Попал в эквестрию

Глава вторая: Острастка судьбы

   

Ласковый прохладный ветерок, обдувающий нежную кожу и тихо насвистывающий успокаивающую мелодию. Лунный свет, озаряющий темную комнату. Ночь была кроткая и такая прекрасная. И серая. Луна любила тень дня, но ей не хватало родных краев – она скучала по дому. Родному дому.

Принцесса осмотрела ничем не примечательную комнату. Белый, немного потрескавшийся потолок, на котором виднелась люстра, зеленые цветочные обои, разная плитка на полу, неполно застеленная шерстяным ковром. Просторная бурая кровать ее спинки с ветвистыми тонкими железными прутьями и с такой же большой и чрезмерно мягкой периной. Небольшой белый комод, стоявший у самой кровати, на котором можно было заметить подтаявшую свечу, серебреную вазу с узким горлышком со светло-вишневой розой внутри и фотографию в белой рамке с пожилой женщиной. 

Она, хмыкнув, закрыла внутренние ставни и завесила бордовую штору. Комната затемнилась, стало мрачно и одиноко. Одиноко – она ненавидела одиночество после тысячелетнего изгнания, давшегося ей так тяжело. Ей всегда была необходима компания – хотя бы одна живая душа. Но эта душа хоть и была, но лежала на кровати, и, тихо сопя, омерзительно пускала слюни на пуховую подушку. Она, может быть, и попыталась бы разбудить это беспробудно-пьяное существо, развалившееся на всю кровать, однако она понимала, что это бесполезно. Как и то, что она старалась быть любезной с ним. Она думала, что он ее все-таки проведет к их президенту или к тому, кто имеет достаточно власти, чтобы ее отвести. Да, конечно, всё было бы по-другому, если бы они выбрали другое условие для проигравшего. Время не повернешь вспять.

Она глубоко вздохнула, и у нее потемнело в глазах.

Наверно, надо было взять, да и сбежать ей. Глупая Луна. Глупая еще до сих пор маленькая Луна – нужно было сбежать в самом начале. Нет, она взрослая, без сомнений взрослая, но не такая как ее родная сестра. Она ей завидует – молча, но завидует. Может, поэтому она решила установить контакт с другим миром, чтобы показаться взрослей и мудрей чем ее сестра.

Да, наверное.

Она шагнула в сторону кровати. И запах. Этот мерзкий амбре достиг ее маленькой, вытянутой мордочки и заставил встряхнуться. Какой отвратительный аромат доносился от него и витал по комнате. Этот человек ей опостылел за один день – этот презренный человек. Если бы только она попала сразу к кому нужно - это было бы… красивая песня, но она не верит в эти радужные песни пропитанные ложью. Больше не верит.

Луна попыталась сделать еще один шаг к нему, тем не менее, она не смогла пересилить себя – это зловоние просто съедало заживо, причмокивая. Да и пусть с ним. Неужели, кобылка благородных кровей должна спать рядом или даже находиться в близости с таким существом. Нет, не обязана и не будет. Она должна как можно скорее покинуть его дом и направиться к их правителю. Мало ли что он там твердил – откуда ему знать, как ее воспримут. Она уйдет. Непременно уйдет!

Она убрала стору, распахнула ставни и окно. Ночь вновь осветила мрачную комнату. Она посмотрела на человека обслюнявившего всю подушку и подумала: <i>“можно было бы принять облик этой расы, но это заклинание такое непредсказуемое”.</i> Оно могло не только сделать ее навсегда человеком, но и убить. Если оно ее погубит, то она попадет... Луну живо пробрала холодная дрожь - она не хотела даже думать об этом. Однако поневоле об этом задумалась – она всё же сомневалась, стоит ли покидать его дом в таком обличье, мало ли. Вдруг он прав.

Так с этими мыслями она и забралась на крышу. И ее пронзило странное чувство, возможно, радости, свободы, страха или на худой конец – горечи. Но это чувство как быстро и охватило ее, так и оставило - столь же мгновенно. Но оно ее не сильно то и волновало - это необъяснимое ощущение. Хотя… Оно уже возникало, когда она только прибыла в этот недружелюбный мир. По словам того человека. Человека даже не назвавшего свое имя. Как можно доверять ему – пусть он и поведал о своем мире с помощью этого загадочного устройства. Вероятно, он пытался снизить ее бдительность и убить или, наверно, оглушить, чтобы потом что-нибудь с ней совершить.

Ее обдало холодком.

Она перегнулась через край. Рядовые многоэтажные здания, узкие переулки, широкие дороги и яркие, быстро пролетающие железные коробки стали виднеться ее взору. Кажется, машины, да, машины – он так их называл; они развивают достаточно большую скорость, но он еще рассказывал и про другие транспортные средства, которые гораздо быстрее их. Однако ее больше всего удивляло то, что в их мире нет магии – и они не знают, что такое настоящая скорость. Она понимала, что пусть они и не обладают ею, но их раса, несомненно, превосходила их в прогрессе.

Она расправила свои огромные грациозные крылья и попыталась взлететь - после того как ей наскучила эта быстро меняющаяся докучливая картина. Но ее вдруг вновь посетила та же мысль: может надо было принять форму человека, но тем не менее, она осознавала, что это может лишить ее жизни и в любом случае того забулдыгу. Хоть его было не так жалко, но всё же… Что-то или даже какое-то чувство не позволяло это сделать. Она не могла убить. Она не хотела этого. Она этого и не сделает. 

Луна потрясла головой, и досаждающие мысли испарились, словно капельки воды в испепеляющие пустынные дни.

Она вытянула голову вперед, уперлась ногами в крышу дома, напрягла изящные крылья, и бурлящая кровь прилила к ним. Блеск луны отразился в ее больших светло-голубых глазах. Взмах. Она взлетела. Ветер ударил ей в лицо точно кулаком. Город открылся ее взору. Это бессчетное количество серых зданий, ярких огней, темных пятен, голосов. Безудержный восторг пленил ее. Она радовалась ночи, свободе от оков человека, новым для нее пейзажем. Она летела все быстрее и быстрее, и красивый вид сменился на размытую зеленную картину. Она зычно рассмеялась, когда к ее упоению присоединилось необыкновенное чувство. Они вкупе давали такое ощущение, что она утопала в них как в баре. 

Внезапно сердце ударило в ребра, и кровь потекла из ее взрачных глаз. Она попробовала спуститься наземь, но ее крылья оцепенели. Луна попыталась использовать магию, и резкий мертвецки-холодный удар постиг ее сердце и легкие, отбив всякое желание делать еще одну попытку. Она стала задыхаться, и все помыслы улетучились в пустоту. Ее мордочка стала еще темней обычного. Жилы на шее начали пульсировать под светом луны. Глаза ослепли, и мощный удар настиг ее…

 - Луна, давай быстрей, - сказала белая кобылка.

 - Да, сейчас, сейчас, сестра, - молвила Луна глубоко дыхая, - что ты мне хотела показать?

 - Всё сама увидишь. Быстрей!

Она бежала. Бежала. Бежала. Бежала. Гора, покрытая густой зеленой травой и мелкими камешками никак не могла закончиться. Но принцесса прилагала все силы, чтобы угнаться за своей сестрой скачущей галопом далеко впереди. Она мечтала быть такой же, как ее сестра. Мудрой, решительной, спокойной и в свое время веселой. Грезы это лишь грезы, пленяющие девственное сердце Луны. Маленькая Луна. Она пока еще верит в эти сказки с хорошим концом.

<i>“Давай, давай, Луна, ты сможешь, ну же”,</i> - немо повторяла она себе ежеминутно. Ее сестра уже давно забралась на гору, а она всё еще поднимается в нее. Интересно, что задумала эта белая кобылка. Что может быть такого на этой горе? Зачем она позвала за собой? Она заурядно гуляла по длинным мраморным коридорам замка. Эти кристально-белые коридоры были, как нескончаемые лабиринты - в них даже иногда стража терялась. И вдруг. Сестра. Необычайно счастливая. 

Она сделала еще несколько усилий и таки взобралась на эту гору. Луна неспешно подошла к сестре одиноко стоящей почти у самой кромки горы. Положила копыто ей на плечо. И эта кобылка обернулась с радостной улыбкой.

 - Зачем ты меня позвала на Лунный Лик? Здесь же нет ничего необычного кроме одного: что только его вершина освещена луной.

 - Смотри, - сказала кобылка с розовыми глазками, указав на маленький неровный камешек лунного цвета. Она прикоснулась к нему, и он замерцал. – Видишь, какой он удивительный. – Да, верно, удивительный. Едва лишь эта белоснежная кобылка c магически-небесной гривой и хвостом слегка коснулась его, он засветился колеблющимся лунным светом. – Как только я его увидела я… помыслила о тебе, сестра. Я думаю, он неслучайно тут оказался – это подарок судьбы. Для тебя, Луна. Только для тебя.

Она не знала что сказать. Ее сестра всегда была добра с ней, а она высказывала благодарность так редко – точнее никогда. Но сейчас, именно сейчас, она должна это сделать.

Луна моргнула, дав свободу змейки прокатиться по ее щеке.

Она, больше не раздумывая обняла сестру, крепко прижав к себе. Это подчас лучше тысячи тысяч слов.

 - Эй! Вставай! Ты меня слышишь? Неужели до сих пор без сознания, - откуда-то издали донесся довольно приятный голос. – Интересно, откуда ты явилась. Не с луны ли?

Принцесса сделала попытку открыть глаза. Она открыла их, но лишь на тоненькую полоску, едва она сумела что-то увидеть. И голову насквозь пронзил резкий удар, словно на нее упал булыжник весом в сто фунтов. Всё тело ломило, и боль пронизывала даже кости, а правое крыло пульсировало так, точно сгорало в адском пламени. Она хотела хоть что-нибудь да буркнуть, однако она чувствовала, что ее губы раздулись. Или просто она не могла ими пошевелить.

