работа в поле

А вот и наш злодей! Зловещий Тирэк!!!!

Ну и конечно компания Хасбро и телеканал HUB официально подтвердили 5 СЕЗОН MLP:FM!

   Что ж, как я и ожидал, предыдущий пост показал себя крайне плохо, и даже побил антирекорд по критерию Самый Худший Рейтинг. В опросе лидировало два варианта: Одно большинство ценит эротиШность и большие достоинства, и им не важно, какая выше голова - поняшная, аль человеШская; второе же большинство посчитало, что дело во мне, а точнее сказать, в моём неумении рисовать годные хуманизации. В содействии с аспектом хуманизации не канон пони - гремучая смесь, удивляюсь, как я ещё в минуса не провалился. 

  В общем, в расчёт беру именно второй вариант, мол мудак я, и хумок рисовать не умею. Что же, надо как-то исправляться, а не просто забрасывать дело. Я хочу чтобы было лучше, и вы мне сможете в этом помочь. Мне опять нужно ваше участие в голосовалке, только так мне удастся понять настроения, раз уж практически никто не хочет идти критиковать меня напрямую.

   А на рисунке изображена Феерия Лавстори, впавшая в думы тяжкие. Ровно также, как и я до этого, получив недавний результат. Заранее благодарю вас за участие в опросе и за комментариями, и с вашей помощью, я уверен, у меня получится со временем прийти к чему-то удобоворимому в плане рисовки хуманизаций именно ОСок. Да, в направленности своей я менять ничего не собираюсь, антроты не будет, да и хуманизации канон персонажей - тоже маловероятно. Но тем не менее, плохая оценка предпоследнего поста для меня - это как вызов: значит что-то я сделал неправильно, пока хуманизировал Смайли, и надо что-то сделать, чтобы результат был лучше. Для объективности оценки аспектов моих хуманизаций, оставлю здесь ссылочки на все хуманизиции, что публиковал здесь: Первая; Вторая; Третья; Четвёртая.

Одиннадцатая серия

Treehouse

Время трансляции:  c 18:15 по МСК.

Список онлайн-трансляций:

Otakubrawling

Brony Network 
Otaku Ascended
LemonWalnut

И еще горка текста.

По дороге на репетицию кобылки безмолвствовали. Лира пыталась собрать в голове пазл из обрывочных воспоминаний и получалось у неё откровенно плохо. Но ощущение неправильности происходящего не покидало её с самого утра. Тянущее чувство пустоты внутри, словно что-то важное исчезло из её жизни. Или кто-то.

Октавия же, пусть и держала привычно возвышенное и строгое выражение мордочки, внутренне скакала от предвкушения, как невоспитанный гиперактивный жеребенок, которому подарили леденцы с кофеином и разрешили гулять на улице допоздна. «Интересно, как там Винил?» — на миг задумалась серая кобылка, немного переживая за судьбу своей подруги.

— Почему мы не могли остаться играть в доме? — недовольно пожаловалась единорожка, разглядывая пыль под ногами.

— Те, кто берут работу на дом, лишаются и того, и другого, — не моргнув и глазом, соврала виолончелистка, поправляя футляр на спине, оставив Лиру раздумывать об абсурдности данного изречения. «С ней весело играть», — усмехнулась про себя Октавия, а затем уже вслух продолжила: — Мы пришли.

Местом для репетиции оказался заброшенный сарайчик на окраине Понивиля, слишком далеко, что бы кто-то мог что-то услышать, но достаточно близко, чтобы посещать его на случай, если потребуется уединение. От подобных мыслей Октавия почувствовала, как кровь приливает к щекам, но, к счастью, под серой шерсткой этого было не видно. Чуть подрагивающими копытами, она достала из футляра свою виолончель. Единорожка последовала её примеру, извлекая на свет лиру. Но не успела она коснуться струн, как властный жест серой кобылки её остановил.

— Сегодня м-мы поменяемся инструментами, — голос виолончелистки дрогнул от волнения и она поспешила объясниться. — В качестве эксперимента и ради понимания техник и принципов игры друг друга.

— А-а-а, — только и смогла протянуть Лира. Прежде чем она успела что-то возразить, Октавия всучила ей свои инструмент.

— Становишься на задние ноги, вот так, — поясняла она, нежными, но в то же время требовательными прикосновениями копыт поправляя стойку кобылки. — Ноги чуть шире, хорошо. Это необходимо для устойчивости. Теперь можешь чуть приобнять её, нежно.

— Т-так? — сдавленно прошептала единорожка. Румянец на её нежно мятных щеках был виден куда как отчетливее, но это лишь подзадорило Октавию.

— Замечательно. А теперь зажимай смычок правым копытом и ласково веди по струнам. Так, словно это тот, кого ты любишь всем сердцем и хочешь подарить этот чистейший звук от самого твоего сердца, — теперь даже у виолончелистки щеки пылали алым, а глаза светились нездоровым блеском. 

