Аэтий. – И все же он хороший воин. Дайте ему денег, и пусть идет, куда душа пожелает.
- Он же ослушался нашу принцессу! Изменник он, - ощетинился Тэрин.
- Он – воин, а вы – старый дряхлый дурак. Только и можете всех называть предателями, от вас, как от лорда-казначея – проку мало. Редголд был не в пример лучше.
Тэрин яростно выкатив глаза, опять начал усердно пытаться проглотить губы.
- Редголд мой дед между прочем, и мне всегда говорили, что я пошел в него.
- Брешут, - сыпнул Аэтий. Его смех подхватили почти все. Даже ее это позабавило – меткое словцо.
- Милорды, прошу вас, мне нужны ваши советы, а не пререкания. Извольте прекратить этот балаган. - Она направила взор на Неримона. – Ваши суждения, милорд.
Неримон, такой же красивый, как и его сын, слегка улыбнулся.
- Я думаю, следует провести тайное тщательное расследование, чтобы никто не прознал о позоре гвардии. – Дельная мысль, мысленно согласилась она.
- Моя принцесса, - учтиво начал Марок, - тайно не получится, мне ли не знать. В любом случае кто-то да проговорится – так бывает всегда. Сир Аггриг могучий воин, - кивнул он Аэтию. – И не изменник, - хмыкнул он Тэрину. – Хороший друг лорда Аэтия и уважаемый капитан среди своих солдат. – К чему он ведет? – Его любит народ и много кто еще. – Он молвил вкрадчиво, завладевая всем вниманием Белый Совет. – При всем при этом, это лишь сделает пятно чернее и еще труднее выводимым, раз он был так любим и доблестен. Уже никто не захочет поступить в лучшую гвардию Эквестрии. Вы останетесь без защиты, ваше высочество. – Он дал время всем осмыслить сказанное им. – Я предлагаю… Алое озеро. – Но оно грозит лишь тому, кто нарушил все обеты?! А тот всего-то ослушался!
В чертоге поднялся невыносимый гомон, каждый спорил друг с другом, нужно ли такое наказание. Всего двое были против этого, Аэтий и Дельвин, один не соглашался вовсе, Аралон, Неримон настаивал на своем, Тэрин злобно вперился в Аэтия и что-то там твердил, про казну, наверное. Марок тихо ждал решения принцессы.
За окном светила луна и выл сильный ветер. Селестия встав из-за стола, приняла грозную стойку. Ее глаза горели розовым пламенем.
- Лорды! – раскатом раздался ее голос. – Больше я повторять не стану. Прекратить. Немедленно! – Совет встрепенулся. – Мастер-Тени…
Аггриг, этот дуралей, чуть не лишил ее сведений о любимой сестре. А может и лишил – вдруг Даоариас уже мертв. Ее сестра ей дороже всего. Значит… а что принесет ей его смерть? Дать денег, и пусть убирается на все четыре стороны, чтоб ее глаза его не видели. Она уж как-нибудь сыщет ее…
- Исполняйте, сир Дельвин.
- Как прикажете, ваше высочество…