 - Что мне с тобой делать? – процедил незнакомый голос. - Ох, зачем я только ввязался в это. Наверное, надо было тебя там оставить – ты, вероятнее всего, даже не выживешь. Ну, а если сумеешь ухватиться за ниточку жизни то… останешься калекой.

Она решительно сделала все-таки еще одну попытку – приподнять голову. Она должна была. Была обязана подать хотя бы почти сотлевшую частичку живости. И мучительно-резкая боль озарила ее. Она утонула в небытии… 

 - Смотри, Селестия, какое чудное ожерелье, - молвила Луна в безудержном восторге, показывая серебряную цепочку с полумесячным камнем цвета луны, - ты была права. Он так красиво мерцает.

 - Да, этот камень тебе идеально подходит. Я даже думаю, что он – это толика тебя, сестра.

Она не воздержалась и чмокнула эту кобылку в щечку.

 - Ах, я в упоении, сестра. Правда, жаль, что огранка этого камня заняла столько времени. – Она сжала губы. - Любопытно: ни один ювелир не смог мне ответить, что это за диковинка. Вероятно, он попал сюда каким-то чудесным образом. – Луна блеснула глазками. – Кстати, а я видала того жеребца, который был красный как помидор, когда ты с ним ворковала.

Я? - опешила Селестия. – Я с ним не кокетничала, - отрезала она. – Он просто подошел побеседовать.

Луна вытянулась вперед, тотчас навострив уши.

 - А о чем?

Да, о чем может говорить обычный пони с юной принцессой? Не о королевских же делах.

 - Об открытии нового города – Релиндвин.

Луна нахмурилась.

Об основании нового города? С молодой и красивой принцессой? Да, вполне возможно.

 - Верю, - солгала она. – Ну, а ты не запамятовала, что через две недели будет бал у Донлвинов в их замке. Тебе необходимо платье… Портные сшили уже? То белое атласное платье с лиловым корсажем, украшенное красивыми золотыми линиями. – Не дожидаясь ответа, она продолжила. – Ох. Я полагаю, тебе подойдет… тот гребень с разноцветными камушками под стать твоей гриве… и те золотые кольца с жемчужинами для копыт. Это, кажется, одни из тех даров грифоньего принца… Релинда. – Она широко ухмыльнулась. – Случайно, ты город не в его честь именовала, Релиндвин?

 - Да, в его, - спокойно ответствовала та. - Ты забылась, сестра. У нас договор о мире с грифонами. После того давнего казусного… происшествия. Было нелегко установить мир. Десять тысяч лет, сестра. Десять тысяч гласит легенда.

Это было тяжкое время. Столько крови. Алые реки были наполнены раздувшимися трупами. Небо затянулось огромными непроглядными темными тучами. Еще сумрачней оно стало, когда его заволокло неисчислимое множество стервятников. У них был торжественный, кроваво-роскошный пир. Земля дрожала под ревом обеих сторон. Голод в те времена постиг всю Эквестрию. Мать, убившая своего жеребенка за крошку чего-нибудь съестного – было не редкостью. Запах крови, смерти и дерьма тянулся по всей земле, - отрывисто вспоминала Луна. Пять безумных сотен лет длилась война. И условия мира были неутешительными: большая часть западных земель отходила грифонам, и возвращались утраченные – обеим сторонам. Тем не менее, грифоны были вынуждены выплатить значительную подать в течение двухсот лет. Она всплакнула.

 - Луна... не плачь. Это было давно и сейчас у нас мир с ними… даже дружеские отношения. Не надо лить слезы; не орошай слезами такие стародавние воспоминания. Прошу, сестра…  - Она протянулась обнять ее.

Луна отстранилась. 

Она не могла больше думать об этом, но это волей-неволей, навещала ее и не отпускало. Конечно, она, вероятно, обидела сестру таким действом, но она не хотела запачкать ее. <i>“Прости меня сестра, прости”, - безмолвно молвила она. – Я не хотела опечалить тебя”.</i>

Больше не сумев выносить сострадательного взгляда этой кобылки, она удалилась.

Она это сделала. Она открыла глаза. Но всё так смутно. Размазанный темно-серый потолок кружился над нею и давил своим весом. А какая невыносимая боль была в правом крыле. Она положила гудящую голову на бок, и ей стрельнуло в шею. И всё также было расплывчато, однако она видела чей-то бежевый человеческий силуэт над нею. Ей от этого ничуть не полегчало. Может оно хочет что-то с ней сделать - или уже сделало. Она попыталась привстать и тут же ощутила прикосновение этой тени, не давшей ей это сделать. 

 - Тише. Тише. Тебе пока что нельзя вставать. Я совсем недавно закончил возиться с твоим крылом, – сказал незнакомец и вздохнул. Теперь она хотя бы могла различить мужской голос от женского. – Ты не представляешь, сколько мороки было с тобой. Хм, да, а ты откуда прибыла та, цветная лошадка?

 - Я… я из Эквестрии. Что… что случилось со мной? Сколько времени я пробыла тут? – ее губы дрожали при каждом слове, и чертово правое крыло еще добавляло к этому.

 - Ну, “Эквестрия” мне ни о чем не говорит. Ну а пробыла ты тут чуть более недели. А вот насчет того, что произошло с тобой, я думаю, ты упала – да, упала.

Упала. Она почти ничего не помнит лишь то, что она летела и на нее падали лучи блаженства, отгоняя одиночество. А потом… эта адская боль, сковавшая ее тело. В тот момент каждая секунда была наравне с вечностью. И что, черт возьми, с ней произошло? Почему магия ей тогда причинила боль?

Она приподняла правое копыто на чуть меньше чем толщину волоска, и ее окатила волна боли. <i>”Великолепный поминок судьбы. Настолько-то гладко упасть”,</i> - подумала она и поморгала глазами попытавшись сделать зрение более отчетливым. Тогда она совершила попытку приподнять левое; боли не было, и она приманила человека к себе. Бежевая тень наклонилась.

 - Как вас звать, сир?

 - Кир.

 - Я скоро поправлюсь, Кир?

 - Поправишься? – недоуменно вопросил он. – Ты чудом осталась жива – благодари… ну, в кого вы там верите. И да, тебе вряд ли понравится, что случилось с тобой. – Он, скорее всего, сейчас вперил свой взор в нее, пытаясь отыскать что-то. Наверно, какую-то эмоцию, но принцесса была холодна и ее глаза блуждали туда-сюда. - Я сделал всё, что было в моих силах. – Человек запнулся, сделав довольно-таки продолжительную паузу. - Мне пришлось… лучше пока поспи – я потом всё изъясню.

 - Нет, стой. Я хочу. Я требую, чтобы вы мне об этом поведали – сейчас же.

 - Требуешь? Хорошо. Будь по-твоему. – Он начал издалека. – В лесу я обнаружил тело лошади, по крайней мере, тогда я так считал. Но потом всё прояснилось: эти крылья, рог, грива с хвостом, твоя шерстка, да и сама форма тела была другой – ни как у обыденной лошади. Я сознаюсь: твое мифическое тело меня напугало, и я не желал в это впутываться. – Он издал звук похожий на смех. – Да я даже поначалу подумал, что выжил из ума. Но всё же потом осознал, что ты действительна. Я сходил до дома и вернулся с тачкой и большим плотным полотенцем. Так я и притащил тебя в этот частный дом, – незнакомец тяжело вздохнул. – Я осмотрел тебя. – Он бережно погладил ее по гриве, как мать свое чадо. – Ты была в жутком состоянии: вся украшена алой кровью и грязью, явно не один день ты там пробыла, передние правое копыто переломлено, ссадины по всему телу, особенно на мордочке, и твое всецело раздробленное правое крыло сочилось гноем. Я не мог вызвать врачей - это могло еще хуже закончиться и мне пришлось ампутировать его, прости… Я пытался, честно, тем не менее, не смог вылечить его и… потом уж ампутировал. Благо меня этому еще дед учил, а моего деда прадед.

Нет! Только не это. Она калека! Она обезображена! Она теперь вряд ли сможет найти себе жеребца. Нет, она сумеет изыскать, но это будет скорее для выгоды другого дома, да и в этом случае мало кто решится. А что скажет Селестия, когда ее увидит – если увидит. Как она к этому отнесется? Как это воспримет всё королевство? Зачем она только покинула свой родной дом. Если бы она осталась там она… Она отныне калека. Одинокая, несчастная калека, потерявшая свой дом на веки вечные.

 - Оставьте меня. Я жажду. Опочить. Навеки.