Что-то в том, как другая кобылка использует её инструмент было неправильно запретным и оттого необычайно притягательным. И пусть звук, вырвавшийся из-под смычка совсем никуда не годился, этого было достаточно для Октавии. Сама она, бездумно крутя в копытах лиру, попыталась извлечь из неё пару звуков, но вышло из копыт вон плохо. Наблюдать же за единорожкой в столь пикантной ситуации было сплошное удовольствие. 

До тех пор пока дрожащие от непривычки задние ноги Лиры её не подвели. А может вся ситуация просто выбила землю у неё из под ног. Какой бы не была причина, итог один: в какой-то момент мятно-зеленая кобылка просто начала заваливаться назад, утягивая за собой нелегкий инструмент. Раздался глухой грохот и единорожка оказалась на полу под виолончелью, тяжело дыша и переводя дух. 

— Д-довольно! — дрожащим голосом прикрикнула Октавия, стараясь выглядеть сердито. Столь грубого отношения к своему инструменту она стерпеть не могла. — Надеюсь, теперь ты чуточку лучше понимаешь всю сложность виолончели.

Ответом ей было невнятное бормотание всё еще приходящей в себя Лиры. 

— Ладно, на сегодня хватит экспериментов, — благодушно вздохнула Октавия, помогая подруге встать на ноги, и возвращая ей её инструмент. — Давай тогда сыграем сонату «Цвет лавандовой ночи», с первого отрывка, пожалуйста.

И кобылки предались музыке в уединенном заброшенном сарайчике на окраине Понивиля, где их никто не мог услышать…

И еще картиночка от Klemm'а:

Ночь на ферме.

Весенней ночью, близь Понивилля
Полнолуние тени белым светом полило,
На ферме Эпплов, в амбаре светом
Горела свеча одинокая смело,

Эпплджек не спала, её дрожь пробирала,
Человеку казалось вида этого мало,
В его голове чёрти что сотворилось
И решился в ту ночь на дерзкий ход анонимус,

Он прочную взял в амбаре верёвку,
Связал ей беднягу очень крепко и ловко,
В глазах у кобылы в тот же миг стало мокро,
И анонимус решает отдаться пороку,

Но громыхнул гром на небе, застучали копыта,
И в мгновение ока дверь амбара раскрыта,
Стоял, содрогаясь, конь красный от злости,
Закричал: «Только тронь — поломаю все кости!»

Сердца всех троих в эту ночь застучали,
Как будто бы музыки ритм выбивали,
Эпплджек глядела на сердитого Мака,
Анонимус метался туда-сюда взглядом,

Со страха сорвался бежать анонимус,
Но перед яростным Маком оказался бессилен,
Он упал на колени и попросил, чтоб простили,
Копытом ударил его Макинтош со всей силы…

Очнулся в больнице весеннею ночью,
Голова забинтована, а сознанье непрочно,
Заревел анонимус: «Как же так получилось?»
Утром дверца в палату безмятежно открылась.

В дверном проёме встал Мак тихо и робко,
За ним была Эпплджек, Твайлайт Спаркл с верёвкой,
Зашли все в палату, от стыда стало жарко
Парню, страсти отдавшемуся порочной и сладкой.

Учили парня хорошим Эквестрийским манерам,
Указали, что ложно в этом мире, что верно,
Нельзя пони связывать, себе выйдет дороже,
Ведь получить вы рискуете копытом по роже.

Нет смысла в крайностях и моральном разврате.
Перед тем как наделать - подумайте, сядьте.
Понимание - сила, дружба всех принимает.
Кто в извинениях искренен, того быстро прощают.

Что с анонимусом стало, позабыл глупый Хавел,
Смутно помнил, что место в мире пони тот занял...
Он дружбу принял? Он простил? Все простили?
Его со временем в пони самого обратили?

В ночи весною, в амбаре Эпплов
Звучит радостный смех, свист уносится ветром,
Отдаваясь эмоциям в страсти огненной, пылкой,
Жеребец танцевал ночью с рыжей кобылкой,

А рядом как будто молодая бабуля,
Танцевала как в прошлом, разминала ходули,
И Макинтош улыбался, качался из стороны в сторону,
А у него на спине Эпплблум тихо охала,

Ну а Твайлайт с улыбкою всё вспоминала,
Тихо песню для Спайка перед сном напевала, 
А Хавел сел у костра, было холодно очень
Без огня в мире пони весеннею ночью.

Что до суровой зимы, весна в Эквестрии вечно,
А у нас время и жизни все в реке быстротечной,
Только вырвись из цикла крови, слёз и обиды,
Чтобы сердце в груди никогда не остыло,
И ты найдёшь, ты найдёшь, грёз прекрасных кобылу...

"Оригинал, страница 266"