Глава одиннадцатая: Возникшие вопросы

Гигантская волна ударила в голову, вышибив весь его дух, жила на шее пламенно запульсировала; глаза впечатлено воззрились на изменяющийся мир, руки беспомощно ринулись к ним, оставляя призрачный след.
Неон плавно упал на пол. Висящая наверху люстра бешено закрутилась, под потолком задвигались змеи, раздувая его, стены, решив не отставать, начали смыкаться. Миг спустя он вновь упал, теперь на потолок. Но на нем ему не успелось полежать: как только он упал, стены смежились, а верх и низ взорвались. 
Буря красок. Повсюду точеные геометрические фигуры и единственная дорога вперед, вокруг которой эти самые фигуры и краски закручивались. Арки, треугольники, квадраты, ромбы, круги, многоугольники… чего только нет, даже боль есть. Нет, не физическая, психологическая, такая яркая и привычная, из-за осознания. Из-за осознания всего: жизни, смерти, переплетений того и другого, мгновения, когда оно есть мгновение, и мгновения, когда оно целая вечность. Эта боль такая же часть его, как и он этого мира.
“Единство”, - вспомнилось ему. Он един: един с самим собой, един с миром и его параллелями - и все едино. Да, именно так. Но когда он это осознал? Вчера, год, тысячу лет, десять тысяч лет назад… или прошла уже вечность? Он никак не может вспомнить.
И вот наконец Неон дождался. Раздробленный мир соединился, образовав для него нечто прекрасное и дорогое.
- Живой. Но мертвый внутри, - вздохнул теплый, нежный голос.
- Я… так долго, - только и выдохнул он.
Ощутив теплое прикосновение, Неон опять услышал голос:
- Долго. И глупо. Куда все ушло?
После этих слов Неон почувствовал горечь, несравнимую ни с какой физической болью. Как же болезненно осознание.
- Я тебе покажу, - с любовью утешил его голос.
И показал он, честно, без иллюзий. Всю бессмысленность, скитания, опустошенность, ненужную жестокость, страдания и глупость слез; наравне с этим и счастье, восторг, любовь и жизнь как венец одного из прекрасного. Неон понял, что его любят и желают ему счастья, однако и ждут от него отдачи – в улыбке, любви, жизни, свершениях. Ты любим, и ты люби. Как проста сея мысль, и как долго приходится времени на ее осознание. Она есть с начала, но теряется по неосознанности.
Многое теряется и забывается, однако немногие хотя бы понимают это, и еще меньше пытаются вновь приобрести. Сам Неон если и понимал что-то, то пытался не обращать внимания. Теперь все забытое перед ним, и ему поневоле приходиться его понимать. Как жестока правда… впрочем, она честна, и она же помогает разуму покорять новые восходы.
- Пойми свою суть, - послышался тот же голос. - Постарайся жить, принося любовь себе и другим.
Неон не нашелся с ответом, хотя ему надобности не было: ощущение того теплого голоса пропало, новый прекрасный мир быстро угасал, а немного погодя он сам провалился в нечто.
Реальность разбита на осколки – попробуй собери; в голове мысли – звучат, как люди; ощущения странные – себя он не сознает, но сознание – да. “Некоторым может показаться, будто вечность прошла”, - отчетливо прозвучала мысль. Вечность, может, пусть прошла, но где и кто он или она - ни черта неясно. Он или она вроде есть, жизнь чувствуется, вот только, что произошло - опять же ни черта неясно. 
Осколки соединились, и реальность стала собранной, словно ничего не содеялось. Верх такой чудный – ярко-зеленый и с образами чего-то, красивый, как живописная картина. Голова повернулась вправо: стена тоже зеленая, вся блестит, как сосулька в солнечный день; теперь влево: изумрудный цвет сияет, кровать, на ней дышит жизнь, чудесная и дорогая. “Ей необходимо тепло”, - пояснила мысль, - “забота, помощь. А тем и себе поможешь”. “Луна. Кажется, она именовала себя “Луна””, - добавила другая мысль. Ей нужно тепло, и ему тоже. Ты любим, и ты люби.
“Ааааа”, - выдохнул Неон, став на ноги. Его переполняла жизнь, сотрясая тело – он невероятно счастлив, - настолько счастлив, что улыбка на его лице буквально окаменела, хоть молотом бей. За глазами яркий красочный свет и волшебная мозаика, с открытыми родная комната и девушка, принцесса Луна - одинокая, хворая, слабая, сломленная, почитай без жизни. Неон непременно вернет принцессу Луну к жизни. Он не совсем понимал, зачем ему это надо, но что-то говорило сделать именно так.
Неон подошел к изголовью кровати. Хрупкая, с изящными чертами мордочки, глубокими глазами цвета сапфирного моря и телом грации – она действительно вылитая принцесса. Красавица, и все тут. Одно лишь портило ее красу – отсутствие крыла, она стала калекой. И, думать не надо, по его вине: напился, будто какой-то пропойца, и давай ей выкладывать, что на душе лежит - понятно, почему Луна сбежала в неизведанный ей мир. Там на нее свалилось злоключение, она повредило крыло, и какой-то благодетель, обнаружив экое диво, решил стать ее щитом и припаркой. Кормил, поил – если так можно сказать по виду ее выпирающих костей – лечил и ухаживал, заботился. Но, видимо, забота была и другой, или еще какая причина, раз она от него сбежала, как и от него самого.
Заявилась, словно гром среди ночи, и стояла, пока Неон ее не увидел, следом тотчас же упала. Грязная была, никак в грязи искупалась, прежде чем к нему наведаться, а глаза просто пылали, и рог ее чуточку искрился. Сбежавшая принцесса прибежала обратно к своему рыцарю на белом коне – ясное дело, что Луна Неона за такого не считает, просто ей больше не к кому. Отвернуться он не мог и не замечать тоже, и пришлось ему за ней хлопотать: отмыть всю грязь (ох, сколько ее было), уложить в кровать и следить за ней, как бы что не случилось. Сутки уже прошли, а Луна все глаза не открывает, хоть бы писк какой издала. Да нет!
Жалко ее, точнее, ему не хочется, чтобы она умерла в его доме – куда труп девать. Всякий удивится такой находке, и Неон из их числа. Поначалу глазам не поверил, думал, галлюцинации, и тут эта навязчивая галлюцинация заговорила, мол, нет, не уйду; спустя время он все же убедился, что все наяву. Когда эта не галлюцинация пропала, он уж подумал, что свихнулся, но потом понял, что она тайком ушла. Жизнь пошла прежним шагом, одинокая жизнь. Неон даже начал скучать по своей незваной гостье. И вот снова она, принесшая ему заботы. К счастью ли, к сожалению ли, но принцесса Луна снова здесь. 
Осторожно приложив ладонь к ее лбу, он ощутил тот же жар, что стоял сутки. Что ему с ним делать? Неон не врач, Луна – не обычный пациент, и у нее не обычная болезнь. Луна сказала, что она из Эквестрии – вот туда ей и нужно, однако она сама неведомым способом попала сюда и, точно, не ведает, как ей вернуться назад, в Эквестрию, ее родной дом.
“Ее б накормить хорошенько, - подумал Неон, приподняв два толстых одеяла, - вон как кости торчат”.
- Нечего было сбегать, - упрекнул он Луну. – Подумать можно, будто ты никогда не видела изрядно выпевшего человека. Скажи мне, каким образом умудрилась попасть в передрягу ты – существо, обладающее магией?
Она не ответила.
- Быть может, какой-то человек или группа людей напали на нее? – стал рассуждать вслух Неон, присев на кромку кровати. – Нет, слишком сомнительно: она наверняка не дура, чтобы разгуливать по улице, да магия у нее в помощи. Летала, - сообразил он, - темной ночью и высоко над всеми – значит, упала. И, видать, не слабо. Интересно, кто ее обиходил весь прошедший месяц? – Он взглянул на ее мордочку, надеясь увидеть открытые глаза, но увидел искаженную болью гримасу. – Поправляйся, - искренне пожелал Луне Неон.
Надежда есть – стало быть, не все потеряно.
Ему пришлось уволиться: Неон не стал оставлять больную одну, которая, коли очнется, может снова сбежать. Нелегко было прийти к такому решению, тем не менее, будет хуже, если она погибнет или ее поймают. Пусть принцесса Луна значит для него не больше, чем обычный знакомый, ее гибель не желательна, вдобавок он к ней чуточку привязался. Деньги пока что есть, он их копил, жить можно, а когда принцесса Луна станет здоровой настолько, чтобы пользоваться магией и возвратится в свою Эквестрию, вернет ему сполна.
Неон встал с кровати и пригладил ее вспотевшую гриву.
Когда стояла светлая ночь и полная луна освещала город, Неон находился возле больной Луны, обильно потевшей и дышащей жаром. Что-то не давало ему покоя. Не страх ли это? На этот счет Неон ничего не мог сказать – ему всего-навсего неспокойно; он проснулся посреди ночи, услышав чьи-то горячие вздохи, встал с постели, уложенной на полу рядом с больной, и, подойдя к ней, уставился, словно увидел нечто невозможное. “Она дышит, исполнена жизнью”, - дошло до него. Казалось бы, на этом все – и тут принцесса Луна едва приоткрыла глаза.
Сердце Неона чуть не разорвалось от счастья, переполнившего его, уже второй раз за короткое время. Казалось бы, что тут-то уж все - и Луна еще раз ниспровергла домысел, слабо буркнув то ли “Ких”, то ли “Киэ”.
Не думая, он сбегал на кухню и принес ей стакан воды.
- Осторожно, - сказал Неон, не менее осторожно, приподняв ее мордочку одной рукой, другой вливал в ее горло воду. Несколько струек воды пробежали мимо. – Как себя чувствуешь? – спросил он, не сразу поняв глупости вопроса. – Можешь сказать еще хоть что-нибудь? - с надеждой в голосе произнес он.
Ее ответом было молчание, говорившее о том, что Луну вновь захватил горячечный сон.
Сон больше к нему не шел, и Неон всю ночь провел занятый мыслью: “Зачем мне она?” Без злополучной принцессы Луны его жизнь осталась бы мирной и с работой - живи да радуйся, с ней – одно лишь волнение. Однако выбора ему не дали. На тебе принцессу в руки, корми ее, смотри за ней, обеспечивай всем необходимым и, если что, угождай. Угождать, правда, ему пока еще не представилось - судя по давней встрече, принцесса Луна скромная девица, злого слова не скажет. Хоть это хорошо.
Возможность ее чрезмерной величественности казалось ему паршивой – навряд ли Неон тогда бы смог ее вынести. В таком случае, скорее, он бы ее вышвырнул, и нет разницы, погибла бы она или ее поймали, или по крайней мере сделал на этом условие.
“Да, хорошо”, - согласился он с самим собой, тихонько поя ее сладкой водой. Глаза слегка открыты, взор туманен, губы еле двигаются – вот и вся ее поправка, - довольно значительная, если сравнивать с прошлым днем. Иногда с ее губ срывается одно слово, имя, принадлежащее ее спасителю, и ее неясный взор видит перед собой как будто этого спасителя, а не Неона, часами стоящего над ней. 
- Кир, - прошелестела Луна на следующий день, когда ее слова обрели силу. – Кир… - Дальше он услышал слова на незнакомом ему языке, смешанном вперемежку звонкими и глухими звуками, потом снова “Кир, мы вместе...”, “Кир, когда-нибудь…”, “Кир, ты мне…”
- Кир, - повторил Неон за ней, рассчитывая услышать пояснения на родном языке. Ответ был таким же, как его слово, и он отправил следующую ложку с жидкой кашицей ей в рот. – Немногословно ты стала.
На его замечание Луна ответила вопросом:
- Кир?
“Неужто она надо мной глумится?”
- Кир, - следом добавила она, окончательно закрыв глаза, и тем его предположение развеялось.
Наутро четвертого дня после пробуждения Луны Неон, как всегда, стоял над больной с тарелкой жидкой каши, и взгляд оной непонимающе воззрился на него. “Она меня не узнает?” – подумалось ему, но непонимание сменилось обидой. - “Или не хочет меня узнавать”. Будто бы он виноват в трагедии, а не она сама, тайком ускользнувшая и подвергшая себя удару.
- Не я виноват в случившемся, - как бы оправдываясь, произнес Неон. Сев на стульчик рядом с кроватью, он протянул ей ложку кашицы. Луна бросила на него недовольный взгляд, но рот открыла. – Зачем ты сбежала? Я тебе ничего не сделал. – “Только напился и проплакался”, - добавил про себя он.
Молчание. Только недовольное молчание было ее ответом. Чем она недовольна, - тем, что она ожидала увидеть своего Кира? Разве Неон не заслужил хотя бы слова благодарности?
- Кто такой Кир, твой спаситель?
Молчание.
- Это он обработал и зашил твою… рану?
Молчание.
- Расскажешь мне своем спасителе?
Молчание. Молчание. Молчание. Молчание. И опять чертово молчание. На все его вопросы ответ един. Неону даже сдается, что она откусила себе язык, лишь бы ему и слова не сказать. Он проверил: протянул правую руку, сжал нижнюю челюсть и левая приподняла верхнюю – язык есть. На сею дерзкую выходку Луна удостоила его самым недовольным и презрительным взглядом. Однако и тут он от нее и слова не услыхал.
Рассердившись на ее притворную глухоту, Неон встал, сходил на кухню, взял остатки виски, вернулся и, усевшись перед ней, стал пить назло ей. Раз не хочет ничего говорить, вот ей! Она смотрела на него, как на врага – взгляд злобный, ничего не скажешь – лоб хмурился, глаза сузились, губы дрожали, желая что-то сказать, - и таки они это сделали:
- Дурак. – Произнесла она слабо, он мог ничего и не услышать, коли б не заметил движения ее тонких губ.
- Неужели! – воскликнул Неон. – Заговорила! Да как: разве принцессе подобают такие словечки?
Он поставил бутылку на пол.
- Почему ты…
- Мне трудно говорить, - тихо молвила Луна, - принесите воды.
Ему стало стыдно после ее слов, и он послушно исполнил просьбу. Пила она жадно и, прежде чем продолжить, выпила еще три стакана.
- Мне трудно говорить, - повторила она. – Давайте… потом.
Все. Больше Луна ничего не выдавила. Неону, как бы ему не хотелось, придется подождать – не утруждать же больную, которой и так тяжко.
И он ждал. Долго ждал. Этим днем она съела еще одну тарелку каши, приправленной зеленью, и выпила порядка десяти стаканов воды; вечером тонко намекнула на скуку – тонко, почти сам вечер ушел на разумение Неона, оставшееся время он потратил за чтением фэнтэзийной книги, третей по счету – две другие не пришлись ей по вкусу. Новый день весьма удался: у Луны наконец-то спал жар, она съела целых две тарелки густой каши с луком и морковкой, выпила все также уйму воды, улыбнулась и проронила пару слов: “Почему главные герои обязательно сильные… или добрые, почему их то и дело спасают, а они то и дело одерживают верх?” Ответ у него давно был: “В жизни много горестей, безусловно, и много светлого. Но горести порой затмевают свет. И некоторые ищут в книгах как раз утерянный свет, дабы развеять тьму. Хотя мне по душе именно приключения”. Закончил Неон с улыбкой, поддержанной улыбкой Луны.
Следующие два дня были серыми, как тучи в неясный день. Сначала Луна отказалась от каши, потом от воды, и лишь вечером смогла что-то закинуть в себя. Неону поначалу было по боку, а когда он увидел ее плачущую навзрыд, у него внутри что-то сжалось. “Что с тобой?” – услышав его слова, она зарылась с головой под одеяла, и ее всхлипы ничуть не стали тише. Притихла плачущая принцесса к утру следующего дня, заработав себе два красных зияющих провала на изможденной мордочке, и скрывала полученное от Неона, пока он, наконец, не стянул с ее мордочки одеяла. “Не прячь. Мне все равно”, - сказал он ей тогда, на что она, по виду, с чего-то вдруг обиделась. Ее расстроенный вид прижал его грузом. Неон извинился, и надутые щечки Луны спали.
Восьмой день после пробуждения Луны на поверку оказался хорошим. Погода была ненастной, дождь барабанил по крыше. Луна, увидев перед собой Неона с очередной порцией каши, посмотрела на него печальными, полными слез глазами и проговорила жалобным голосом: “Оставьте меня, прошу вас”. Он не стал препираться и провел день вплоть до вечера в ненамного большей комнате, чем маленькая кухня, сыграв с собой в карты и остатки времени проведя в размышлениях, в которых пришел к выводу, что принцесса горюет о потере крыла и, возможно, неприятном случае, заставившем уйти из под крыши своего спасителя. В размышлениях он заснул и, к удивлению, проснулся точно вечером. Подогрев кашу и сам подхарчившись, Неон принес Луне здорово наваленной каши тарелку. “Мое излюбленное блюду”, - сказала она, бросив взгляд на овсянку. - “Как вы догадались, что я до безумия люблю кашу?” “Не привередничай”, - не принял шутки он и пояснил: “Жуешь ты с трудом, а до этого вообще зубами не шевелила. Я мог бы поить тебя медом, но тогда у меня деньги выйдут еще до начала нового месяца”. И она съела все подчистую, присовокупив: “Я благодарна вам. И готова потолковать с вами завтра. Давайте завтра”.
Завтра. Ночь тянулась нестерпимо медленно. Завтра Луна ему расскажет все - о побеге, потере крыла, своем спасителе, - все, о чем он только ни спросит. И о самом важном, каким образом она очутилась в ином для нее мире – самом важном для Неона. Луна здесь гость, а время гостей подходит к концу: нельзя же навечно застыть в другом мире - как же ее семья, родные и близкие, притом она принцесса, у нее должен быть долг и есть подданные, о которых ей нужно думать. К тому же, он не может ее вечно содержать у себя и вечно скрывать, рано или поздно ее кто-нибудь да заметит, рано или поздно все всплывет на поверхность, и ему воздастся. Ей в свой черед, даже гораздо сильнее: непостижимая уму находка поразит мир настолько, что перевернет его, вернее, возвысит и растянет – есть не только бесконечные параллельные измерения, но и совершенно новые, и они пересекаются, пускай хоть тонко. А для открытий потребуется она, обладающая магия и иномирица, над ней проведут опыты, жестокие, он не сомневается, после которых Луна будет едва жива, если вообще будет, или будет жить в другом роде.
Тут отвернуться Неон не сможет, и глаза закрыть, и плюнуть не выйдет. Решить вопрос – единственный выход. Но как? Она зашла сюда из другой двери, и что, втолкнуть обратно не получится, вытолкнуть в еще какую-нибудь тоже нет. Доступные пути ему неизвестны – стало быть, их нужно узнать. В первую голову следует разобраться, как она попала сюда, дальше видно будет.
Ночь, ковылявшая будто старуха, в конце концов уступила дню – не столько знатному, сколько занимательному, хотя, вернее сказать, того и другого в нем поровну. Неон не смог уснуть, однако встал с постели с улыбкой и намерением отблагодарить Луну. Он, влекомый благодарностью, мигом оделся, купил все нужное в ближайшем магазине и вернулся, забрызганный снизу грязью – дождь оставил свои следы, - но с тем же настроем.
Когда принцесса Луна открыла глаза, приготовление к разговору с ней было закончено, и оно только ждало человека и аликорна. До боли худая, с впалыми щеками, буйной растрепанной гривой, непонимающей мордочкой, она, в данный момент не очень походившая на принцессу, глупо уставилась на Неона, нависшего над ней.
- А? – вопросительно зевнула она, прикрывая рот одеялом.
- Ты намекнула мне, что овсянка у тебя в печенках сидит. Я приготовил тебе пир, - промолвил он и добавил: - Очень скромный. Ты сможешь сидеть за столом, на стуле?
Принцесса кивнула. 
- Пир. Очень кстати. Жаль, у меня нет подобающего наряда.
- Вы носите одежду? – удивился Неон, думавший, что в ее Эквестрии живут без нее.
- Да. Все лорды и леди имеют такой обычай. В простонародье мало кто, если на праздник, и то не всегда. Мы – не ваши лошади, коли вы об этом. – Она встала с кровати нетвердыми ногами. Кости и кости да мясцо кое-где с одним крылом – все, что осталось от живой и грациозной Луны, разве что глаза прежние, сияющие сапфиры. – Где?
Неон, ужаснувшийся ее состояния, молча двинулся к кухне. Пир, даже добавив “очень скромный”, было громко сказано: густой суп с капустой, морковное пюре, овощной салат, мягкий хлеб, очищенные от кожуры яблоки и груши, кремовый торт на десерт и бутылка красного вина для нее. Он помог ей устроиться на низеньком стуле.
- Вино? – предложил Неон. Луна кивнула и с помощью него пригубила глоток. – Немного.
- Я не пью, - объяснила она, - лишь изредка для поддержки. – Тем не менее попросила его еще и осушила бокал без остатка. – А вы?
- Не в этот раз. – Необходимо иметь ясный разум, иначе он все забудет. – Может, поешь для начала? А то мне страх глядеть на тебя.
Луна согласно кивнула. Покрасневшая и понурившая взор, она открывала рот, принимая сначала суп, далее половину морковного пюре, овощной салат с хлебом, кусочек торта и запив съеденное бокалом вина. Неон был доволен – глядишь, она скоро поправится.
- Ты хочешь вернуться домой? - начал Неон, усевшись напротив нее. Луна коротко кивнула и он продолжил: - Тогда расскажи мне, как ты попала сюда, и расскажи, что с тобой произошло. Ты мне уже говорила, что посетила наш мир ради знакомства, обмена знаниями и что, в случае твоего возращения домой, не сможешь сюда вернуться. – Он помолчал, пристально оглядев ее скелет, дабы убедиться в своих дальнейших словах. – Я, так понимаю, ты сама не знаешь, каким способом возвратиться, иначе бы давно это сделала. 
- Не знаю, - горько согласилась Луна. – Вы правы: я много не знаю. Однако знаю без сомнения: двери дома для меня закрыты. – Неон хотел утешить ее, но она ему не позволила. – Ошибка… еще одна ошибка, которую я совершила… по неведенью. 
В уголках ее глаз наворачивались слезы, и Луна поникла. “А когда-то была милой и радостной”, - вспомнилось ему.
- Давай разберемся. – Неон надеется на лучшее, на избавление его проблемы, Луны. – Ну же.
Принцесса Луна подняла голову – в ее глазах больше не было слез.
- В Эквестрии я скучала. – Ее голос оказался неожиданно твердым. – Все-таки я – Младшая принцесса, тень своей дражайшей сестры. Не подумайте, я люблю ее, - сразу оправдалась она. – Моя сестра добра, берет на себя всю ответственность короны и власть дня, я же – хранительница ночи и занимаюсь мелкими бумаги, когда моей сестры либо нет, либо она слишком занята. Провожу дни и ночи во дворце и окрестностях города. Меня заела тоска, - ее голосок едва заметно дрогнул. – Мне были нужны приключения, а не пергамент и чернила, запахи природы и магии, а не духов и масла, звуки необъятного океана и рокот морей, а не плеск опостылевших водопадов и чириканья леди, чувства открытий и древних тайн, забытых в эпохах. Приключения.
“А мне бы понравилось жить во дворце и слушать плеск водопадов”, - подумалось ему.
- И ты прыгнула в портал, закрытый во тьме на семь замков?
Луна недовольно покачала головой.
- У вас не то представление о магии. Магия имеет силу и вес; портал – сосредоточие колоссального количества необузданной магии, которое своей тяжестью и силой разрывает время и пространство. – “Точь в точь черные дыры”, - отметил про себя он. – Такая магия подвластна лишь богам и… легендарным созданиям.
- Легендарным созданиям? – недоуменно повторил Неон.
- Существа, действительность которых под сомнением, - объясняла Луна, - Праотцы, древнейшие драконы-боги, давшие жизнь нашей земле и защищавшие ее до последней толики магии. Басни это, - фыркнула она скорее как девочка, чем взрослая женщина.
- Что так? – не сдержал смеха он.
- В преданиях пишется, - щеки Луны запылали, - что семя Праотцов дало жизнь первому разумному роду, драконам, и упоминается, что они были бесполы. Каким же способом они заимели жизнь? Откуда взялось семя?
- А что с богами? Ты помянула и их.
- Бог, в моем мире, тот, который обрел могущество – им может стать любой, только обрети силу. – Она призадумалась. – “И станут дети Праотцам подражать, и помрачит их разум сила эта, и станут дети отцов своих клясть за их слабость. Да возьмут они себе имя бога”, - процитировала она и заключила: - Единственная правда в сказаниях, - и та лишь наполовину. Все боги, что существовали, не называли себя таковым: сан бога им дался от народа.
Принцесса Луна умна, хотя ведет себя не по возрасту.
- Ваш мир занимателен: магия, драконы, живые боги, легендарные создания. Только мы уклонились от твоей истории. – Ее недолго радостные глаза сменились грустью. – Что стряслось дальше?
Луна на миг задумалась.
- Я отправилась в библиотеку Кантерлота, в запретные архивы – даже не знаю, почему меня посетила столь глупая мысль, раз я хотела скрыться от глаз своей сестры. Может, я подумала, что мне стоит захватить с собой пару пыльных книг и свитков, может, надумала оставить послание любимой сестре в качестве шутки, тем не менее я там скоро оказалась, среди забытых книг, писаний, свиток и хроник – слов, что перестали звучать вслух. – Ее глубоко впавшие вглубь сапфиры было загорелись и тут же потухли. Неон слушал предельно внимательно, стараясь разобраться. – Я нашла свиток, лежащий не там, где ему было положено, на кипе книг о Веке Скорби. Быть может, этот свиток кто-то читал до меня и пытался раскрыть его секрет. Я не предала этому значения и, видно, зря. Свиток заключал в себе заклинание, написанное на языке эпохи Века Скорби. Язык сей мне хорошо знаком. - Луна погрузилась в размышления, и Неону пришлось вернуть ее из их власти. - Прошу меня простить. Мне скудно помниться, о чем заклинание. Момент тот, словно вырвали из моей памяти.
“Хуже некуда”, - думалось Неону. - “Она не помнит столь важный момент. И как же я намерен возвратить принцессу Луну домой, если ей и мне не известно, что забросило ее в мой мир?”
- А могло ли заклинание призвать портал?
- Нет. Портал бы разрушил и Кантерлот, и замки на множество лиг. Моя память стерта до вашего дома – я пришла в себя уже здесь.
- И сбежала, - добавил Неон.
- Ничего я не сбежала, - пролепетала она в ответ, хотя ее вид выдавал обратное. - Вы мне запретили показываться на глаза вашей расе, и я не показывалась… полетала вокруг вашего дома - и только. – Ее голос стал тихим, почти печальным. – Моя магия меня подвела, сверх того, ночью, когда она должна быть сильнее всего. Я сверзилась с неба, вглубь леса. 
- Леса? Далеко же ты тогда залетела. Мой дом не близь леса.
- Наверное, меня унесло… я забываюсь во время полета, притом произошел сбой магии, сковавший меня болью. Очнулась я в доме другого человека. – Луна сжала челюсти, и ее скулы чуть не пронзили тонкую кожу, заставив Неона поморщиться. – У меня было раздроблено правое крыло, потеряна магия и множество ушибов и ссадин. Мое сознание прибывало во тьме, так что я не помню, как отсекли, - она горько запнулась, - ненужную меня часть.
Принцесса Луна дрожала, будто испуганная маленькая девочка, робко смотря своими сапфирами на изумруды Неона. С легкой красной на щеках, красивыми чертами, длинной ночной гривой и трепещущими губами, она была самой что ни на есть испуганной маленькой девочкой. Сердце Неона сжалось.
- Если ты хочешь прервать…
- Ни за что, - с чего-то вдруг вспылила маленькая девочка. – Я должна вам все поведать, и мы должны найти решение сей проблемы.
“Луна рвется домой”, - понял Неон.
- Тогда я жду.
- Тот человек присматривал за мной, пока я не смогла встать с кровати, и продолжил, пока не настал наш с ним разговор. – Луна крепко закрыла глаза словно что-то вспоминая, открыла и закончила: - Меня охватил обжигающий холод, зрение помутнело, я ощутила кровь на своем лице и сделала шаг в сторону того человека. Я упала, и мое сознание упало вместе со мной в колодец непроглядной тьмы.
Еще один сбой магии?
- Получается, тебя подвела магия, во второй раз? Неувязка: у тебя она иссякла, и откуда же сбой?
Луна дотронулась до своего рога – прямого, как копье, и скорее всего такого же острого. Провела по нему, стукнула – раз-два, раз-два – ничего.
- Холодный, - наконец вымолвила она, стукнув по нему напоследок. – Твердый. Теперь бесполезный: я не чувствую в нем магию; при этом моя магия со мной: до сих пор действует заклинание высокой эмпатии. Каждая черта вашего лица отражается в моем сознании словами, и мои отражаются в вашем, пусть вы этого не замечаете.
- Но я же слышу… - не поверял Неон.
- У вас не то представление о магии, - насупилась маленькая девочка. – Вам кажется. Магия может взаимодействовать с телом и стихиями, но не так: ни один единорог не пускает огненный шар из рога, изо рта лед, из глаз молнии, не делает за секунду тело стальным; магия взаимодействует со средой, предметами, с твоим и близкими телами. Я не могла за мгновение изучить ваш язык. У магии есть строгие законы и ограничения.
- Ладно, ладно, - признал он. – Запомню. Как нам быть с твоим положением?
Его вопрос поверг Луну в ступор, заставив ее хорошенько пораздумать.
- Помни я то заклинание, смогла бы изменить его действие. Оно было составлено во времена отчаяния и утраты, когда никто не имел никакую надежду, когда не знали, погибнешь ты от меча, предательства, огня или болезни, когда завтрашний день казался недосягаемым. Все верховные маги Века Скорби стремились либо возвысить своего короля, либо прекратить войну и исправить ошибки своих королей. От Времен Скорби сохранились заклятия, направленные на изменения – “Живая Вода”, “Разложение”, “Воздух, Кровь, Жизнь”, “Пепел и Дым”, “Каменный туман”. Тот свиток содержал… меня забросило в ваш мир, отшибло память, магия истощилась, но действует, я вторично провалилась во тьму. Чего-то не достает. Я ведь и правда словно сквозь время прошла, через границу наших миров, тьма – и сквозь… не сходится. Время тут не играло роли. Так что же?
- Портал? – подсказал Неон.
- Да нет же. Какой портал. – Луна уставилась в потолок, предоставив взгляду Неона свое истощенное горло. – Преграда – граница, сквозь нее. Не удивительно, что моя магия ведет себя так. Представьте себе толщу магической энергии, чужеродной и древней, и я пронизалась сквозь нее, как меч в гору. Моя магия просто сломана, и ее можно починить, как представленный вами меч на кузне.
Эта мысль осветила ее мордочку.
- То заклинание было об изменении времени. Какой-то верховный маг той эпохи жаждал изменить ход событий. Безумно, - просияла она. - Нынешние верховные маги на такое не пойдут. Молоко в жилах будет мешать.
Луна встала со стула и собиралась отправиться в постель, рука Неона остановила ее.
- Следует подумать очень хорошо и очень долго. И мне, и вам.
- Успеем. Ты обещала поведать историю, и забыла назвать имя спасшего тебя человека. Его надо бы поблагодарить, при встрече.
Повернувшись к нему лицом, она нехотя назвала имя:
- Кир. – Луна вздрогнула. – Он добрый. Беспокоился обо мне. Любил лес.
Неон ласково улыбнулся. Луна стояла с опущенной головой, кажется, одолеваемая печалью.
- Я тоже знавал одного Кира, моего доброго друга. – Ему стало плохо, сердце неохотно отозвалось на воспоминание. – Давний друг. Тоже обо всех беспокоился, тоже любил лес. В детстве мы частенько гуляли по лесу, с таким приятным хвойным запахом. Особенно осенью. Красные, желтые, золотистые листья окружали нас и прятали друг от друга.
Неон присел на низенький стул – ноги его не держали.
- Кир любил лес… и сгинул в нем, - тошно произнес он, и глаза Луны округлились.

Мой второй пост в данном направлении, и я полагаю последний.
Бронята, вы реально люди с небольшими отклонениями. Нет, не все конечно, но все таки.
Почему я так решил:
1. С бананом в руке.
-Тег R34.
Не спорю, далеко не все посты под данным тегом понячьи, однако их большинство. Плюс ко всему, обилие разноцветных конских морд на аватарках подписчиков, как бы намекает. Также стоит упомянуть таких ребят как скажем clopper ( http://joyreactor.cc/user/clopper), коего блокировало лишь 48 человек(всех остальных по видимому все устраивает).
-Тег "eropony" 121 записи, тут я сделал простой вывод что спрос рождает предложение.
2. Унылый форс уныл
-На момент написания поста в теге "my little pony" 9447 записей, если взять дату 10 февраля 2011 (первая запись в теге) взять средние число постов в день, грубо говоря за два года (округлил т.к. впадлу считать) то выходит 12.9, что намного больше чем большинство остальных тегов (не считая таких как анон, гифки, эротика, песочница, и т.п.).
-Форсинг внутри самого сообщества таких вещей как "Кексики", и "Радужная фабрика", а также форс комиксов где одна конячка или несколько персонажей: одиноки, постарели, больны неизлечимыми болезнями, или вообще померли, в итоге все плачут. Сей богу на ваших комиксах помирает больше народу ежели на пикчах хейтеров (Кхорн одобряет).
-Ну и последним что хотелось упомянуть, это то что в сообществе мудактора люди время от времени признаются что они пидорки. Редко конечно, но свой вклад это делает.
Все описанное выше вынудило меня в свое время свалить из сообщества (в основном дикий форс). Не то что я бы блочил тег, или совсем перестал умилятся поням, но отношение к броням сильно поменял.
Вроде все.

Сап поняши. Недавно нашел свой старый фанфик по Fo:E. Впрочем как фанфик... всего лишь 2 главы. В общем... Стоит попытаться дописать? Или гиблое это дело и лучше не стоит? Ознакомьтесь и решите :)
П.С. Возможны грамматические ошибки...

Глава 1. Знакомство со смертью.
П-почему... Почему он не убил меня? Шэдоу Хоуп, один из лучших охотников за головами, никто не знает, как он выполняет заказы... Просто не остается свидетелей его работы... А он оставил меня в живых? Черт, я простой медик, зачем я ему?
- Рэд Харт!
ДЕРЬМО! Он знает мое имя!
-Рэд Харт. Выходи, я клянусь, что не причиню тебе вреда.
Конечно, так я и купился... Все же спасибо Боссу, что отдал мне этот старый Пип-Бак, если выберусь - похороню его с достоинством.
Мне повезло, что он поймал нас в магазине, так что мне было где спрятаться, и я вполне мог нанести удар первым. Нырнув в заклинание прицеливания, я выпустил все 6 патронов моего револьвера в наемника. Однако результат был более чем плачевным, Пип-Бак оказался настолько старым, что заклинание работало чертовски плохо, поэтому 5 патронов ушло мимо. Однако одна пуля попала в винтовку наемника. Поняв что я не нанес ему хоть какой-нибудь значимый урон, я спрятался за прилавок и стал в ужасе ожидать неизбежного.
- Довольно! - рявкнул Шэдоу Хоуп, - Или ты выходишь или...
Наемник осекся на полуслове и затих, я выглянул из-за прилавка чтобы посмотреть что же случилось. Шэдоу Хоуп лежал на полу без сознания, а за ним стоял гуль с битой наперевес.
-Боно! Как же я рад, что ты не бросил меня!
Боно - гуль, который был в плену у нашей банды. Правда, благодаря своим талантам в ремонте оружия он был скорее почетным гостем, чем пленником. Как только он у нас оказался, мы с ним сразу наладили контакт. С тех пор он собирал для меня оружие, а я делал все, чтобы уговорить Босса улучшить условия проживания Боно или даже сделать членом нашей банды. Однажды я даже спас его. Босс собирался посмотреть что станет с гулем если ему отрубить голову... Невероятно, но я смог отговорить его от этой затеи. И вот, Боно спас меня. - Дружище, спасибо тебе огромное, я даже представить не могу что...
-Подожди, - сказал Боно, - если я правильно понял, то он что-то хотел от тебя, так может расспросим его?
-Хм... Можно попробовать... По крайней мере, я хочу знать, как он узнал мое имя? Тащи веревки, сейчас узнаем что же он хотел...

Будучи связанным, Шэдоу Хоуп представлял собой жалкое зрелище... Гроза рейдеров, один из лучших охотников за головами... А сейчас его жизнь зависела от того насколько искренним он будет...
-Очнись, - произнес Боно, и вылил на наемника ведро воды, - Очнись, кому говорю! - А? Что за?... - было похоже что Шэдоу Хоуп не до конца понял что же произошло
-Почему ты напал на нас? - выпалил я первый пришедший мне в голову вопрос.
-Ну а ты как думаешь? - было видно, что наемник расслабился. - Ваша шайка проявляла слишком высокую активность в последнее время.
-Тогда... Кто тебя нанял чтоб уничтожить нас?
-Послушай... Я не собирался никого из вас убивать, ваш часовой первый открыл огонь, так что это была обыкновенная самооборона. - Он ухмыльнулся. - Однако я шел сюда по делу, и это дело - ты!
-Ч-что? Тебе было сказано убить меня?
-Не, совсем по другой причине. Чтобы дойти до конечной точки моего маршрута и выполнить порученное мне задание, мне нужен небольшой отряд. В одном из местных баров мне сказали, что у одной банды пони-рейдеров есть медик. Немного поразмыслив, я пришел к выводу, что раз ты рейдер, то видел не мало жутких вещей, поэтому не убежишь при первых признаках опасности, плюс ко всему ты еще и медик, короче ты будешь идеальной кандидатурой на роль моего медика.
Я впал в ступор... Он только что уничтожил всю нашу группировку только для того чтобы предложить мне присоединиться к его отряду?
-Что за задание? - Поинтересовался Боно, судя по его выражению лица, было понятно что он загорелся энтузиазмом.
-Так ты согласен? -Спросил Шэдоу Хоуп не обращая ни малейшего внимания на гуля.
-Я... Я не уверен... Что же это за задание с которым ты не можешь справится один?
-Что ж, пожалуй единственное что я могу сказать в данной ситуации, - он выдержал паузу. - Доверься мне, и если ты согласишься пойти со мной, то я расскажу тебе все по пути.
Я не знаю, но что-то мне подсказывало, что Хоуп не врет. Надеюсь, это чувство не было ошибочным...
-Ладно. Боно, будь другом, развяжи его.
Когда гуль начал развязывал веревки, он пробурчал.
-Шэдоу Хоуп! Я не знаю, что ты задумал, но я пойду с вами.
Пока Боно чинил винтовку наемника, я собрал свои вещи, И как только сборы были окончены, мы отправились в путь.
- Рэд Харт, прости, что все обернулось таким образом... Короче, вот...
Он достал из своей седельной сумки книгу на которой была изображена пурпурная звезда в окружении белых звезд меньшего размера. Надпись на книге гласила: "Руководство по использованию магии".
- Там, куда мы направляемся, тебе понадобятся все знания о магии исцеления, да и вообще по магии, которые мы сможем найти...
-А собственно куда мы направляемся? - задав этот вопрос я понял что задача поставленная перед Шэдоу Хоупом явно прогулка до… Куда бы ему там ни надо было.
-Пожалуй, ты имеешь право знать. У нас две точки маршрута, Марипони и Чудесная долина.
-Но ведь там полно адских гончих.
Шэдоу Хоуп остановился и посмотрел прямо мне в глаза.
-Именно!

Глава 2: Неожиданный гость.

- Ты псих! Это безумие! – настроение у Боно явно спало на нет. – Какого сена мы забыли у адских гончих?
-Зачем тебе знать? Тебе мало того что я сохранил твою жалкую жизнь? – Шэдоу Хоуп хоть и старался не выдавать раздражения, но это плохо у него получалось.
-Если выбирать смерть от твоих копыт или от лап гончих, то я бы предпочел первый вариант.
-Что же, я могу с легкостью выполнить твое желание, все равно ты не так важ…
-ДА ЗАТКНИТЕСЬ ВЫ! ОБА! – Их перепалка уже порядком мне поднадоела. - Вы спорите уже четыре часа, а вокруг уже порядком стемнело, и нас настигнет прискорбный понец если мы сейчас же не найдем хотя бы какой-нибудь сарай…
-Но… А, черт с ним. Ты прав… - Хоупу тоже надоело препираться с гулем. – Пойдем, если меня не подводит память, то в паре километрах отсюда была какая-то хибара.
Эта хибара оказалась достаточно просторным домом, и что самое странное, так это то, что в нем все окна и двери были практически в первозданном виде.
Мы решили обустроиться в зале, так как это была самая безопасная комната во всем здании. Всего один вход и крепко заколоченные окна могут спасти как от лишних глаз, так и от внезапного нападения, в чем мы и убедились после чуть после…
-Слушай, Шэд… - Заговорил Боно.
- Хоуп.
- Что?
- Зови меня Хоуп.
- Эмм… Ладно… Хоуп… Ты это… - Боно слегка замялся. Ты извини что я затеял с тобой этот нелепый спор…
-Да ладно, я понимаю… Это задание практически самоубийственное, да и вы пошли со мной чуть ли не под страхом смерти, однако я хочу что бы между нами не было недоговоренностей. Не хотелось бы мне получить пулю в спину при первой же заварушке… Поэтому если у вас обоих есть какие либо просьбы или пожелания - смело высказывайте их мне…
-Хоуп, послушай, а если я откажусь или сбегу пока ты будешь спать? –Странно, но я почему то даже не помыслил в тот момент об убийстве Хоупа пока тот будет спать, правда вряд ли у меня это вышло…
- Твоя воля, однако от успеха этой миссии зависит судьба Эквестрии, точнее того что от нее оста… - Хоуп внезапно прервался и прошептал: Тушите костер, там снаружи кто-то есть…
Мы потушили костер и затаились. Буквально через пару мгновений в дом вполз молодой пегас в новенькой (!) форме Эквестрийских воздушных сил на спине у него была армейская сумка для бумаг, патронаж и снайперская винтовка. Он был ранен и потерял сознание, так и не успев сказать ни слова.
- Какого сена? Боно был сбит с толку не сколько появлением незнакомца, сколько его внешним видом.
Впрочем, был ошарашен не только Боно, я и Хоуп тоже впали в ступор.
- У нас что, где-то открылся военный магазин? – Хоуп уже вышел из ступора!
- Н-н-но,… ЧЕРТ ПОБЕРИ! ЭТО ЖЕ АРМЕЙСКОЕ ОБМУНДИРОВАНИЕ! ЕГО НЕ ДЕЛАЛИ УЖЕ 200 ЛЕТ! – У Боно началась истерика, вот уж не подумал бы, что он настолько эмоционален…
- Тише ты, не истерии, Рэд Харт, иди сюда, ты можешь помочь этому бедняге поправиться ?
- Сделаю что могу!
-Отлично, Боно, проверь его оружие, оно в рабочем состоянии?
-Без… Без проблем… - было чувство, будто Боно увидел призрака.
-Хорошо, занимайтесь, я пока осмотрюсь, надеюсь те кто напали на этого пегаса находятся далеко отсюда…
Спустя час пегас пришел в себя:
- Г-где я? Что произошло? И… И почему вокруг все такое… Мертвое?
- Как где? В Эквестрии, где же еще… Однако… - что-то странное было с этим пегасом, он был будто не из этого мира.
- Так кто ты Как тебя звать-величать? – Вмешался Боно.
- Все зовут меня Хувз, рядовой Хувз, состоял на службе в 16 зве… А-а-а-а! ЗОМБИ-И-И-И! – Хувз спешно огляделся в поисках своего оружия.
- Да-да, многие сначала так реагировали на мою внешность. Кстати, если ищешь свое оружие оно в углу на столе, я его немного подрегулировал, так что теперь оно как новенькое…
-Так… Ты не собираешься съесть мои мозги… или чем там зомби питаются?
-Господи, конечно нет! Парень, ты что, сказок начитался?
-П-понятно, а можно вопрос? Почему вы так выглядите?
-Мегазаклинания… Хватит обо мне, может попозже поговорим, ты давай рассказывай откуда ты.
-А. Да… - Хувз заметно успокоился, хотя все равно продолжал косо поглядывать на Боно. – Так вот, я состоял на службе в 16 звене Кантерлотского кадетского полка, в двух словах это были новички под командованием опытных пегасов.
-Подробности потом расскажешь, ближе к делу! – с каждым мгновением создавалось впечатление, будто Боно знает этого юнца.
-Ну, так вот, меня отправили отнести письмо в штаб, однако я попал в засаду. Чертовы зебры подстрелили меня. Я смог оторваться от них, однако после я потерял сознание. Очнулся уже около какого-то болота и начал идти в наугад выбранном направлении, увидел дом, зашел и увидел вас… Вот и вся моя история… Кстати, что такое «Мегазаклинание»?
-В двух словах – это то что тебя убивает, а если нет, то превращает в гуля. Множественные отголоски мегазаклинаний остались по всей Эквестрии…
-Эмм… А кто такие гули?
-Такие как я, поверь, ощущаю я себя не лучше чем выгляжу…

Ладно, парень, урок истории на сегодня окончен. – не знаю почему, но мне казалось что этому пегасу можно верить, его взгляд, жесты, манера речи… Все это указывало на то что он не лжет… - Рэд Харт, можно тебя на минутку? – Что-то странное было во взгляде Боно…
-Что случилось?
-Ты уверен, что этому юнцу можно доверять?
-Либо его талант – мастерски обманывать пони, либо он говорит правду. Однако…
-Вот именно! Однако! Зебринская война была 200 лет назад, а он простой пегас. Не чертов аликорн. Пегас! Как он выжил?
- Не знаю, я чувствую какое-то странное магическое поле вокруг него, но…
Внезапно в комнату влетел Хоуп:
- О, парнишка очухался, это хорошо. К оружию, джентельпони. И да, парень… Добро пожаловать в Ад.

Глава двадцать первая: Судьба Великой Орды

Полная луна безразлично взирала на военный отряд тысячами тысяч глаз. Ветер тихо выл, обдавая холодом, костер слабо трещал, звери рычали, стылая клетка обжигала льдом, ошейник больно теснил горло. Холодный металл отнимал силу, волю и сон: на таком твердом полу трудно спать, а сплав лишал магии, что сказывалось на разуме. Луна совсем недавно исцелилась от болезни, и вот опять – калека снаружи и внутри. Всего лишь одна ошибка убила красоту ночи. Раньше Луна сияла, подобно холодному солнцу, лицо, как у изящной ледяной фигуры, крылья простирались от горизонта до горизонта мириадами звезд, подобно гриве, застилающей умы грезами сна. Короли и принцы со всего Мира предлагали сердце, поклоняясь ее красоте, а ученые хвалили ее знания о магии.
Магия – энергия, создающая Мир, - и ее понимание есть знание о мироустройстве. Каждый творит его, куя себя, но маги кузнецы иного рода, могущие силой мысли изменить пространство. Даже один маг способен оставить такой след в истории, что затмит деяния тысяч простых пони. Что уж говорить про аликорна, чья энергия в силах покорить Мир. Рождение такого – есть рождение Совершенства и восход звезды, что осветит историю сердцем. Оно, как крылья: одно направляет, второе решает. На одном не летают: если испорчено первое, то дорога скрыта черным туманом, коли второе, то жизнь теряется в лесу. Ее собственная потерялась в черном-пречерном, когда многие годы зависти и злобы свели Луну с ума. “Не дышишь”, - помнился ей вкрадчивый голос той давней ночи. – “Мир накрылся луной, солнце зашло под него, но звезды уходят. Движения нет, скоро и она начнет убывать, тогда все накроется темным саваном. Правления нет. Попробуй дышать ты”. Хаос в Мире и проблемы Селестии сподвигли Луну сковать Королевство, дабы закончить навечно войну. Основная причина, на которой зиждутся ее дальнейшие годы лжи и злодеяний. Отказ сестры объединять всех таким способом привел ее к необходимости вывести из игры соперницу и к долгому одиночеству с голосом в голове. Бесконечно спокойный, отзывчивый и непоколебимо твердый – таким показался Лунный дракон. Его решимость пойти на многие жертвы не страшила ее, однако убить сестру даже ради Мира Луна не смогла – без ее смеха, утренних песен, поддержки, любви она не видела смысла в жизни. Ей пришлось оставить друга в цепях и самой надеть вериги.
Полон – разница в суждениях, анархия разума, ведомого хаосом мнений. Не понимание другого, как те вериги, что надела сестра, лишают возможности летать. Только единое целеполагание дает абсолютную свободу, и Мир очень далек от просторов небес, имея разное мировоззрение. Некоторые копнули даже глубже, вырыв могилу для магии. Орда псов войны, живущих по диким законам, из-за невозможности ее использовать пришли к выводу уничтожить. Искоренить саму суть Мира.
Псы давно ведут с ней войну, но только недавно созвали все племена, собрав Великую Орду. Белая, несущая свою гармонию жизни и смерти, Алмазная, богатейшая из всех и соперничающая с драконами, Дикая, сеющая хаос и бессмысленную погибель всему, и сотня мелких кланов, разбросанных по Миру. Есть еще Королевство, граничащее с Западной Империей Грифонов, ушедшее от старых кровавых укладов в дружественное с другими государство. Несогласие вступать в Иго сделало их в глазах прочих псов предателями. Потому началом Мировой войны послужит нападение на Королевство.
Эрнар поведал еще много чего Неону и Луне, пока они ели орехи, кровяную колбасу и пили густой эль. Всю дорогую он трещал с Неоном, расспрашивая о Земле, и ней, вызнавая о магии. Любопытный пес, интересующийся мироустройством, но чересчур уж болтливый. Командир Сверр будто не обращал на интересы подчиненного, только зубами скрежетал до того, как бы не сломал их. На вопрос, почему он не решиться покинуть племя и заняться учением, ответил: “Узами связан”. “Они-то и делают Орду столь крепкой”, - гордо добавил проходивший мимо пес. Или заковывают сердца в цепи, тянущие от тяжести крови вниз. Узы Луны с Селестией созданы на взаимной любви к порядку, творению магии и дружбе.
Они покончили с трапезой, и Эрнар напомнил, что завтра к полудню отряд доберется до ставки конунга. Луна поморщилась, представляя, как Вестар и прочие псы будут глумиться, поминая Кошмар. Неон не заговаривал о том времени, и она тему не поднимала, однако по взгляду видела любопытство. “И как порождение магии она могла бы нести благо и смыть свое имя Кошмар”, - заступился он, несмотря на угрозу смерти. Малость, но приятно. Кир сделал, конечно, гораздо больше и привлекал боле. Неон же казался человек обыденным, таким, коим не станет искать приключений, и скучно-одиноким. Ей бы хотелось в мужья жеребца благородного, твердого, знатока магии и верного делом сердцу. Неон привлекал разве что телом иного вида, а она женщиной такого рода не была никогда.
Любовь – связующая нить сердца, движущаяся согласно полету крыльев. Единое древо знаний, выросшее стремлением понять Мир – чем ближе к образцу, тем плода с ним связь теснее. Сердце, единое в любви, может иметь бесчисленное множество крыльев. Луна желала бы найти такие же пары крыльев, как Селестия и Твайлват, и познавать Мироздание вместе.
Полбеды, что замужество с Вестаром лишало его изучения, но плен мог отнять и жизнь. Деяния Луны в Век Скорби почти стерлись историей, оставив затягивающиеся малые раны. Однако некоторые еще кровоточили: в то ужасное время из-за повадков псов она решила дать им острастку жизни. “Война стала для вашего вида пищей ума, текущего кровью жизни из сердца Древа Гармонии. А творение адское пламя в нем”, - пророкотал голос Кошмара над головой Великой Орды, и гиена огненная разверзлась в ней, пожирая бегущих от ужаса псов. Урок послужил для них хорошим пониманием, что мир в любви живет. Племена разделились и после долгих скитаний осели, основав государства. Тот ужас томил их умы в долгих годах перемирия, пока не воскрес древний закон, возродившись Дикой Ордой. Кошмар стал причиной многовековой ненависти псов, и ее не удивляли их презирающие, озлобленные, кровожадные взгляды.
Они склабились, рычали, плевались проклятьями и потрясали оружием, пока отряд, охраняющий клетку пробирался через толпу. Из тысяч шатровСверр не хотел, чтобы о Луне узнали, потому накрыл тюрьму плотным холстом. Похоже, некто в отряде жаждет ее смерти больше, чем страшится собственной. Командир продумал такой исход, и им навстречу подоспели элитные воины, закованные в латы, с большими щитами и двуручными мечами. Прорубив дорогу отряду, он двинулся как можно скорее к павильону конунга, расписанному золотой листвой в огне. Знамя горящего серого древа с падающей золотой листвой реяло над десятками тысяч шатров, призывая к войне.
Внутри сидели на мягких подушках, ели кровяное мясо, пили кумыс и смеялись вожди. Вестар, здоровый черный пес с темными глазами и шрамом на груди, держал в руках курительную трубку, готовясь закурить. Данжуур, тощий, золотошерстномый, остролицый, одетый в золотые одежды, увешанные драгоценными камнями, еле сдерживал в легких дым. Визэр в зеленых и голубых одеждах с отсеченным ухом и Сигрид, нагая женщина с розовыми татуировками на золотом теле улыбались пришельцу. Похожий на человек общим видом, только гораздо стройнее, привлекательнее, с гладкой, как начищенная зеркальная поверхность, серой кожей, тонкими ручками и ножками и лицом, как маска лишенной чувств женщины. Он рассказывал о неизвестном Мире, видно, не замечая густого приторного дыма, хотя даже слуга, доящий паука, в проветриваемом углу от него морщился.
- Выйди, эльф, ненадолго. И ты, Педер, тоже вместе с двуногим пленником, только присмотри за ним, - сказал Вестар, слуга с пришельцем покинули шатер. - С какими вестями? - бросил он, будто не обращая внимания на Луну, и все смолкли.
- Разослал волков по землям грифонов грызть овец и ястребов узнать, что толкуют пташки. Голдстори Грей, наслушавшись бредней старика о любви, отправился в Эквестрию создать ее союз. Если получится, лорд Петух с курятником не зайдут в битве с стыла. Впрочем армию Голдстори собрал и может даже оказать помощь Королевству.
- Задача не берилл - алмаз, - засмеялся Золотой Хан, пыхнув еще трубочку.
- Королевство выставило мощный магический щит на наши копья. Какое-то сильное заклинание, - пояснил Вестар.
- Большие потери, - огорчился Визэр.
- Но мы сильнее! – показала кулак Сигрид. – Скоро подоспеет Тан Гор и прочие, и вместе мы сумеем сломить весь Мир!
- Союз с Эквестрией обойдется в любом случае – крайне дорого, - произнес Визэр. – Даже один аликорн, как целая армия, а у них еще двое, - обнажил зубы он.
- Что за существо рядом с принцессой? Обладает магией? – спросил Вестар.
- Человек, - ответил Сверр. – Отданный моему воину раб. Магией не владеет.
Вестар подошел к Луне, взял за лицо, повертел, осматривая, подошел сзади и приподнял хвост. Краска тут же выпала, и она потупила взор. Конунг нагло засунул пальцы в ее щель.
- Тугая и влажная, - вытащил пальцы он и понюхал. – Приятный запах. – Шлепнул по крупу. – И задница, что надо. Да вот крыло… Калека – какая мерзость!
Вестар сел обратно на подушки.
- Предлагаю ей ад: накормить травой, что использует Белые шаманы, и поджарить на мелком пару, - сказал Везэр.
- Не возьмешь – дай попользоваться мне и сыновьям, потом можно делать с ней, что угодно, - попросил Данжуур.
- Я тоже хочу трахнуть суку, - облизнулась Сигрид, поводив пальцами в ее щели.
- Я вас обеих трахну! – заржал Вестар, хлопнув по ляжке. – Готовься, принцесса, будем тебя переть, пока молодость не выйдет.
Сигрид в намек просунула целую ладонь и вернулась к трубке.
- Свадьбу сыграем, - облизнула она пальцы, вымазанные в соку.
- Когда Тан Гор прибудет и другие вожди. Отведи ее прихорошиться, Сверр, и присматривай в оба глаза, - приказал конунг. И скажи троице, что могут заходить.
Сверр вместе с элитными воинами отвел Луну к большому голубому шатру, возле которого стояли штабеля бочек с водой и печки для нагрева. Он провел ее внутрь, где золотой свет ламп, освещал золотое убранство. Дорогие зеркала из страны драконов, украшенные искусной резьбой, мебель из серого древа, стоящего баснословную цену, огромная, словно озеро, ванная из золота высшей пробы, с инкрустацией дорогих каменьев. Словно не в купальню зашли, а в пещеру дракона.
Слуги натаскали горячей воды, добавили масла и принялись отскребывать многодневную грязь. Мысли Луны витали в тумане о браке… Вестар и Сигрид при всех ее облапали, как оценщики рабынь, и заявили, что всю жизнь она будет существовать, как последняя шлюха. Луну даже не удивит, если такой муж отдаст ее всей Орде. Еще и Неон попал, пусть и по своей глупости, однако все же из-за нее угодил к столь жестоким выродкам. Благо, его защитит Эрнар, коей показался ей доброго нрава. Но кто бы защитил саму Луну? Она вздрогнула, когда слуги прикоснулись к сокровенному месту. Вымав чище чистого, они отвели ее в комнату, где были статуи обнаженных мужчин и женщин, занимающихся любовью. Как видно, здесь конунг занимается соитием с любовницами между купаниями, если надоедает там.
Прихорошив Луну, служанки надели на нее ожерелье с сетью крупных звездчатых сапфиров, золотые серьги с голубым топазом и золотой венец с голубыми сапфирами и отвели обратно в шатер вождя. Он стоял, выпятив мощную грудь, и щерил острые зубы в улыбке, с интересом и ожесточенностью взирая на Эрнара. Тот гордо противостоял ему, не отводя от глаз вождя взгляд.
- Вызов в такое время? – сказал вождь.
- Я и принцессу забираю, - указал он на нее.
- Неужто? – усмехнулся Вестар.
– Пусть пока живет в нейтральном шатре, охраняемом твоими и моими воинами, - добавил Эрнар.
– Не ты ли, чужак, надоумил Эрнара Умного, сына конунга Бьорна Могучего? – зло глянул на него конунг.
- С чего бы? – просто ответил эльф и послал Луне мысль: “Завтра ранним утром ждите меня. Спасу тебя и подопечного”
- Выметайся! – тут же рыкнул Вестар, и пришелец удалился. – А ты, Эрнар, готовься к смертельному поединку на кровавой заре. Сразимся за право нести знамя, указывающее путь тысячам душ, за право владеть мечом Предков, коим вождь убивает врагов – за право вести Орду!
На рассвете Фронсис, Неон и Луна покинули Великую Орду, оставив ее судьбу в руках победителя.